Весь Клайв Баркер в одном томе. Компиляция

Феба тяжело задышала, разметала руки, и пальцы ее нащупали плети. Водоросли тотчас откликнулись, подхватили ее с новой страстью и стали раскачивать, как гамак. Их легкие прикосновения поднимали Фебу ввысь, вознося ее чувства на новую высоту.

Джо ласкал и лизал ее, и наслаждение, прокатываясь волной, передавалось водорослям, а тело теряло границы, будто Феба сливалась с водорослями и морем. Это было приятно и не страшно. Более того: по мере того как она растворялась в этой воде, она ощущала все большее наслаждение. Оно передавалось листьям, колыхавшимся стеблям, корням и воз вращалось обратно, многократно усиленное, чтобы наполнить Фебу. Она была словно сосуд, что принимает их, приспосабливает к себе и приспосабливается к ним, усиливает их и возвращает.

Феба подняла взгляд вверх и заметила в воде темную тень корабля. Рядом с тенью она увидела матросов, которые прорубали кораблю дорогу. Ей захотелось позвать их, принять в волшебную игру, поделиться блаженством и посмотреть, как они, открывшись, растворяются в море.

От такой мысли ей стало немного стыдно: ведь это тайна ее и Джо, а она вдруг захотела поделиться ею со всеми. Но желание было выше ее. Счастье ей не принадлежало. Его нельзя положить в коробку, упаковать и отнести в банк. Оно текло потоком, удерживаясь в ней на мгновение не длиннее вздоха, и таяло в окружающем мире.

Оно было частью жизни, как слезы или голод, и связывало ее со всем живым в мире: с водой, водорослями и матросами, которые плыли над головой. Разве есть у нее право остановить поток, помешать ему течь свободно?

С ощущением этого великого благословения, снизошедшего на нее, Феба посмотрела на Джо сквозь водоросли. О, он прекрасен, прекрасны его плоть и кровь.

Джо почувствовал ее взгляд и тоже посмотрел ей в лицо. Она улыбнулась и ощутила себя морской богиней в подводном храме, куда он, ее почитатель, пришел из тьмы, чтобы причаститься телу и крови ее.

Она заметила, что водоросли тоже держат его. Они обнимали руки и ноги Джо, гладили спину и ягодицы с тем же бесстыдством, с каким ласкали Фебу. Она поняла, что не надо бояться раствориться в них. И едва она смягчилась, как; во доросли немедленно проникли в нее — в ее горло, в ее нутро — и даже пытались пробиться между ее гениталиями и губами Джо.

Взрыв чувств буквально едва не разрушил ее. На мгновение ей почудилось, что тело утратило плотность, поры вот-вот откроются, и она сольется с водой.

Но это было прекрасно. Она не просто растворялась — она вбирала в себя все, что зыбко колебалось вокруг. Она была водой, стеблями и корнями; она поднималась вверх и погружалась во тьму. Она обнимала Джо, как не обнимала раньше, разлившись в каждой частице, дотрагивавшейся до него. Она теперь знала, что чувствуют листья, касающиеся его ягодиц, что чувствуют стебли, опутавшие ему руки и ноги так крепко, что она слышала биение его пульса; она струилась вместе с водой по спине, груди и животу вниз, туда, где расплылось облачко крови. Он был сильно избит, но все же не так, чтобы не захотеть ее. Она видела и чувствовала его напрягшийся член.

Если бы не память — вошедшая в ее плоть и кровь па мять о том, как прекрасно им было вместе, — возможно, Феба так и осталось бы в этом море, соединившись с водой и водорослями. Но, на миг вспомнив о прежнем, пожелав его снова, Феба остановилась.

Может быть, завтра или послезавтра она позволит себе это — оставит Фебу, превратившись в частицу живого мира Но до тех пор, пока у нее есть это тело, она будет наслаждаться его возможностями. Она разделит это наслаждение с Джо и постарается растянуть его подольше.

Она отняла свои руки у водорослей и притянула к себе голову Джо. Он снова на нее посмотрел, и взгляд его был та кой отрешенный, что Феба не поняла, видит ли он ее или нет. Потом на губах у Джо заиграла улыбка, он оттолкнулся от легко отпустившей его желтоватой стены и всплыл, оказавшись с Фебой лицом к лицу, дыхание к дыханию.

Заметил ли он, что творилось с ней в эти несколько ми нут, Феба не знала. Кажется, нет, потому что его слова, снова безмолвно прозвучавшие у нее в голове, оказались продолжением их разговора.

— Ты не можешь остаться, — сказал он. — Рано или поздно ты проснешься, а тогда…

— Тогда я пойду и найду тебя.

Он прижал палец к ее губам, хотя она и так замолчала.

— Держись от порога подальше, — предостерег он, — это опасно. Сейчас там идет что-то страшное. Ты поняла меня? Прощу тебя, Феба, скажи, что ты поняла меня.

— Что там идет? — спросила она. — Объясни толком.

— Иад, — ответил он. — Идет иад-уроборос.

Пальцы Джо легли ей на затылок; он крепко обнял ее.

— Пообещай, что ты и близко не подойдешь к порогу.

Она в ответ только показала язык. Ничего она не обещает.

— Феба… — начал Джо, но не успел договорить, как она прижалась к его губам, и он забыл обо всем на свете.

— Я люблю тебя, — сказала она, — и хочу тебя.

Его не потребовалось приглашать дважды. Она ощутила, как он расстегивает ремень, потом — как он прижимается к ней. Прикосновение было очень легким, но оно причинило ему боль. Джо невольно скривился и замер, даже оторвался от ее губ.

— Ты в порядке? — прошептала она.

— Твой чертов муж, — сказал он, превозмогая боль. — Не знаю… смогу ли я…

— Тогда не нужно.

— Бог ты мой, как больно.

— Я же сказала: не нужно.

— Я хочу закончить то, что начал, — сказал Джо и вошел в нее.

Она опустила взгляд. Вода окрасилась красным. У него снова пошла кровь.

— Хватит, — проговорила она.

Но взгляд у него стал упрямым, брови нахмурились, зубы сжались.

— Я хочу закончить, — выдохнул он.

Сверху на них легла тень. Феба подняла голову и увидела матроса: свесившись через борт, он показывал на них пальцем. На самом ли деле она услышала голос? Наверное, ей показалось.

Двое из тех, кто рубил водоросли, бросили работу и принялись всматриваться в желтоватые дебри. Феба догадалась, в чем дело. Они собрались спасать Джо.

Джо их не видел. Он был чересчур занят ею, не обращая внимания на боль.

— Джо… — прошептала она.

— Все в порядке, — ответил он. — Трудновато, но…