Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

«Сегодня экономика Филиппин стремительно развивается. Как всякая быстро растущая экономика, она нуждается в информации — не в единичных битах, а в сотнях миллиардов битов. Однако технология передачи информации изменилась не так сильно, как может показаться».

Снова трехмерное компьютерное изображение Манильской бухты. На этот раз на Коррехидоре вместо огня — ультракоротковолновая рупорная антенна, излучающая ядовито-голубые синусоиды на город Манилу.

«Электромагнитное излучение — в данном случае ультракоротковолновое — распространяется вдоль линий прямой видимости и может быстро передавать большое количество информации. Современная криптография позволяет уберечь эту информацию от нежелательного прослушивания».

Монтажный кадр: снова впередсмотрящий на галеоне. «В прежние времена положение Коррехидора на входе в Манильскую бухту делало его естественным наблюдательным пунктом — местом, куда поступала информация о приближающихся кораблях».

Монтажный кадр: с баржи травят в воду толстый осмоленный кабель, водолазы тянут цепочку оранжевых буйков. «Сегодня положение Коррехидора делает его идеальным для прокладки глубоководного оптоволоконного кабеля. Информация, идущая по этому кабелю из Тайваня, Гонконга, Малайзии, Японии и Соединенных Штатов, будет транслироваться прямо в сердце Манилы со скоростью света».

Снова трехмерная графика: подробно прорисованный вид Манилы. Рэнди знает его наизусть, потому что собирал данные для этой муры, когда ходил по городу с джи-пи-эской. Лучи битов от Коррехидора мчатся через залив прямой наводкой в антенну на крыше неприметного четырехэтажного строения между фортом Сантьяго и Манильским собором. Это здание корпорации «Эпифит», чье название и логотип скромно помещены на антенне. Другие антенны ретранслируют информацию на здание УСТ, небоскребы в Макати, правительственные учреждения в Кесон-Сити и базу ВВС к югу от города.

Служащие отеля перебрасывают с причала на катер покрытые ковровой дорожкой сходни. Как только Рэнди вступает на них, девушка протягивает руку. Рэнди тянется ее пожать.

— Рэнди Уотерхауз, — говорит он.

Девушка хватает его за руку и втаскивает на катер — не столько в качестве приветствия, сколько желая убедиться, что он не свалится за борт.

— Ами Шафто, — отвечает она. — «Глория» вас приветствует.

— Простите?

— «Глория». Эта посудина зовется «Глория». — Она говорит с нажимом, чеканя слова, как будто они общаются по трескучей рации. — Вообще-то это «Глория-IV», — продолжает девушка. Выговор у нее среднеамериканский, с еле заметным южным налетом и самой чуточкой филиппинского. Если бы Рэнди увидел ее где-нибудь на американском Среднем Западе, то мог бы и не заметить в разрезе глаз примесь восточной крови. У нее выгоревшие темно-русые волосы, как раз на короткий «хвост».

— Секундочку. — Она заглядывает в рубку и говорит с рулевым на смеси английского и тагальского. Рулевой кивает, оглядывается, начинает дергать рычаги. Гостиничные служащие убирают сходни. — Эй! — Ами через воду кидает каждому по пачке «Мальборо». Те ловят, улыбаются, благодарят. «Глория-IV» задом отходит от пристани.

Следующие несколько минут Ами расхаживает по палубе, что-то мысленно перебирая. Рэнди успевает насчитать еще четырех членов команды, кроме Ами и рулевого, — двух белых и двух филиппинцев. Все они возятся с мотором и водолазным снаряжением, занятые тем, что Рэнди, через множество технологических и культурных барьеров, опознает как ликвидацию затыков. Ами дважды проходит мимо, но не смотрит Рэнди в глаза. Это не робость. Язык ее телодвижений достаточно красноречив: «Мужчины имеют обыкновение пялиться на женщин, получая удовольствие от их внешности, волос, макияжа, духов и одежды. Я буду спокойно и вежливо этого не замечать, пока ты не насмотришься». Ами — длинноногая и длиннорукая, в запачканных краской джинсах, футболке и хай-тековских босоножках. Наконец она подходит к Рэнди, на мгновение встречается с ним глазами и тут же скучающе отводит взгляд.

— Спасибо, что взяли с собой, — говорит Рэнди.

— Пустяки.

