Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

Некоторые спросят, почему мы просто не взяли с собой побольше энергии, но те, кто терпеливо читал с самого начала, знают о множестве сюрпризов, которые встретились на нашем пути и которые отнюдь не укорачивали экспедицию; в частности, о трёх месяцах, что мы провели среди почти вымерших неоязыческих техношаманских племён региона Гумбольдта, ища способ избавиться от приставучих нанозитов, каковыми нас умышленно заразили, и в то же время прилагая все силы, чтобы сберечь от язычников наш секрет, наш переносной Источник. Личина странствующих торговцев и базовая аксиома, что за нами следят всегда и везде, — всё это делало пополнение запасов невозможным, едва мы покинули безопасные пределы Атлантиды/Сиэтла.

Теперь наш миниатюрный источник, хитроумно замаскированный под религиозную статуэтку, ждал наших команд. Вода для него у нас имелась, и воздух, разумеется, тоже. В отличие от наших гигантских промышленных источников, использующих минеральные богатства моря, этот собирал системы только из азота, кислорода, водорода и углерода, и в нанотехнологических проектах его секретной библиотеки использовались исключительно эти четыре компонента. Несмотря на столь жёсткое ограничение, инженеры Контроля за соблюдением Протокола написали удивительный набор программ, с которыми сборщик материи, расположенный в пьедестале, может, — если есть энергия, — собирать небольшие, но крайне полезные вещицы всевозможного назначения — включая, разумеется, и оружие.

К огорчению тех, кто в юности с удовольствием почитывал известный жанр литературы, давно прошли те дни, когда оружие было продолжением руки воина, а его, оружия, эффективность — функцией воинского умения. Сейчас схватку нередко решает разница энергий и масс, а ещё — скрытность микроскопических диверсантов и глубина и тщательность защиты, направленной на то, чтобы им воспрепятствовать. По счастью для нас и для племён, соблюдающих Протокол, у Четырёхколёсников нет оружия последнего типа, даже их источники энергии в основном жидкофазные, и нам не надо бояться центрифугальных зарядов («штамповалок») и других адских изобретений, употребляемых в современном мире, чтобы доставлять энергию в человеческую плоть.

Но масса у них имелась, а именно, словно бесконечные армады четырёхколёсных машин со стальными рамами, родом из Елизаветинской эпохи, и Четырёхколёсники, несмотря на общую технологическую отсталость, были способны провести впечатляющую кавалерийскую атаку железной конницы по подходящему ландшафту. Парковка, расстилающаяся перед нами, подходила им как нельзя более, а мы, будучи на грани энергетического истощения, не могли найти худшего оборонительного рубежа.

Посему мы проводили дни и ночи в пассаже, погружаясь, в известном смысле, в более раннюю технологическую эру. Спору нет, я мог применить свои инженерные познания и написать программу для производства тех или иных разрушительных нанозитов. Но коль скоро Четырёхколёсники знают, что мы на самом деле тайные агенты Контроля, перед атакой они непременно защитят себя нанобаром. Как обнаружили многие недобросовестные инженеры, искоренить каковых наш святой долг, нанобар можно перфорировать, если пренебречь Протоколом, — но эта инженерная задача совсем не тривиальна. В нашей системе не было средств разработки, а у меня времени, чтобы предпринять что-то подобное.

Оружие прошлого столетия, как ни парадоксально, изготовить в спешке было ещё труднее, поскольку секрет его производства давно уже в ведении историков, а не инженеров. В таком оружии главную роль играет плотность метаемых снарядов, наш же сборщик не мог, разумеется, создать свинец или другие тяжёлые элементы. А производство взрывчатых веществ для разгона пули потребовало бы огромного расхода энергии.

Современного читателя, возможно, позабавит то, что перед последней атакой Четырёхколёсников мы «деградировали» даже не до века, предшествовавшего Алмазному, но ещё дальше, через Атомную и Индустриальную эпохи, до самого средневековья, когда оружие получало энергию из мыщц воина. Поскольку библиотека сборщика содержала большой ассортимент пружин, мне удалось изготовить нечто вроде ручной катапульты, состоящей целиком из лёгких углеводородов и предназначенной для метания маленьких болтов, каждый из которых оканчивался жутковатым наконечником с четырьмя лезвиями. Лезвия эти, разумеется, вышли прямиком из молекулярного сборщика, и их остроте мог только завидовать любой средневековый оружейник. Такой оружейник осмеял бы незначительный вес стрелы: мол, ей нипочём не придать нужный импульс, а значит, не пробить доспехи врага, — но мощные пружины, плоды новой технологии, разгоняли болты так сильно, что на первых наших пробных стрельбах мы пробивали лист стали толщиной в полдюйма насквозь. Не стоит, наверное, и описывать глубину впечатления, произведённого этим чудом на Тода.

Пока Тод обходил кругом нашу импровизированную крепость, не прекращая что-то восторженно бормотать, капитан Нэйпир, доктор Нкрума и я, не обменявшись ни словом, представили, — и здесь я должен попросить прощения у читателя за то, что вообразил эту мерзость, — представили, какой эффект подобное оружие произведёт, будучи направлено не на стальную пластину, а на человеческое существо.

