Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Зельдо выдернул телефон из подставки.
— Что?
— Это я, — Зельдо узнал бы этот голос где угодно: говорила Мэри Кэтрин Коззано. — Они заметают следы. Из Пентагона сообщают что-то очень странное, и мы думаем, у тебя проблемы. Прыгай на велосипед и дави на педали так, будто бежишь от смерти, потому что так оно и есть. Увидимся за ужином.
Что-то в голосе Мэри Кэтрин было такое, что Зельдо пулей вылетел из кресла. Он схватил рюкзак, скатился по ступеням и выдернул свой горный велик из стойки для сотрудников. Он пересек маленькую парковку Института и выкатился за ворота.
Он удалился от них примерно на полмили, когда
Зельдо узнал его по форме. Несколько лет назад он видел документальный фильм о таких штуках. Это была крылатая ракета-невидимка «Гейл Аэроспейс». Она печально прославилась неспособностью придерживаться запланированного маршрута во время тестовых полетов.
Крылатая ракета просвистела над посадочной полосой, в последний раз скорректировала курс и нацелилась прямо на Институт Радхакришнана, даже не пытаясь замедлиться. В самый последний момент, к облегчению Зельдо, она вдруг свечой ушла вверх. Сейчас она обогнет здание и улетит в море, не причинив никому вреда.
Но она не улетела. На высоте в несколько сотен футов она так же круто развернулась и свалилась в пике. Остаток пути ракета преодолела за несколько секунд и вошла в здание Института через световой купол, накрывающий центральный атриум.
Институт изверг длинные языки белого пламени через все свои дверные и оконные проемы. Эта картина выжглась на сетчатке Зельдо и он на некоторое время ослеп. Ударная волна сбросила его с дорожки в пыль.
Он ничего не чувствовал. Он по-прежнему думал только о ее словах: увидимся за ужином.
Президент Ричмонд проехала по Пенсильвания-авеню и приняла под свое начало Белый Дом в пять пополудни; туда же явились лидеры партий и Конгресса. Первым делом она уволила всех администраторов и членов переходной команды, которые успели занять свои места в период передачи власти. После увольнения нескольких из них по приказу Генерального Прокурора тут же задержали сотрудники ФБР; заговорщиков распихали по автобусам и увезли.
Дел было невпроворот. Она заняла Овальный кабинет, когда фэбээровцы еще не закончили проверять его на наличие жучков. К семи часам вечера здесь собрались все важные вашингтонцы: лидеры Конгресса, партийные боссы, несколько членов Комитета Начальников Штабов, весь нынешний кабинет министров и главы основных агентств, включая ЦРУ и АНБ. Она не была настроена на церемонии — всех этих людей просто препроводили в кабинет, где они и выстроились вдоль стен, как тургруппа из Оскалузы. Она уставилась на них в ответ поверх картонных ящиков и документов из черного конверта.
— Я знаю, что вы думаете, — сказала он. — Вы думаете, этого не может быть. Эта сука просто не может быть нашим президентом. Она тут не задержится. Ну так вот — может и есть. Я — президент. И я останусь им на следующие восемь лет. Лучше вам поскорее с этим свыкнуться. Спасибо, что пришли. Теперь ступайте и займитесь своим делом.
Кабинет был сплошь заставлен коробками. Утром сюда привезли коробки Коззано. Коробки Элеанор отправились в Морскую Обсерваторию. Теперь коробки Коззано выносили, а коробки Элеанор везли из Обсерватории
и вносили в кабинет.Одного из грузчиков она отдельно попросила доставить некую конкретную упаковку. Восьмифутовую картонную трубу. Наконец он возник в дверях, неся ее на плече, как копье. Он содрал липкую ленту с одного ее конца, и она извлекла ее содержимое на свет божий: полоску дешевой деревянной опанельки с торчащими из нее гвоздями. Элеанор одолжила молоток у техников и лично прибила ее прямо к стене Овального кабинета — к вящему потрясению обслуживающего персонала, сбежавшегося на стук. Планка выглядела дешевой и не к месту, каковой и являлась. Приблизившись, можно было разглядеть горизонтальные черточки, нанесенные шариковой ручкой, даты и имена детей. Элеанор она нравилась.
С Мэри Кэтрин ей удалось увидеться только после девяти вечера. Они встретились на ступенях Мемориала Джефферсона, сопровождаемые футболистами и седыми вьетнамскими ветеранами, которые были с ними весь день.
Все вокруг проверили и очистили. Элеанор и Мэри Кэтрин поднялись по ступеням Мемориала, повернулись кругом и посмотрел через Приливной бассейн в сторону Белого Дома, сверкающего в лучах прожекторов в полутора милях от них.
Элеанор и Мэри Кэтрин сели на верхнюю ступеньку и прижались друг к другу под холодным ветром, дующим с Потомака. Мэри Кэтрин положила голову на плечо Элеанор и некоторое время плакала. Элеанор терпеливо ждала, поглаживая ее по голове.
Затем она махнула рукой в сторону Аллеи.
— Взгляни. Это прекрасно, — сказала она.
Мораторий на полеты все еще действовал в Национальном Аэропорту за рекой, и там впервые за несколько десятилетий царила тишина. В этой тишине Приливной бассейн выглядел так, каким и задумывался: спокойным, не тревожимым визгом и ревом 767-х, заходящих на посадку. Небеса были кобальтово-синими, Венера, как сверкающий алмаз, висела над изогнутыми башнями Росслина. Силуэты полуспущенных американских флагов вокруг Монумента Вашингтона слегка шевелились на фоне белого известняка.
— Красиво, — сказала Мэри Кэтрин, внезапно почувствовав себя лучше. — Но я замерзла.
— Я тоже, — призналась Элеанор.
Она кивком указала на Белый Дом.
— Не хочешь зайти ко мне и помочь распаковаться?
Анафем
(роман)
Моим родителям
Фраа Эразмас — молодой монах-инак, живущий в конценте (когда-то их называли обителями) святителя Эдхара, убежище математиков и философов. Это монастырь, защищающий ученых от пагубного влияния внешнего светского мира как древними каменными стенами, так и сложными ритуалами и традициями.
Случайно взвалив на себя ответственность за судьбу мира, Эразмас оказывается главным действующим лицом в драме, которая определит будущее всего сущего, и отправится в необычное путешествие, которое приведет его в самые опасные и негостеприимные уголки незнакомой планеты… и далеко за ее пределы…