— Мне стыдно, что я не дал на чай тем, на пристани. Можно возместить расходы?

— Можете возместить их информацией, — без колебаний отвечает Ами. Она поднимает руку и чешет голову. Острый локоть торчит вперед. Рэнди видит двухнедельную поросль под мышкой и краешек татуировки.

— Вы ведь зарабатываете информацией? — Ами всматривается в его лицо, ожидая, что он подхватит шутку и рассмеется, но Рэнди так сосредоточен, что даже не улыбается. Она отводит взгляд, на этот раз — с горько-ироническим выражением: ты не понимаешь меня, обычное дело, я давно привыкла и не обижаюсь. Она напоминает Рэнди знакомых американских лесбиянок — амазонистых, рукастых кошатниц и лыжниц, не обремененных высшим образованием.

Ами ведет его в каюту с большими окнами. Здесь работает кондиционер и стоит кофеварка. Стены обиты учрежденческим пластиком «под дерево», на них, в рамках — лицензии, сертификаты, увеличенные черно-белые фотографии людей и кораблей. Пахнет кофе, мылом, соляркой. Рэнди видит СД-проигрыватель, принайтовленный эластичным шнуром, и коробку из-под обуви с парой десятков компакт-дисков, в основном — авторские песни американской исполнительницы, принадлежащей к нетрадиционной, очень интеллектуальной и в то же время глубоко эмоциональной школе и сделавшей огромные деньги на популярности у тех, кто понимает, что значит быть непонятым [256] . Ами наливает и ставит на привинченный к палубе стол две кружки кофе, лезет в тесный карман джинсов, вытаскивает непромокаемый нейлоновый бумажник, вынимает две визитные карточки и толкает их через стол, одну за другой. Это явно ее забавляет — она улыбается про себя и тут же прячет улыбку, едва Рэнди успевает это заметить. На карточках — логотип «Семпер марин сервисис» и имя: «Америка Шафто».

256

Очевидный парадокс, хотя на самом деле в этом нет ничего странного — оттого, что Рэнди сейчас не в Америке, он просто отчетливее воспринимает такие вещи.

— Вас зовут Америка? — спрашивает Рэнди.

Ами скучающе смотрит в иллюминатор, как будто боится, что он начнет делать далеко идущие выводы.

— Да.

— Где вы росли?

Кажется, ее увлек вид в иллюминатор: грузовые суда из Африки, Шанхая, Владивостока, Кейптауна, Монровии. Рэнди заключает, что смотреть на большие ржавые корпуса интереснее, чем разговаривать с Рэнди.

— Может, все-таки расскажете, в чем дело? — Ами поворачивается, подносит чашку к губам и наконец смотрит ему прямо в глаза.

Рэнди несколько ошарашен. Вопрос со стороны Ами довольно наглый. «Семпер марин сервисис» — самое нижнее звено в виртуальной корпорации Ави, одна из десятка водолазных фирм, куда они могли обратиться. Это все равно как если бы о твоих целях начал допытываться уборщик или таксист.

Однако она умная, необычная и очень привлекательная именно из-за явного нежелания нравиться. Она пользуется своим положением интересной девушки и соотечественницы, чтобы выторговать себе более высокий статус. Рэнди пытается осторожничать.

— Вас что-то беспокоит? — спрашивает он.

Ами отводит глаза, опасаясь, что создала у него неверное впечатление.

— Да нет. Мне просто любопытно. Люблю слушать истории. Водолазы всегда сидят и травят друг другу байки.

Рэнди отхлебывает кофе.

— В нашем деле никогда не знаешь, откуда возьмется следующая работа. Иногда у людей такие офигенные причины делать что-то под водой. Всегда интересно послушать. — Ами заключает: — Это кайф! — явно не нуждаясь в другой мотивировке.

Рэнди уверен, что она заговаривает ему зубы. И решает дать «материал для прессы».

— Все филиппинцы — в Маниле. Сюда должна стекаться информация. Иногда информацию трудно доставить в Манилу, потому что сзади горы, спереди — залив. Прокладывать кабель в бухте — жуткая морока…

Ами кивает. Разумеется, ей все это известно. Рэнди пропускает часть предисловия.

— Коррехидор — более удачное место. С Коррехидора можно передавать УКВ-сигнал по линии прямой видимости через залив на Манилу.