Весь Пол Андерсон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Вы можете сообщить, кто я на самом деле. Мне, конечно, придется несладко, может быть, меня даже расстреляют. — С побледневшего лица девушки исчезло выражение счастья, она судорожно вздохнула. — Это ваш долг, согласно военным законам, — продолжал он. — Впрочем, это ничего не изменит, слишком поздно. Но Лига защищает своих людей, и моя жизнь может дорого обойтись Ньюхейму.
— Разве у меня есть выбор? — прошептала она.
Фолкейн улыбнулся той самой дерзкой улыбкой, в которой он так старательно тренировался.
— Конечно, есть. Нужно только держать ваш прелестный ротик на замке и сообщить, что вы ошиблись и Себастьян Тумс не имеет ничего общего с этим типом Фолкейном. Ну а когда будет заключен мир… Вы
— Сделаться торговцами? — ответила она с намеком на прежнее высокомерие.
— Я уже говорил вам однажды, — сказал Дэвид, — что это не такое уж неблагородное занятие. Да, мы стремимся к доходам. Но ведь и рыцарь должен есть, и наш хлеб не достается нам ценой страданий рабов, или серфов, или чьих-то еще. Посмотрите на всполохи полярного сияния: они прекрасны, спору нет, но как насчет звезд, которые за ними?
Ютта стиснула его руку. Фолкейн прошептал на своей лучшей латыни:
— «И твой корабль, купец, скользит по морю за светом утренней зари», — и, когда девушка обратила к нему вопросительный взгляд, тихо добавил:
«Их мачты в золоте рассвета, хоть паруса изодраны штормами,
И вслед за ветром обошли весь мир их корабли, чтобы домой вернуться
Нагруженными золотом, шелками, рассказами и сказками.
Цена их будет высока, конечно, но это значит лишь, что веемы —
Люди!»
— Ох-х… — услышал он тихий вздох Ютты.
Подумать только, а он еще ругал своих учителей, когда там, дома, на Гермесе, они заставляли его читать Флекера и Сандерса в оригинале…
— Я никому не скажу, — прошептала девушка. И еще: — Можно мне немножко здесь побыть?
Фолкейн искренне пожалел, когда всего через неделю ему на выручку прибыл Флот Лиги.
Перевод с английского А. Александровой
Исав
(рассказ)
Получив от охранной системы разрешение, такси опустилось на крышу Крылатого Креста. Эмиль Долмеди расплатился и посмотрел вслед улетающей машине; неожиданно ему захотелось, чтобы хоть кто-нибудь оказался рядом. Окутанный теплыми, густо-синими летними сумерками сад благоухал, звуками далекого морского прибоя доносились приглушенные высотой городские шумы, опутанные паутиной переходов небоскребы Чикаго казались волшебным лесом, в зарослях которого обманными эльфийскими огоньками пробирались аэрокары, а далеко внизу, насколько хватал глаз, рассыпалась фантастически многоцветная Галактика вечерних огней. Но вот громоздившийся впереди пентхаус казался сейчас Эмилю холмом, в котором соорудил себе берлогу матерый медведь.
Заходи, ничего, не съест же он тебя. Чтобы немного взбодриться, Эмиль расправил плечи. И вообще — это кто еще кого съест. Наново ощутив поднимающуюся злость, бесстрашный охотник уверенно зашагал к логову зверя — плотная, мускулистая фигура в голубом комбинезоне, широкое скуластое лицо с коротким вздернутым носом, зеленые, чуть раскосые глаза, темные, с рыжеватым отливом, волосы.
Правду говоря, при всей своей мрачной решимости, Долмеди не слишком ожидал получить личную аудиенцию у одного из королей Торгово-технической Лиги. Поэтому, когда самый настоящий живой дворецкий открыл ему дверь, когда, миновав бесконечно длинную полосу толстого, с рельефным узором ковра, он оказался в
роскошной, хотя и невероятно захламленной гостиной, и собственными глазами узрел Николаса ван Рийна, у него взмокли ладони и перехватило горло.— Добрый вечер, — пророкотал хозяин, не делая попытки подняться. — Заходи.
