Весь Клайв Баркер в одном томе. Компиляция

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что внизу никого нет, Тэмми вернулась к лестнице. Чтобы добраться до первой ступеньки, ей пришлось вскарабкаться на кучу обломков. Когда женщина ступила на лестницу, та угрожающе закачалась. Приглядевшись, Тэмми заметила, что лестница отделилась от стены на несколько дюймов и держится буквально на честном слове. Спускаясь, она не обратила на это обстоятельство внимания. Осторожно переставляя дрожащие ноги, Тэмми стала подниматься и, оказавшись наконец на относительно прочной площадке, мысленно возблагодарила Господа.

Дверь в хозяйскую опочивальню была открыта. Не успела Тэмми перевести дух, как оттуда выглянула Максин и сделала ей знак войти.

— Тодд здесь. Он хочет тебя увидеть, — шепотом пояснила она.

— Он жив? — спросила Тэмми, мгновенно осознав, что вопрос этот прозвучал по-идиотски. Как может быть жив человек, которого убили на ее глазах?

Вместо ответа Максин состроила странную гримасу, как видно желая показать, что не имеет ни малейшего понятия об истинном состоянии и настроении Тодда.

— Сейчас сама увидишь, — буркнула она.

Прежде чем они вошли в спальню, Максин успела прошептать:

— Надеюсь, ты лучше поймешь, что с ним происходит. Меня он окончательно сбил с толку.

— Привет, Тэмми.

Тодд лежал на кровати. Нижнюю половину его туловища скрывала куча влажной земли. Немало комьев валялось на полу, и руки Тодда были перепачканы до локтя.

— Ну и грязищу ты развел, — бодрым голосом изрекла Тэмми.

— Я играю с землей. Мне это нравится.

— Может, раздернем немного шторы или зажжем лампу? Здесь слишком темно.

— Если хочешь, зажги лампу.

Тэмми подошла к столику, стоявшему в углу, с опаской взглянула на розетку, вспомнив о фейерверке внизу, но все же включила старинную лампу. Затем она приблизилась к окну и выглянула в щель между шторами. Максин была права — наступали сумерки. Заходящее солнце бросало багровые отсветы на противоположный склон каньона, и небо приобрело холодный оттенок. Звезды еще не зажглись, но на северо-востоке уже появилась луна.

— Не смотри туда, — окликнул ее Тодд.

— Но почему?

— Прошу тебя, задерни шторы плотнее.

И, очевидно, не надеясь, что она выполнит его просьбу, Тодд быстро соскочил с кровати. Комья земли полетели во все стороны. Это неожиданное проворство мертвеца заставило Тэмми вздрогнуть. Нельзя сказать, чтобы она боялась Тодда; но смерть усиливала природные склонности людей, и вполне возможно, что после собственной гибели Тодд стал более вспыльчивым и раздражительным, чем был при жизни. Он грубо вырвал шторы у нее из рук и плотно задернул их.

— Я не хочу видеть, что творится там, за окном, — заявил он. — И тебе тоже нечего на это пялиться.

Взгляд Тэмми невольно скользнул по обнаженным чреслам Пикетта. Даже когда Тодд стоял недвижно, его напряженный член двигался, подрагивая в ритме его пульса.

«Если сделать вид, что я не обратила внимания на его эрекцию, это будет нелепо, — пронеслось в голове у Тэмми. — Это все равно что не заметить вбежавшую в комнату свинью».

— С чего это твой хобот так возбудился? — спросила она — Неужели из-за меня? Не ожидала подобной чести.

— Тебе нравится?

— Слишком грязный.

— Да, ты права.

И Тодд принялся старательно счищать налипшую землю, бесцеремонно поворачивая своего приятеля. Тэмми казалось, что подобные манипуляции должны причинять ему боль, однако Пикетт не подавал виду.

— Вот уж не думал, что мы с тобой встретимся вновь, — заметил Тодд, не отрывая взгляда от предмета своих забот.

Наконец Пикетт выпустил член из рук, и тот, ударив его по животу, вновь принял боевую позицию.

— Я уж думал, это мой единственный друг, — усмехнулся Тодд и погладил свою пушку.

— К сожалению, я не могла приехать раньше, — сказала Тэмми. — Я себя очень скверно чувствовала.

Мертвец вернулся к кровати и уселся на край матраса. Земля опять посыпалась на пол. Тодд картинным жестом скрестил руки, так что мускулы у него на плечах и груди стали еще более рельефными.

— Ты сердишься на меня? — робко осведомилась Тэмми.

— Немного.

— Потому что я так долго не приходила?

— Да.

— Вряд ли мое общество доставило бы тебе радость. В эти дни я едва с ума не сошла.

— Правда? — В голосе Тодда послышался неподдельный интерес. — Что же с тобой творилось?

— Я не выходила из дома. Никого не желала видеть. И никак не могла отделаться от мыслей о самоубийстве.

— Глупости, — перебил Тодд. — У тебя нет никаких причин для отчаяния, Тэмми. Все плохое осталось в прошлом. И ничто не мешает тебе наслаждаться жизнью.

— Какой жизнью? У меня нет никакой жизни, — вздохнула Тэмми. — Ты же знаешь, смысл моему существованию придавал исключительно Тодд Пикетт. Все, что у меня осталось, — это его фотографии.

— Тебе стоит выбросить весь этот хлам.

— Возможно, именно так я и сделаю. А еще я подумываю о кругосветном путешествии.

— Полагаю, самое лучшее для тебя — остаться здесь, со мной.

— Не думаю, что…

— Уверен, это наиболее разумный выход. Оставайся, не пожалеешь.

— Ты был внизу?

— Я давно уже не выходил отсюда. Зачем?

— Дело в том, что этот дом скоро рухнет, Тодд. Очень скоро.

— Не рухнет, — покачал головой Тодд. — В Калифорнии землетрясения — привычное дело, а этот дом построен на совесть. Наверняка на своем веку он выдержал сотни подобных толчков. И до сих пор стоит.

— Дело не в землетрясении, Тодд. Здесь почти не осталось фундамента. Мертвецы… то есть гости Кати разбили балки и уничтожили перекрытия.

Не отвечая ни слова, Тодд принялся сосредоточенно сбрасывать с кровати землю.

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь убедить тебя остаться, — ответил Тодд, не прерывая своего занятия. Очистив кровать от земли, он сорвал с нее простыню и завязал ее узлом вместе с остатками грязи. Потом он отбросил узел прочь и улегся на матрасе, скрестив ноги, и прислонив голову к спинке кровати. Яйца его блестели, словно начищенные, член по-прежнему пребывал в возбуждении. Взгляд, устремленный на Тэмми, был полон откровенной похоти.