Весь Клайв Баркер в одном томе. Компиляция

Мысленно смеясь, Шедуэлл вскарабкался на спину Норрису. Пусть сегодня все планы пошли наперекосяк, но, пока люди страстно мечтают о чем-то, Коммивояжер по-прежнему обладает властью над их душами.

— Куда ты хочешь, чтобы я тебя отвез? — спросил его скакун.

— Куда-нибудь повыше, — велел Шедуэлл. — Отвези меня куда-нибудь повыше.

Глава 5

Фруктовый сад Лемюэля Ло

1

Ни Боуз, ни Ганза не были словоохотливыми проводниками. Они почти всю дорогу молчали, открывая рот лишь затем, чтобы предупредить Кэла об опасном участке почвы или призвать его держаться поближе при входе в колоннаду, где слышалось сопение собак. В некотором смысле он был даже рад их молчанию. Он не хотел экскурсии по этим землям; только не этой ночью. С той самой минуты, когда он впервые взглянул на Фугу сверху, со стены сада Мими, он знал: эту страну невозможно нанести на карту, невозможно описать и запомнить все, что в ней есть, как он запоминал свои любимые расписания поездов. Надо научиться понимать Сотканный мир совсем иначе, не как факт, а как ощущение. Границы пропасти, разделявшей его сознание и осмысляемый мир, рассеялись в тумане. В этом мире даже у эха имелось эхо. Каждый из них — и мир, и сам Кэл — был мыслью в голове другого. Это знание, которое он никогда не сумел бы выразить словами, превратило путешествие по Фуге в турне по его собственной жизни. Безумный Муни говорил, что стихи каждый слышит по-разному, такова природа поэзии. Такова же, как понял теперь Кэл, и суть географии.

2

Они шли по длинному склону. Кэл думал, что это, наверное, кузнечики откатываются волнами от его ног; земля казалась живой.

С вершины холма открылся вид на поле. К дальней его стороне примыкал фруктовый сад.

— Почти пришли, — сказала Ганза, и они двинулись в сторону сада.

Фруктовый сад показался Кэлу самым крупным из цельных фрагментов, до сих пор попадавшихся ему на глаза. Здесь было три-четыре десятка деревьев, высаженных рядами и заботливо подстриженных, так что ветви едва соприкасались. А под лиственным пологом протянулись коридоры, поросшие ухоженной травой, бархатистой в неровном свете.

— Это сад Лемюэля Ло, — пояснил Боуз, когда они вошли под деревья. Его нежный голос звучал еще мягче, чем прежде. — Сказка даже среди сказок.

Ганза возглавила их процессию под деревьями. Воздух был неподвижный, теплый, сладкий. Ветви отягощены фруктами, названия которых Кэл не знал.

— Это иудины груши, — подсказал ему Боуз. — Они из тех плодов, какими мы никогда не делились с чокнутыми.

— А почему?

— На то есть причины, — заверил Боуз. Он посмотрел на Ганзу, но та уже исчезла в одной из аллей. — Ты угощайся, — сказал он Кэлу, удаляясь от него в поисках своей подруги. — Лем не будет возражать.

Поначалу Кэлу казалось, что сад просматривается насквозь, но глаза его подвели. Боуз отошел от него шага на три и пропал.

Кэл протянул руку к низко склонившейся ветке и потянул к себе плод. Как только он сделал это, в кроне дерева началась возня, а затем что-то скатилось к нему вниз по ветке.

— Только не этот!

Голос звучал как настоящий бас-профундо. А говорила обезьянка.

— Наверху они гораздо слаще, — сообщила она, поднимая на Кэла карие глаза.

Потом обезьянка умчалась туда, откуда пришла, и от ее прыжков на Кэла посыпались листья. Он попытался проследить за ее перемещениями, но зверек двигался слишком быстро. Вскоре обезьянка вернулась обратно с плодами, и не с одним, а двумя. Она уселась на ветку и сбросила плоды Кэлу.