Капитан Нэйпир благожелательно оценил мою инновацию, — скромность мешает мне привести здесь его слова, — и потому, вооружив каждого из нас стреломётом, я запрограммировал сборщик на скорейшее производство боеприпасов. Тод, чья тревожность уступила место едва ли не каталепсии, предложил создать батарею стреломётов и поставить ловушки у входов в пассаж. Должен сознаться, что в некоторых отношениях эта идея показалась мне заманчивой, но капитан, недолго думая, поставил на ней крест, указав, что неиспользованная ловушка может оставаться взведённой ещё долгое время и однажды убить невинного туриста.

Наш маленький Источник отважно работал день и ночь, создавая болты по полудюжине за раз и с шипением выпуская вакуум, когда была готова очередная партия. Те из нас, кто не стоял на вахте в лифте, пытались спать; я просто лежал и слушал мерное шипение сборщика, как беспокойный отец, прислушивающийся к дыханию младенца.

Атака началась перед самым рассветом. Вахту в подъёмнике нёс доктор Нкрума, но его бдительность оказалась ненужной; рёв полчищ двигателей внутреннего сгорания на дальнем краю парковочной площадки раскатился по всему пассажу, и мы вскочили на ноги ещё до того, как прозвучал сигнал тревоги. Капитан Нэйпир собрал нас в игровом зале, чтобы последний раз напомнить о боевой дислокации и о нашем святом долге перед Короной, — то есть о том, что с нашими знаниями мы не имеем права сдаваться живыми врагу, не связанному рамками Протокола. Наконец капитан подошёл к Источнику, каковой для незнакомых с его внутренним устройством выглядел кричаще раскрашенной статуей Девы Марии, и прошептал кодовое слово, инициировав программу самоуничтожения. К тому времени, как мы вышли, на месте Источника из голого бетонного пола столбом било белое пламя. Мы разошлись по местам и приготовились встретить Четырёхколёсников.

Первая волна состояла из машин, ещё более дряхлых, чем обычно у них, и, глядя в бинокль, я скоро понял, почему: пустые, они были посланы, чтобы испытать нашу оборонительную сеть из дронов. Те же, не в силах отличить фальшивых атакующих от настоящих, ринулись вниз роем африканских пчёл, расходуя последние крохи энергии впустую. Несколько машин взорвались, — дроны поразили топливные баки, — но большинство продолжали хаотично рыскать по парковке, в конце концов сталкиваясь одна с другой или разбиваясь о пассаж. Так Четырёхколёсники расчистили путь для настоящего штурма, каковой был примитивным и безвкусным зрелищем: полдюжины эскадронов по несколько машин в каждом с цветастыми флагами съезжались ко входам в пассаж согласно какому-то плану, разработанному, очевидно, самим королём Карлом.

Не буду испытывать терпение читателя, в подробностях излагая стратегию, посредством которой капитан Нэйпир надеятся отразить атаку, скажу только, что она предполагала обман, партизанские вылазки и различные психологические гамбиты, которые, как мы считали, хорошо проймут Четырёхколёсников. В любом случае, эти подробности несущественны, ибо очень немногое из запланированного удалось осуществить. Мы учли всё, кроме одного: что у Четырёхколёсников окажется технология уровнем ненамного ниже нашей. Врага мы даже не увидели, — нас вывели из строя мощные электрические разряды, произведённые микроскопическими агентами, кои без нашего ведома проникли в наши тела.

Очнулись мы в темнице Карла — подвале бывшего офисного здания. Капитан Нэйпир, доктор Нкрума и я были туго примотаны к листам фанеры четыре на восемь футов и толщиной три четверти дюйма бесчисленными верёвками и ремешками. Тода с нами не было; читатель может вообразить его судьбу. После того, как мы трое очнулись и успели обменяться краткими, почти совпадающими отчётами, в темницу вошёл сам Карл и дал объяснения.

— Машины-обманки рассказали всё, что нам нужно было знать о гы-лубине вашей защиты, а именно, что гы-лубины никакой нет, — злорадствовал он, — поэтому, когда мы проникли в здание, потребовалось только спустить охотников-ды-абытчиков, а они нашли вас и шы-лёпнули во всех клёвый нанозит, который делится пы-аполам. Две пы-аловины плавали в вашей крови, пока не оказались на известном расстоянии ды-руг от друга, а потом вжжж! Одинаковые совсем пы-аловинки, только разность пы-атенциалов — десять тысяч вольт.

— Невозможно! — воскликнул я. — Такие технологии есть только в филах, где соблюдают Протокол!

— Всё возможно, — оскалился Карл, — когда у тебя есть кореша типа ОгнеЛисса и маршала Вуковича. Верно, ребята?

К великому нашему изумлению, в темницу вошёл человек, называющий себя ОгнеЛиссом, которого, как помнят внимательные читатели, мы встретили два месяца назад при совсем иных обстоятельствах. За ним следовал никто другой, как Вукович, маршал Экспедиционных войск Великой Сербии, уже ставший легендарным охотник за крадеными технологиями.