Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

— А кто остальные две? — выговорила мисс Матесон уголком рта — она уже почти закончила свой маневр.

— Евфросина, "радость", и Талия, "цветущая".

— А ты как думаешь?

— Та, что справа, держит цветы, наверное, она — Талия.

— Я бы назвала это суждение вполне здравым.

— Та, что в середине, выглядит очень счастливой — это должна быть Евфросина, а левая озарена солнечными лучами, возможно, она и есть Аглая.

— Ну, поскольку, как ты видишь, на них нет именных ярлыков, нам придется довольствоваться умозаключениями, — сказала мисс Матесон. — Однако я не нахожу погрешности в твоих доводах. И я тоже не сочла бы их фуриями или парками.

— Это пансион, то есть большинство учениц там и живет, но к тебе это не относится, — сказала Рита. — Тебе там жить не разрешат.

Они ехали домой через лес.

— Почему?

— Ты убежала из дома, и могут возникнуть осложнения с законом.

— А что незаконного в том, что я убежала из дома?

— У некоторых племен дети считаются экономическим достоянием родителей. Если одна фила укрывает беглецов из другой, она наносит экономический ущерб, а это уже сфера действия ОЭП.

Рита холодно оглядела Нелл.

— У тебя есть покровитель в Новой Атлантиде. Не знаю, кто он и зачем это делает. Но, похоже, он не может рисковать судебным преследованием со стороны ОЭП. Поэтому договорились, что ты пока поживешь в Городе Мастеров.

Мы знаем, что приятели твоей мамы плохо с тобой обращались, и все в Городе Мастеров за то, что бы ты осталась. Но мы не можем поселить тебя у мельницы, потому что любые трения с Протоколом оттолкнут от нас новоатлантических клиентов. Придется тебе жить у единственного члена общины, не связанного с тамошними заказчиками.

— Кто это?

— Ты его видела.

Домик констебля Мура был так плохо освещен и так тесно заставлен, что Нелл пришлось кое-где протискиваться бочком. В гостиной в футе под потолком проходила рейка, с которой свешивались длинные полоски пожелтевшей рисовой бумаги, испещренные большими иероглифами и красными печатями. Нелл вслед за Ритой обогнула угол и оказалась в совсем уже маленькой, темной и тесной комнатенке. Здесь висела одна картина: страшенный дядька с усами, как у Фу Манчу [379] , бородой и бакенбардами от ушей до самых подмышек, в роскошных доспехах и с цепью из львиных морд. Нелл невольно отступила на шаг, споткнулась о разложенную на полу волынку и налетела на кованное медное ведро, которое страшно задребезжало и залязгало. Кровь побежала из ровного пореза на большом пальце, и Нелл поняла, что в ведре стоят старые ржавые сабли всех мыслимых и немыслимых форм.

379

Фу Манчу — персонаж "Маски Фу Манчу", фильма ужасов с Борисом Карлоффом (1932)

— Не зашиблась? — спросила Рита. Голубоватый свет из-за стеклянных дверей подсвечивал ее со спины. Нелл сунула палец в рот и встала с пола.

Стеклянные двери выходили в садик, где шагу было не ступить от гераней, лисохвостов, глициний и собачьих какашек. Над прудиком цвета хаки прилепился садовый домик. Сам констебль Мур угадывался за ширмой из голенастых рододендронов, согбенный над тяпкой и поминутно одолеваемый несносными корги.

Он был без рубашки, но в юбке! — красной клетчатой. Нелл не успела по-настоящему удивиться этой несуразности, потому что корги услышали звук открываемой задвижки и с лаем бросились к дому. Следом сам констебль подошел и сощурился на стекло. Едва он показался из-за рододендронов, как Нелл поняла: что-то не так. В целом констебль мог похвастаться хорошим сложением (при некоторой, правда, склонности к дородству), отменной мускулатурой и здоровьем, вот только кожа у него была двуцветная, мраморная. Словно черви проели его торс, проложили сетку пересекающихся каверн, которые потом наспех залепили чем-то не совсем в тон.

