Весь Пол Андерсон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Нет, лучше хранить эту тайну с самого начала.
Но тогда какой смысл в этом фантастическом даре судьбы? Или проклятии?
— В конце своей службы я больше времени думал, чем путешествовал, — сказал он.
Мы плыли на лодке по озеру Виннего. Он вернулся домой две недели назад, но у него еще было много чего рассказать мне. Были у него дела и дома. Его мать разводилась с Биркелундом, оставляла дом, где испытала столько страданий, и ей требовалась моральная поддержка сына. Прошло два моих года, и теперь передо мной сидел мужчина — молодой мужчина, но уже испытавший боль и смятение жизни. Джек Хэйвиг, сидевший передо мной, теперь полностью владел собой.
Я отложил весла и достал
— Да, у тебя было над чем подумать, — отозвался я.
— Во-первых, над тем, как происходит перемещение во времени.
— И ты расскажешь мне, как оно происходит?
Он даже не улыбнулся.
— Я изучал физику, электронику, я стал профессионалом в этой области. Я читал много специальной литературы. И все ученые в один голос утверждают, что это невозможно. Все начинается с того, что для этого требуется громадное количество энергии.
— А poorr si muove — и все-таки она вертится.
— Что?.. Ах да, док, я изучал итальянский перед тем, как посетить Италию в эпоху Ренессанса. Я обнаружил, что Галилей никогда этого не говорил. Более того, он даже не бросал шаров с наклонной башни в Пизе. — Джек открыл еще по бутылке пива для каждого из нас. — Однако в этих разговорах об энергии есть кое-что, о чем не подозревает современная наука. Говоря математически, путешествие во времени эквивалентно передвижению со скоростью, большей скорости света; его также не допускает современная наука.
Я смотрел, как кольца дыма тают в воздухе.
— Ты оставил меня далеко позади, — заметил я. — Я не понимаю ничего в твоих словах, кроме того, что ты уверен: в твоем даре не замешана никакая нечистая сила.
Он кивнул:
— Да. Что бы это ни было, оно связано с законами природы, с соотношением типа «энергия-масса». Но тогда почему только я способен на это и никто больше? Поэтому я предположил, что это связано со структурой моих генов.
— Генов?
— Да. Через десять лет будет открыт молекулярный базис наследственности.
— Что? — Я резко выпрямился. — Ты должен рассказать мне об этом.
— Потом-потом. Я сообщу вам всю информацию по этому вопросу, хотя там еще многое неясно. Главное в том, что наши гены — не просто матрица для воспроизведения организма. Они действуют всю жизнь, управляя организмом. Их можно назвать веществом жизни. Но весь механизм до конца наша цивилизация, пожалуй, так и не сможет понять Она чуть раньше уничтожит саму себя. Однако лично я предполагаю, что в этих огромных молекулах существует что-то вроде резонанса. И если частота резонанса всех генов одинакова, то человек становится путешественником во времени.
— Интересная гипотеза, — промямлил я. Для меня в его присутствии уже становилось обычным состояние ничегонепонимания.
— Я — эмпирическое доказательство этого, — сказал он с усилием. — Док, у меня было несколько женщин. Правда, не в этом времени. Для него я слишком застенчив и скован. Нет, в будущем времени и в прошлом. Тогда это все происходит гораздо проще. Тем более когда окутан какой-то завесой таинственности.
— Поздравляю, — сказал я, не сумев придумать ничего лучше.
— Я не влюблялся в них, — сказал он, глядя на воду. — Если постель — это все, что от меня требуется, как, например, с девушкой из Дакоты три сотни лет назад, прекрасно. Но если требуется нечто большее, то я не могу на это пойти. Ведь тогда мне придется жить с нею всю жизнь. Думаю, что никогда не свяжу себя женитьбой. Но, прежде чем вступить в связь с девушкой, я заглядываю на несколько лет вперед, чтобы убедиться, что связь со
мной не причинит ей вреда.После паузы он продолжал:
— Я отклоняюсь, но это важно для меня. Возьмем, к примеру, Мэг. Это случилось в елизаветинском Лондоне. У меня почти не возникало проблем из-за незнания эпохи, хотя приходилось тратить время на то, чтобы постичь произношение и жаргон того времени. Прихваченный с собой слиток серебра легко удалось превратить в деньги, хотя я подозреваю, что ювелир обманул меня. Во всяком случае, моего капитала хватило, чтобы снять комнату в маленькой гостинице и пойти в «Глобус». В общем, мне не приходилось особенно стеснять себя.
Однажды, когда я оказался в бедном квартале, какая-то женщина схватила меня за рукав и стала предлагать мне свою молодую дочь. Сначала я возмутился, а потом решил встретиться с бедной девочкой. Может, думалось мне, я смогу чем-нибудь ей помочь.
Мэг очень нервничала, но была решительной, и, когда она мне все объяснила, я вынужден был признать, что для человека с независимой натурой лучше быть проституткой, чем вести честный образ жизни, но находиться у кого-либо в услужении.
Она была очень веселая, красивая, и она сказала, что с большим удовольствием будет иметь дело со мной, чем с кем-либо другим. Что мне оставалось делать? Если бы я начал ее перевоспитывать, она не поняла бы ничего и прогнала бы меня или убежала бы сама. — Он сделал глоток пива и продолжал: — Я переехал в более просторную квартиру и взял ее с собой. Мэг была женщиной, очень юной, но женщиной. Мы прожили вместе четыре года ее жизни.
О, разумеется, я совершал путешествия во времени, возвращаясь в двадцатый век. Иногда, не очень часто, я перемещался во Францию, хотя такие путешествия мне обходились довольно дорого. И я верил, что Мэг оставалась верна мне. Вам следовало бы видеть, как она отшивала своих родственников, требовавших, чтобы она облапошила меня. Я сказал ей, что нахожусь на службе Дании… Впрочем, к чему детали? В конце концов какой-то молодой коммивояжер влюбился в нее. Я дал ей приданое и благословил ее. Я даже проверил, что в ближайшие десять лет у них все будет нормально.
Он вздохнул.
— Док, она подарила ему полдюжины ребятишек начиная с первого года семейной жизни. Но от меня у нее никого не было. И я решил, что ни одна женщина не сможет подарить мне ребенка…
Джек сообщил мне далее, что он даже прошел тест на дееспособность, который показал, что у него все в норме. И он, и я были смущены его откровенностью.
— Может быть, — медленно заговорил я, — ты мутант? Мутант до такой степени, что чересчур отличаешься от обычного человека?
— Да. Я думаю, что мои гены совершенно иные.
— Но если есть женщина, путешествующая во времени…
— Верно, док.
Он долго сидел молча, наконец сказал:
— Главное, конечно, не в этом. Пожалуй, самое главное — найти других таких же, как я, если они есть, и попытаться предотвратить все грядущие ужасы. Я не могу поверить, что я — всего лишь бессмысленная случайность.
— Как ты предполагаешь найти их?
Взгляд его был пронзительно-холодным.
— Начну с того, что стану богатым.
Прошли годы, и я мало что знал о его делах. Время от времени он появлялся у нас, но, я думаю, только для того, чтобы сохранить нашу дружбу, а не для того, чтобы держать меня в курсе дел. Все чаще и чаще он казался мне плодом моего воображения — настолько чужим он был в заботах нашего маленького городка, ритм жизни которого убыстрялся с каждым годом, в подрастании наших сыновей и других повседневных проблемах. Но когда он появился вновь, как бы вынырнув из ночи, я снова был захвачен странной судьбой этого необычного одинокого человека.