— Очисти их, — предложила она. — По одному на каждого.

Несмотря на название, плоды не были похожи на груши. Они были размером со сливу и покрыты плотной кожицей. Хотя и толстая, эта кожица не могла скрыть аромат, исходящий от заключенной внутри мякоти.

— Чего же ты ждешь? — требовательно спросила обезьянка. — Они вкусные. Это головокружители. Очисти и сам попробуй.

Присутствие говорящей обезьяны — одно это заставило бы Кэла остолбенеть неделю назад — сейчас воспринималось само собой, как часть местного колорита.

— Так вы зовете их головокружителями? — уточнил он.

— Иудины груши, головокружительные фрукты. Это одно и то же.

Обезьянка не спускала глаз с рук Кэла, дожидаясь, пока он очистит грушу. Но чистить их было сложнее, чем любые фрукты, с какими он имел дело раньше; видимо, поэтому обезьянка и заключила с ним договор. Липкий сок брызгал из-под содранной кожицы и стекал по рукам, аромат становился все более соблазнительным. Едва он дочистил первую грушу, как обезьянка выхватила у него фрукт и принялась жадно есть.

— Вкусно… — бормотала она с набитым ртом.

Ее довольному урчанью эхом вторил голос из-под дерева. Кто-то довольно причмокнул, и Кэл отвлекся от своих трудов, увидев под деревом человека. Тот сидел на корточках и сворачивал самокрутку. Кэл посмотрел на обезьянку, затем снова на человека, и голос зверька обрел для него новый смысл.

— Отличный фокус, — заметил Кэл.

Мужчина поднял на него глаза. Черты его лица были совершенно монголоидными, на лице расплылась широкая улыбка, как будто непонимающая.

— Какой еще фокус? — поинтересовался голос из ветвей.

Сбитый с толку этим лицом под деревом, Кэл решил настаивать на своей догадке и адресовал ответ не кукле, а кукловоду:

— С чревовещанием.

Незнакомец по-прежнему улыбался, выказывая полное непонимание. Зато обезьянка громко засмеялась.

— Ты лучше ешь, — сказала она.

Пальцы Кэла быстро содрали с плода кожуру. Головокружитель был очищен, однако какое-то неясное подозрение мешало Кэлу поднести его ко рту.

— Попробуй, — сказала обезьянка. — Они не ядовитые.

Аромат был слишком соблазнительным, чтобы отказаться. Кэл откусил кусочек.

— Во всяком случае, для нас, — добавила обезьянка и снова засмеялась.

На вкус фрукт оказался еще лучше, чем можно было предположить по запаху. Мякоть сочная, а сок густой, как ликер. Кэл облизал пальцы и испачканные ладони.

— Понравилось?

— Очень.

— Еда и питье разом. — Обезьянка посмотрела на человека под деревом. — Хочешь, Смит? — спросила она.

Мужчина поднес к самокрутке спичку и затянулся.

— Ты меня слышишь?

Так и не получив ответа, обезьянка снова убежала на верхние ветви.

Кэл, доедавший свою грушу, обнаружил в середине косточки. Он сжевал и их. Легкая горечь семечек только оттеняла сладость плода.

Теперь он услышал, что где-то между деревьями звучала музыка. То весело и ритмично, то задумчиво.

— Еще одну? — спросила обезьянка, появляясь из ветвей на этот раз не с парой, а с целой пригоршней плодов.

Кэл проглотил последний кусочек.

— Условия сделки прежние, — сказала обезьянка.

Охваченный неожиданной алчностью, Кэл взял три груши и принялся очищать их.

— Здесь есть кто-то еще, — обратился он к кукловоду.

— Ну конечно, — подтвердила обезьянка. — Это место всегда было многолюдным.

— Почему ты все время разговариваешь через животное? — спросил Кэл, когда пальчики обезьянки забирали из его руки грушу.

— Меня зовут Новелло, — сообщила обезьянка. — И кто тебе сказал, что он вообще умеет разговаривать?