Не успела Нелл все это толком рассмотреть, как он подхватил со спинки шезлонга рубашку, быстро надел и застегнул. Затем корги были подвергнуты строгой муштре на плацу из замшелых садовых плит, причем отрывистые выкрики долетали даже через стекло. Корги прикидывались, будто внимательно слушают. Отчитав собак, констебль Мур вошел в стеклянную дверь. "Буду через секунду", — сказал он и пропал на четверть часа. По прошествии этого времени он вышел в твидовом костюме и грубовязанном джемпере поверх тончайшей белой рубашки. Нижняя деталь туалета явно не спасала от кусачести верхних, но констебль Мур достиг возраста, когда мужчины способны подвергать свое тело воздействию злейших раздражителей — виски, сигарет, шерстяной одежды, волынок — ничего не чувствуя или, во всяком случае, не подавая вида.

— Извините, что ворвались, — сказала Рита, — но мы звонили, а вы не слышали.

— Меня это не смущает, — произнес констебль Мур не очень убедительным тоном. — Вот почему я не живу там. — Он указал вверх, в сторону Новоатлантического анклава. — Просто пытался проследить корневую систему какого-то инфернального ползучего растения. Боюсь, что это кудзу.

При этих словах констебль сузил глаза, и Нелл, не знавшая, кто этот кудзу, заподозрила, что если кудзу можно изрубить, сжечь, задушить, запугать или взорвать, то недолго ему благоденствовать в саду у констебля Мура.

— Могу я соблазнить вас чаем? Или, — он обернулся к Нелл, — горячим шоколадом?

— Охотно бы, но я не могу задерживаться, — сказала Рита.

— Тогда позвольте вас проводить, — сказал констебль Мур, вставая. Рита немного опешила от такой резкости, но через мгновение была уже за дверью и ехала на Скорлупке к мельнице.

— Замечательная дама, — говорил констебль Мур из кухни. — Крайне любезно с ее стороны было о тебе позаботиться. Да, очень достойная дама. Возможно, не из тех, кто хорошо ладит с детьми. Особенно со странными.

— Я буду жить здесь, сэр? — спросила Нелл.

— В садовом домике, — сказал констебль, входя с дымящимся подносом и кивая на стеклянную дверь. — Пустует уже некоторое время. Для взрослого тесноват, ребенку — в самый раз. Убранство этого дома, — добавил он, оглядывая комнату, — не вполне годится для юного поколения.

— Кто этот страшный дядя? — спросила Нелл, указывая на картину.

— Гуань-ди. Император Гуань. Бывший полководец по имени Гуань Юй. Он не был императором, но стал китайским богом войны, и ему пожаловали императорский титул уже посмертно, из уважения. Страшно уважительные, эти китайцы — это их лучшая и худшая черта.

— Как может человек стать богом? — спросила Нелл.

— Живя в крайне прагматическим обществе, — подумавши, ответил констебль Мур и дальше объяснять не стал. — Кстати, книга при тебе?

— Да, сэр.

— Ты не носила ее через границу?

— Нет, сэр, как вы сказали.

— Хорошо. Умение исполнять приказы — ценное качество, особенно когда живешь со старым служакой. — Видя, что личико у Нелл стало ужасно серьезное, он запыхтел и состроил досадливую мину. — Запомни, это не имеет никакого значения! У тебя высокие покровители. Просто мы немного подстраховываемся.

Констебль Мур принес Нелл какао. Ей была нужна одна рука для чашки и другая для блюдца, поэтому она вынула палец изо рта.

— Что у тебя с рукой?

— Поранилась, сэр.

— Дай-ка глянуть. — Констебль взял ее руку в свою, отодрал большой палец от ладони. — Хорошо рассадила. Недавно?

— Я порезалась о вашу саблю.

— Сабли, они такие, — рассеянно сказал констебль, свел брови и повернулся спиной к Нелл.

— Ты не плакала, — сказал он, — и не жаловалась.

— Вы отняли эти сабли у грабителей? — спросила Нелл.