Долмеди не обиделся — даже погруженная в кресло, огромная туша торговца подавляла.
— Садись, — махнул ван Рийн свободной рукой, другая была занята пивной кружкой. — Расслабься малость, а то весь дрожишь, словно студень, собирающийся прыгнуть с парашютом. Что ты пьешь, куришь, жуешь, нюхаешь и вообще употребляешь для увеселения?
Долмеди пристроился на краешке кресла. Широкая, горбоносая, украшенная бессчетными подбородками, длинными усами и козлиной бородкой, обрамленная свисающими на плечи завитушками черных волос, физиономия хозяина расплылась в ухмылке, маленькие, глубоко посаженные глаза весело поблескивали.
— Да ты расслабься, расслабься, — напомнил торговец. — Надо же креслу подогнаться по форме твоего тела. Совсем не то, конечно, что объятие хорошенькой девочки, но ведь и требований у него гораздо меньше, точно? А знаешь, прими-ка ты маленький стаканчик Дженевера с травками и сухим льдом, лучший транквилизатор. — Ван Рийн хлопнул в ладоши.
— Сэр. Голос Долмеди дрожал от напряжения. — Я очень благодарен вам за гостеприимство, но…
— Но ты примчался на Землю, извергая адское пламя, и прорвал шесть линий обороны, укомплектованных самыми неподатливыми чиновниками и секретаршами, какие только есть у компании «Пряности и Спиртные напитки». Словно взбесившийся бульдозер, ты расшвыривал этих людей, давно забывших слово «да», требуя встречи с идиотом, который вместо благодарности взял да и уволил тебя. И никто не имел возможности хоть что-нибудь тебе объяснить. Понимаешь, каждый из них считал многие вещи самоочевидными, думал, что ты все и сам знаешь. Ну а ты решал, что тебя попросту отфутболили, и бросался в следующий кабинет.
Ван Рийн протянул Долмеди золотой портсигар неизвестной тому, но явно инопланетной работы. Когда молодой человек отрицательно покачал головой, торговец выбрал сигару себе, откусил кончик, сплюнул его в пепельницу и глубоко — чтобы воспламенился табак — затянулся.
— Судя по всему, — продолжал он, — в конце концов кто-то что-то понял, после этого я узнал про тебя и назначил встречу.
Даже легендами воспетый гнев ван Рийна вряд ли произвел бы на Долмеди такое ошеломляющее впечатление, как эта приветливость. «А может быть, сейчас-mo он и громыхнет», — подумал Эмиль, стараясь не дать себе раскиснуть.
— Сэр, — возмущенно ответил он, — если ваша компания недовольна моей работой на Сулеймане, мне могли хотя бы объяснить почему, а не присылать куцое сообщение, что я смещен и обязан явиться в штаб-квартиру. Пока вы не укажете ясно и четко на допущенные мной ошибки, я не приму понижения в должности. Дело не столько даже в моем профессиональном статусе, сколько в личном достоинстве, а к таким вещам у меня на родине относятся очень серьезно. Я уволюсь и без малейшего труда найду себе место в какой-нибудь другой компании Лиги.
— Верно, совершенно верно, несмотря на все свечки, которые я ставлю святому Дисмасу, — вздохнул ван Рийн, окутав Дол меди облаком сигарного дыма. — Эти бандиты всегда стараются увести у меня работников, не успевших еще дать присягу на верность. Тем временем я, бедный, толстый, одинокий старик, пытаюсь в одиночку совладать с этим хозяйством, раскинувшимся по не знаю уж скольким мирам, и даже при всей современной компьютерной технике с ног валюсь от усталости. А помощнички мои — они же почти все тупые, как бильярдный шар, и совсем мало среди них ясных голов, да и те по большей части заняты переманиванием чужих приличных работников. — Он шумно отхлебнул из своей кружки. — Ну так что?