Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

— Здесь безопаснее, чем в закоулках. Теперь слушай про книгу. Мы с ребятами увели ее у одного вика. Док велел его отметелить.

— Док?

— Ну, китаец. Заправляет в Блошином цирке. Он сказал, надо отметелить этого вика, да хорошенько, чтобы он обязательно засветился на мониторе.

— Что это значит?

— Неважно. Еще он сказал тиснуть у вика одну штуковину, вот такую. — Гарв соединил большие пальцы и отвел указательные, обозначив прямоугольник размером с книгу. — Жутко ценную. Ну, мы ничего такого не нашли, только старую барахляную книгу. То есть, она была старая и красивая, но мы подумали, док говорил не про нее, у него книг и так девать некуда.

Ну, недели через две док спрашивает, где штуковина. Мы рассказываем. Он как услышал про книгу, страшно развопился. Сказал, ее-то было и надо. Но к тому времени, Нелл, ты уже играла с ней день и ночь, и поэтому я соврал. Увидел, говорю, что за фуфло, и выбросил на дорогу, а раз ее там нет, значит, кто-то подобрал. Док писал кипятком, но проглотил.

Вот почему я никогда не водил ребят домой. Если кто узнает, что книга у тебя, док меня убьет.

— И что же нам делать?

Гарв скроил физиономию, означавшую, что предпочел бы не отвечать.

— Для начала надо разжиться на халяву.

Они окольной дорогой добрались до берега, обходя стороной скопления пьяных, дрейфующие на фоне люминесцентных публичных домов, словно мертвые черные астероиды в млечной туманности едва народившихся звезд. Общественный МС отыскался на углу. Из бесплатного меню дети выбрали пакеты с водой и питательным бульоном, упаковки суши из наносурими и риса, и еще плоские пакетики размером с ладонь, украшенные огромными прописными буквами (ОТРАЖАЕТ 99 % ИНФРАКРАСНЫХ ЛУЧЕЙ!), которые развернулись в большие хрустящие металлизированные одеяла. Нелл заметила на берегу множество хромированных коконов и заключила, что это — другие бомжи. Собрав приобретения, они побежали по берегу искать место для ночлега. Нелл хотела лечь ближе к воде, но Гарв разумно заметил, что спать в прилив под водой не так уж уютно. Они пробежали, наверное, с милю, прежде чем отыскали относительно свободный кусок пляжа. Здесь они завернулись в одеяла. Гарв сказал, что один должен бодрствовать и нести дозор. Нелл знала про такое из Букваря и вызвалась первой постоять на часах. Гарв скоро заснул, и Нелл открыла книгу. Как всегда по ночам, бумага слабо светилась, и буковки вырисовывались четко, словно зимние ветки на фоне полной луны.

Реакция Миранды на события этого вечера; утешение приходит, откуда его не ждали; из Букваря: гибель храбреца, бегство в Страну-за-морями, земли Короля-Сороки

В театре "Парнас" был вполне приятный бар, ничего особенного, просто комната с автоматической стойкой в одной стене. Старые картины и мебель погибли в Культурную Революцию, их сменил постмаоистский ширпотреб. В рабочие часы спиртное не отпускалось: начальство не верило в романтические бредни о пьяном вдохновении. Миранда, пошатываясь, вышла из ложи, налила себе содовой и села на пластмассовый стул. Она свела трясущиеся ладони книжкой и спрятала в них лицо. После нескольких глубоких вдохов пришли слезы, не очищающие рыдания, на которые она надеялась, а беззвучный, опустошенный плач. Она знала, что не заслужила катарсиса, потому что случившееся — лишь первый акт. Только завязка, или как там это называется в книгах.

— Выложилась? — спросил голос. Миранда с трудом узнала Карла Голливуда, режиссера. Собственно, Карл был ее начальником, но сейчас не рычал и не рявкал, что уже радовало своей необычностью.

