Весь Роберт Хайнлайн в одном томе

Их встретили с тем же опасливым удивлением, что и в школе. Вышел Макрей и оценил обстановку без особого волнения.

— Это что за делегация?

— Они хотят поговорить с Бичером, — объяснил Фрэнк.

Макрей поднял брови и заговорил на чистом марсианском. Один из марсиан ответил, и они беседовали некоторое время.

— Ладно, я приведу его, — согласился доктор и повторил это по-марсиански.

Он прошел в глубину здания и вскоре вернулся, толкая перед собой Бичера, а за ним шли Ролингс и Марло.

— К вам тут пришли, — сказал Макрей и выпихнул Бичера в вестибюль.

— Это он? — спросил марсианин.

— Он самый.

Бичер посмотрел на марсиан и спросил на бейсике:

— Что вам от меня надо? — Марсиане подошли и окружили его со всех сторон. — Отойдите от меня! — Марсиане медленно сжимали круг. Бичер хотел вырваться, но широкая ладонь преградила ему путь.

Круг становился все теснее. Бичер метался внутри, и наконец его стало не видно за ширмой из ладоней.

— Выпустите меня! — кричал он. — Я ничего не сделал. Вы не имеете права… — Голос оборвался на визгливой ноте.

Круг распался. Внутри никого не было, даже пятнышка крови не осталось на полу.

Марсиане пошли к выходу. Гекко задержался и сказал Джиму:

— Хочешь пойти с нами, друг?

— Нет, о нет. Мне нужно остаться здесь. — Джим спохватился и повторил это по-марсиански.

— А малыш?

— Виллис останется со мной. Правда, Виллис?

— Конечно, Джим.

— Тогда скажи Гекко сам.

Виллис послушался. Гекко печально простился с мальчиками и Виллисом и пошел в шлюз.

Макрей и Ролингс озабоченно шептались у того места, где только что был Бичер. Сонный и растерянный Марло слушал.

Фрэнк сказал:

— Пойдем-ка отсюда, Джим.

— Пойдем.

Марсиане все еще стояли у дома. Гекко, увидев мальчиков, поговорил с одним из марсиан и спросил их:

— Где ученый, который говорит на нашем языке? Мы хотим поговорить с ним.

— По-моему, им нужен док, — сказал Фрэнк.

— Он его имел в виду?

— Кажется. Позовем его.

Они вернулись и извлекли Макрея из кучки взволнованных людей.

— Док, — сказал Фрэнк, — они хотят с вами поговорить — марсиане.

— Почему со мной? — спросил доктор.

— Не знаю.

— Как, шкипер? — спросил доктор у Марло. — Хотите поприсутствовать?

Мистер Марло потер лоб.

— Нет, я слишком ошарашен, чтобы говорить на их языке. Идите вы.

— Ладно.

Макрей пошел за скафандром и маской, позволил мальчикам помочь ему одеться и не стал возражать, когда они пошли за ним. Однако, выйдя из дома, Джим и Фрэнк предпочли стать в сторонке и наблюдать оттуда.

Макрей подошел к группе марсиан и заговорил с ними. Они загудели в ответ. Доктор, стоя среди них, говорил, помогая себе жестами. Беседа продолжалась довольно долго.

Наконец утомленный Макрей опустил руки. Марсиане загудели, явно прощаясь, и двинулись быстрым, но неспешным для них шагом к мосту, а потом к своему городу. Макрей поплелся в дом.

— В чем там было дело, доктор? — спросил его Джим в шлюзе.

— А? Да так, сынок, ничего такого.

Войдя, Макрей взял Марло за руку и повел обратно в приемную.

— Пойдемте и вы, Ролингс. Остальные займитесь своим делом. — Но мальчиков, которые увязались за ними, Макрей не прогнал. — Послушайте и вы, раз уж по уши сидите в этом деле. Следи за дверью, Джим, чтобы никто не вошел.

— В чем дело? — спросил Марло. — Чего вы такой мрачный?

— Они хотят, чтобы мы ушли.

— Ушли?

— Ушли с Марса, вернулись на Землю.

— Как? Что их заставило предложить нам это?

— Это не предложение. Это приказ, ультиматум. Они даже не дают нам времени, чтобы вызвать корабли с Земли. Они хотят, чтобы мы ушли, — все и каждый, будь то мужчина, женщина или ребенок; они требуют, чтобы мы ушли немедленно, — и они не шутят!

Глава 14 Виллис

Четыре дня спустя доктор Макрей, пошатываясь, вошел в тот же кабинет. У Марло по-прежнему был усталый вид, но теперь по-настоящему измученным выглядел Макрей.

— Убери всех отсюда, шкипер.

Марло отпустил всех, кто был в кабинете, и закрыл дверь.

— Ну что?

— Ты получил мое письмо?

— Да.

— Декларация об Автономии составлена? Поддержал ее народ?

— Да, составлена, боюсь только, основное мы списали с американской Декларации Независимости, но в общем справились.

— Риторика меня не волнует. В какой стадии документ?

— Ратифицировали. Это было довольно легко. Получили пару испуганных запросов из лагерей Проекта, но документ прошел. Пожалуй, мы должны благодарить за это Бичера — из-за него всем вдруг показалось, что независимость то, что нам надо.

— Ничего мы ему не должны! Из-за него нас всех чуть не поубивали.

— То есть как?

— Потом скажу, сначала покончим с Декларацией. Я ведь там пообещал кое-что. Отправили ее?

— Прошлой ночью передали по радио в Чикаго. Ждать ответа пока еще рано. Дайте я тоже спрошу: у вас все прошло успешно?

— Да, — Макрей устало потер глаза, — мы можем остаться. Это была великая битва, Джейми, но победа осталась за мной. Они разрешили.

Марло встал и включил магнитофон.

— Может быть, запишем вас сразу на пленку, чтобы не возвращаться к этому?

Макрей отмахнулся.

— Нет. Мой официальный рапорт, каким бы он ни был, потребует самой тщательной редакции. Сейчас я попробую просто рассказать тебе обо всем. — Он помолчал в раздумье. — Джейми, сколько времени прошло с тех пор, как люди впервые высадились на Марсе? Больше пятидесяти земных лет, верно? Кажется, я больше узнал о марсианах за последние несколько часов, чем за все эти годы… И все же я ничего о них не знаю. Мы все думаем о них, как о людях, пытаемся поместить их в наши рамки. Но они не люди; они совершенно на нас не похожи.

Они совершали межпланетные полеты еще миллионы лет назад, — добавил доктор, — и отказались от них.

— Что-о? — сказал Марло.

— Да ничего. Неважно. Это только одно из многого, что я узнал из разговора со стариком — тем самым стариком, с которым говорил Джим. Кстати, Джим не знает, с кем ему довелось говорить, старик вовсе не марсианин.

— Минутку, а кто же он тогда?

— Ну, он, конечно, родился на Марсе, но это не марсианин в нашем с тобой понимании. По крайней мере, мне он таким не показался.