Весь мир - театр, а люди в нем придурки, вроде нас с тобой

– И не мечтай, понятно?

– Что..?

– Я прошла через то, что тебе и не снилось, чтобы быть с ним, поэтому даже не думай о том, чтобы увести его.

– Оу, Мая.. Не знала, что ты такая..

– Какая?

– Стерва.

Я закатила глаза. Вот кем-кем, а стервой меня еще никогда не называли. Меня всегда раздражали девушки, которые держат своих парней в ежовых рукавицах. А теперь, выходит, я сама веду себя как они? Да ты, Мая, катишься по наклонной. Что дальше? Беспричинная ревность?

– Просто не лезь, - кинула я девушке и откинулась на кресло, пытаясь прийти в себя.

Вокруг сновали ребята туда-сюда, радостная тревога перед выходом на сцену отражалась на лице каждого. Кажется, совсем недавно я тоже вела себя точно так же перед каждой постановкой, но в этот раз что-то изменилось, кое-что мимолетное, но очень существенное. То, что заставляет волноваться о другом. О большем. А ведь мне казалось, что театр - это самое главное в моей жизни, и я никогда от этого не отступлюсь. Как же оказалось легко сломать всю мою любовь к данному виду искусства.

Я словила подбадривающий взгляд преподавателя, коим он будто говорил: "Все хорошо. Это просто кризис. Все плохое когда-нибудь проходит." Как же сильно мне хочется в это верить..

Остаток времени перед выходом я провела слушая Элизиум в наушниках. Это давало силы и успокаивало. Настраивало на удачу. Пусть это, возможно, и было самовнушением, но меня это вполне устраивало.

Перед самым началом мы снова собрались вокруг Сергея Владимировича. Он сказал несколько напутствующих слов каждому из нас, а затем пожелал удачи и веле ребятам из первой сцены занять позиции. После этого занавес поднялся.

Чудесный день, не правда ли?

Мы в этой школе снова.

Начало года, солнце светит

Пусть это и не ново.

С такой незамысловатой, но веселой песенки и начиналась постановка. Ученики вернулись в школу после долгих летних каникул, а теперь рады начать учебу.

После того, как песня закончилась, на сцену, из противоположной от меня кулисы, вышел Андрей. Обменялся парой реплик с постановочными друзьями, а затем настал мой черед появиться.

В первой сцене, под кодовым названием "первая встреча двух придурков" два этих самых придурка встречаются у школы. У них сразу же зарождается неприязнь друг к другу, хотя они даже не успевают представиться.

– А.. тебя я раньше здесь не видел, - ухмыльнулся Цезарь. Меня все больше удивляет, насколько точно прописан персонаж, прообразом которого стал Андрей. И ведь не представить никого другого на эту роль.

Софиты обжигали и придавали уверенности. Люди в зале сидели, затаив дыхание. Я боялась провалиться, но знала, что если сейчас не отдамся постановке целиком, со всеми чувствами, то это будет полнейшая халтура.

– А ты что, здесь запоминаешь всех?
– по-моему, взгляд, который должен был получиться презрительным, получился у меня.. более, чем презрительным. Понятно было, что Андрей это заметил, вот только виду не подал. Вместо этого продолжил.

– Давай-ка поразмыслим, - он обошел вокруг меня, присел на близстоящую лавку и утянул меня за собой, - ты не чирлидер, я бы точно знал. В библиотеке не готовишься к урокам, и я тебя не видел в кафетерии. Конечно, можно предположить, что незаметна ты, как мышь. Но ведь сейчас тебя зачем-то я приметил.

– Зачем приметил, мне похоже не понять. Самоуверенный и гадкий. Чего ты добиваешься?

– Чего? Узнать тебя, ведь я здесь знаю всех!

Я встала с лавки и отошла от него на расстояние пары метров.

– Наверняка, я стану исключением, - сказала я, глядя Андрею прямо в глаза. Ведь.. это же не правда. Ну, то есть, он же должен хоть что-то сейчас чувствовать? Потому что я чувствую. Будь это кто-то другой, мне было бы плевать. Но сейчас у меня зашкаливает пульс и бьет по вискам, а он спокоен. Абсолютно спокоен. И даже не сожалеет о сказанных словах.

– Тогда.. держись. Здесь новеньких не любят. А на мою поддержку даже не рассчитывай. Договорились, милая?

– Я от ответа воздержусь, - бросила я ему напоследок и удалилась со сцены.

Андрей ушел следом, смерив меня не самым добрым взглядом, который, к слову, к постановке не имел никакого отношения. Это уже личный фирменный взгляд имени Ярославцева, чтоб его. Будто бы мы вернулись к началу. А ведь начало у нас было не самым радужным.

– Не веди себя, как идиотка, - сказал как выплюнул.

– Не будь тупым уродом.

– Ты все портишь.

– Неужели мне нельзя испортить все хотя бы раз? Обычно этим занимаешься ты!

Андрей развел руками.

– Какой толк сейчас с тобой разговаривать, если ты все равно меня не слышишь?

– Вот и не разговаривай!

– Вот и отлично.

– Прекрасно.

Андрей ушел готовиться к следующей сцене, что и мне следовало бы сделать, но я лишь обессиленно вздохнула и посмотрела ему в след. Если после каждого выхода у нас будут милые диалоги подобные этому, до конца постановки доживет только один. И, если честно, я понятия не имею, кто именно!

Дальше все прошло как в тумане. Я попыталась абстрагироваться и зациклить внимание на своих репликах и игре, но из-за этого я всего лишь перестала получать удовольствие от постановки, что огорчало, и очень сильно. Сцена за сценой. Смеющиеся зрители. Горько вздыхающие зрители. Удивленные зрители. Раньше все их эмоции передавались и мне. А сейчас что? Я просто стараюсь меньше смотреть на Андрея и просто говорить заученные слова. И тебя, Мая, кто-то еще смог назвать лучшей актрисой этой школы? Да это же смешно, черт возьми! Попахивает полной деградацией!

Забежав за кулисы в очередной раз, я не заметила, как меня подхватили под обе руки и потащили в гримерную. Быстро, суетливо. И только когда с меня начали стягивать одежду я очнулась и поняла, что постановка-то подходит к концу и пора надевать финальное платье. Черный шифоновый верх, пышная юбка и большой атласный бант на талии сзади. Мои волосы собрали во что-то не совсем понятное. Вроде хвоста, но какого-то слишком небрежного, а затем накрасили мне губы ярко-красной помадой, на фоне которой лицо смотрелось очень бледно. Интересно, а почему то, что я вижу в зеркале, раньше не воспринималось мной так, как сейчас?