Карлу было лет сорок с хвостиком. Высоченный, за метр девяносто, крупный блондин, он носил черные, метущие по полу плащи, тутанхамоновскую бородку, а длинные волнистые волосы зачесывал назад. Он то ли жил один, то ли считал свои сексуальные пристрастия и вкусы слишком сложными, чтобы посвящать в них коллег. Все боялись его до дрожи, и Карла это устраивало; какая работа, если держаться с актером на равных.

Ковбойские сапоги простучали по вытертому китайскому ковру. Карл подошел, изъял бокал с содовой.

— Когда плачешь, не пей шипучку. Все из носа выльется. Лучше что-нибудь вроде томатного сока — восполнить израсходованный электролит. Вот что, — сказал он, гремя тяжелой связкой ключей. — Нарушу-ка я правила — смешаю тебе Кровавую Мэри. Вообще-то я делаю фирменную с табаско, как у меня на родине, но твоя слизистая и без того достаточно раздражена, так что пусть будет самая простая.

К концу этой речи Миранда отняла ладони от лица, но к Карлу так и не повернулась.

— Вроде как смешно рактировать в этой коробке, — сказал Карл. — Одиноко как-то. Раньше театр был не такой.

— Одиноко? — переспросила Миранда. — Дорого бы я дала, чтобы побыть одной!

— Если ты хочешь, чтобы я убрался…

— Нет! — Миранда сама удивилась прозвучавшему в ее голосе отчаянию. Она овладела собой и продолжала. — Нет, я совсем не о том. Просто никогда не знаешь, какую роль будешь играть. А некоторые по-настоящему выворачивают душу. Если б мне показали сценарий того, что я говорила сегодня, и спросили, хочу ли я эту роль, я бы сказала "нет".

— Порнуха? — спросил Карл Голливуд чуть сдавленным голосом. Внезапно он рассердился, замер посреди комнаты и сжал бокал с Кровавой Мэри, словно хотел раздавить.

— Совсем нет, — сказала Миранда, — во всяком случае, не в том смысле, какой ты имеешь в виду. Хотя фиг его знает, с чего люди возбуждаются.

— Клиент хотел возбудиться?

— Нет. Абсолютно, — сказала Миранда.

Потом, помолчав, добавила:

— Это был ребенок. Девочка.

Карл внимательно оглядел ее сверху донизу, потом вспомнил о вежливости и отвел глаза, притворяясь, что изучает резьбу на стойке.

— Так что следующий вопрос, — сказала Миранда, успокоившись после нескольких глотков коктейля, — почему я так распалась после детской рактивки.

Карл покачал головой.

— Я не собирался его задавать.

— Но тебе любопытно.

— Что мне любопытно — мои проблемы, — сказал Карл. — Давай пока сосредоточимся на твоих. — Он нахмурился, сел напротив Миранды и рассеянно провел рукой по волосам. — Это тот большой счет?

Он имел доступ к ведомостям и знал, куда уходит ее время.

— Да.

— Я сидел на нескольких сеансах.

— Знаю.

— Не похоже на другие детские вещи. Обучалка, но мрачная. Много неадаптированных братьев Гримм. Сильно.

— Да.

— Меня удивляет, что ребенок может проводить столько времени…

— Меня тоже. — Миранда отпила еще глоток, откусила веточку сельдерея и стала жевать. — Мне кажется, — сказала она, — я воспитываю за кого-то их ребенка.

Карл впервые посмотрел ей прямо в глаза.

— И сейчас произошло что-то по-настоящему хреновое, — сказал он.

— По-настоящему.

Карл кивнул.

— Настолько хреновое, — сказала Миранда, — что я и не знаю, жива ли сейчас девочка.

Карл взглянул на претенциозные стенные часы, за полтора столетия пожелтевшие от никотиновой смолы.

— Если жива, — сказал он, — то, наверное, ты ей сейчас нужна.

— Верно. — Миранда встала и пошла к двери. Потом, раньше, чем Карл что-нибудь сообразил, она развернулась на носке, нагнулась и чмокнула его в щеку.

— Прекрати, — сказал он.

— Увидимся, Карл. Спасибо.