Весь Клайв Баркер в одном томе. Компиляция

Гейвин постучал еще, и на этот раз, определенно, можно было различить чье-то дыхание за дверью.

— Рейнольдс, — он пнул дверь ногой, — я слышу тебя.

Ответа не последовало, но Гейвин готов был поклясться, что внутри кто-то есть.

— Открой немедленно, сволочь!

После короткой паузы приглушенный голос сказал: «Убирайся».

— Мне нужно с тобой поговорить.

— Убирайся, тебе говорят. Мне не о чем с тобой разговаривать.

— Ты должен мне все объяснить, ради всего святого! Если ты не откроешь, я сломаю эту чертову дверь.

Пустая угроза, но Рейнольдс отреагировал.

— Нет. Подожди.

Послышался звон ключей, потом — звук открывающегося замка, и дверь открылась. Прихожая была погружена во тьму. Гейвин увидел перед собой неухоженное лицо Кеннета. Он выглядел очень усталым. Небритый, в грязной рубахе, изношенных штанах, подвязанных веревкой.

— Я не в состоянии тебе что-либо объяснять! Убирайся!

— Ты просто обязан мне объяснить… — Гейвин переступил порог.

Рейнольдс был либо слишком пьян, либо слишком слаб, чтобы воспрепятствовать этому. Он отступил во мглу прихожей.

— Что за чертовщина происходит?

В квартире стоял тяжелый дух гнили. Кеннет позволил Гейвину закрыть за собой дверь и неожиданно вытащил из кармана своих засаленных штанов нож.

— Брось дурачить меня, — прохрипел он. — Я знаю, что ты натворил. Очень славно. Очень умно.

— Ты говоришь об убийствах? Я их не совершал.

Рейнольдс выставил свой нож вперед.

— Скольких ты прикончил, кровопийца? — На его глазах показались слезы. — Шесть? Десять?

— Я никого не убивал!

— Чудовище!

Кеннет держал в руках тот самый бумажный нож. Он приблизился. Не оставалось никаких сомнений в том, что он намеревается сделать. Гейвин вздрогнул, и это, казалось, воодушевило Рейнольдса.

— Забыл, уже, наверное, что это такое — быть из плоти и крови?

Он, очевидно, окончательно сошел с ума.

— Послушай… я пришел всего лишь поговорить.

— Ты пришел убить меня, я знаю… ты пришел меня убить.

— Ты что, не узнаешь меня? — испуганно спросил Гейвин.

Рейнольдс криво усмехнулся.

— Ты не мальчишка. Ты похож на него, но ты — не он.

— Ради Бога… я — Гейвин!.. Гейвин!!!

Слова, способные остановить приближающийся к груди нож, решительно не шли в голову.

— Гейвин, помнишь? — это было все, что он был способен сказать.

Рейнольдс вдруг застыл, пристально глядя ему в лицо.

— Ты потеешь, — растерянно произнес он.

У Гейвина настолько пересохло во рту, что он смог только утвердительно кивнуть.

— Да, — произнес Рейнольдс. — Ты, действительно, потеешь.

Он опустил нож.

— Он никогда не потеет. И никогда не будет. Стало быть… ты — мальчишка. Мальчишка.

— Мне нужна помощь, — от волнения Гейвин охрип. — Ты должен объяснить мне, что происходит.

— Ты хочешь объяснений? Я постараюсь тебе их предоставить.

Они прошли в комнату. Шторы были опущены, но даже в темноте было заметно, что коллекция была чудовищно разорена. Глиняные черепки превратились в пыль, каменные барельефы были разбиты, а от надгробия Флавина-Знаменосца осталась лишь груда камней.

— Кто это сделал?

— Я, — ответил Рейнольдс.

— Почему?

Рейнольдс медленно подошел к окну и заглянул в щель между бархатными шторами.

— Ты видишь, я вернулся, — проигнорировал он вопрос.

— Почему ты сделал это? — настаивал Гейвин.

— Это — слабость, жить в прошлом, — ответил Кен.

Он отвернулся от окна.

— Я крал эти долгие годы. Мне доверяли, я этим злоупотреблял.

Он пнул внушительный осколок ногой. Поднялась пыль.

— Флавин жил и умер. Больше о нем сказать, пожалуй, нечего. Или почти нечего. Его имя не имеет никакого значения: он мертв… и счастлив.

— А статуя в ванной?

Рейнольдс замер, видимо, представив ее нарисованное лицо.

— Ты принял меня за него, так? Когда я пришел.

— Да, я думал, он уже закончил свои дела.

— Он имитирует меня.

Рейнольдс кивнул.

— Да, насколько я понял его природу, он всегда кого-нибудь имитирует.

— Где ты нашел его?

— Возле Карлайла. Мне поручили произвести там раскопки. Мы нашли его в термах. Статуя, свернувшаяся калачиком, и останки взрослого мужчины. Не спрашивай, что привлекло меня к ней. Я не знаю. Возможно, ему просто этого захотелось. Я украл это и принес сюда.

— И ты кормил его.

Рейнольдс побледнел.

— Не спрашивай.

— Я спрашиваю. Ты кормил его?

— Да.

— Ты хотел убить меня? Ты поэтому привел меня сюда? Убить меня и умыть его моей кровью!

Гейвин вспомнил стук кулаков чудовища о края ванны.

Это нетерпеливое требование еды. Так ребенок стучит о решетки своей кроватки. Он был так близко к тому, чтобы быть скормленным этой твари.

— Почему он не напал на меня, как сделал это с тобой? Почему не выскочил из ванной и не сожрал?

Рейнольдс пальцами вытер пот со лба.

— Просто он увидел твое лицо.

Конечно, он увидел его лицо. И захотел сделать его своим. Он не мог украсть лицо мертвого человека, поэтому оставил Гейвина в живых. Рационализм его действий просто восхищал.

— Тот человек, которого вы нашли в термах…

— Что?..

— Он пытался остановить эту тварь?

— Да. Вероятно, поэтому его не предали погребению. Просто бросили. Никто не догадывался, что этот человек погиб, сражаясь с существом, пытавшимся отобрать у него жизнь.

Теперь почти все стало понятно. Оставалось только выплеснуть накопившуюся злобу.

Этот человек едва не убил его. И для чего? Чтобы накормить свое ненасытное чудовище. Гейвин уже не мог удержать себя в руках. Он схватил Рейнольдса в охапку и затряс. Захрустели то ли зубы, то ли кости.

— Он уже почти скопировал мое лицо! Что будет со мной, когда он полностью переродится?

— Не знаю.

— Говори!! Говори самое худшее!

— Я могу только догадываться, — ответил Кеннет.