Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Кто-нибудь просто спросил Прага, что за херня тут происходит? — интересуется Эб. Он редко ругается по-английски, а когда ругается, это звучит смешно.
Из всех эпифитовцев не улыбается только Кантрелл. Со вчерашнего дня он мрачен и погружен в себя. («Одно дело написать диссертацию про математические методы в криптографии, — сказал он по пути сюда на вопрос о том, что его тревожит, — а совсем другое — рисковать деньгами других людей на миллиарды долларов».
— Нам нужна новая категория, — заметил Рэнди. — Деньги других, нехороших людей.
— Кстати, — начал Том, но Ави оборвал его, выразительно глянув в затылок водителю.)
Все поворачиваются к Прагу, у которого, похоже, сегодня проблемы с периферическим зрением.
— Праг нас избегает, — резко говорит Ави. — Это значит, что он будет абсолютно недоступен, пока все не кончится.
Том делает шаг к Ави, теснее стягивая корпоративный кружок.
—
Есть что-нибудь из Гонконга?— Некоторых опознали, другими занимаются, — говорит Ави. — Толстый филиппинский господин — казначей Маркоса. Именно он спрятал от филиппинского правительства пресловутые миллиарды. Тайванец — не Гарвард Ли, а другой — адвокат. У его семьи давние связи с Японией, еще с тех пор, как Тайвань входил в их империю. Он занимал различные правительственные посты, главным образом связанные с финансами и торговлей, а сейчас что-то вроде посредника при различных высокопоставленных тайваньских чиновниках.
— А китаец со шрамами?
Ави поднимает брови и тихонько вздыхает, прежде чем ответить.
— Генерал в Народно-освободительной армии. Последние пятнадцать лет возглавляет ее инвестиционное направление.
— Инвестиционное? В армии?! — взрывается Кантрелл. С каждой секундой он выглядит все более кисло.
— Народно-освободительная армия — исполинская деловая империя, — объясняет Берил. — Ей принадлежит крупнейшая фармацевтическая компания в Китае. Самая большая гостиничная сеть. Многие коммуникации. Железные дороги. Нефтеперегонные заводы. И, само собой, вооружение.
— Как насчет мистера Мобилы? — спрашивает Рэнди.
— Выясняют. Мой человек в Гонконге послал его фото коллеге в Панаму.
— Думаю, после того, что мы видели сегодня утром в холле, можно сделать кое-какие предположения, — говорит Берил [281] .
281
Полчаса назад, когда эпифитовцы встречались в холле, подкатил большой черный «мерс», прямо из аэропорта. «Боинги-747» садятся в Кинакуте четыре раза в сутки, и по времени, когда человек появляется у регистрационной стойки отеля, можно определить, из какого он города. Эти ребята прилетели из Лос-Анджелеса. Три латиноамериканца: один пожилой, важный, с ним молодой помощник и громила. В холле их встретил человек, который вчера на встрече говорил по мобильному.
Рэнди решает, что лучшего времени задать вопрос не будет. Он дольше всех знаком с Ави, ему и спрашивать.
— Мы и впрямь хотим связываться с ними? Такова цель корпорации «Эпифит»?
Ави глубоко вздыхает, прежде чем ответить. Берил смотрит на него испытующе. Эб, Джон и Том изучают свои ботинки или высматривают в трехъярусных джунглях экзотических птиц.
— Знаете, во времена золотой лихорадки на каждом прииске в Калифорнии был умник с весами, — говорит Ави. — Пробирщик. Он целыми днями сидел в конторе. К нему приходили бандитские рожи, приносили мешочки золотого песка. Умник взвешивал золото, определял пробу и говорил, сколько оно стоит. Сойдя с весов, минерал, сор из земли, становился деньгами, которые принимают в любом банке, в любой лавке от Сан-Франциско до Лондона и Пекина. Благодаря специфическим знаниям умник ставил на сор свою санкцию и превращал его в деньги. Точно так же мы имеем власть делать биты деньгами.