Весь Роберт Маккаммон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Глава 34
— Сыпняк! Сюда, малыш! — от крика голос Мэка Кейда начал сдавать. Рядом с ним комком нервов скулил и подпрыгивал Столбняк, то и дело останавливаясь, чтобы отрывисто облаять пирамиду.
Никаких признаков добермана не было. Вокруг медленно плыл дым, валивший от горящих покрышек. Кейд шагал по мрачной стране чудес, где правил разор. В руке у Мэка был зажат пистолет с взведенным курком: мало ли что могло подстерегать их в дыму.
С каждым шагом Мэк все дальше уходил в глубь двора. Он знал здесь каждый дюйм, но сейчас все внушало ему страх. Однако он должен был найти Сыпняка, иначе весь кокаин мира не снял бы камень с
Кейд увидел черную пирамиду — купающиеся в лиловом свете влажные пластины чешуи возникли из дымки ужасающе близко — и свернул в сторону, взметая пыль и пепел лакированными итальянскими ботинками. Он оглянулся и не увидел домов Окраины — только мрак на фоне мрака.
Ударная волна, вызванная приземлением пирамиды, и взрывы бочек с бензином и смазкой снесли и сровняли с землей привычные дворовые постройки — склады, мастерские. Заново собранные лоснящиеся «порше», «БМВ», «корветы», «ягуары» и «мерседесы», не так давно выстроенные ровными рядами для погрузки и доставки к хозяевам Кейда, были раскиданы, точно игрушечные, искорежены, сожжены.
«Дело дрянь, — подумал Мэк. — Да нет, не дрянь. Дело табак».
В конце концов явится полиция. Потом репортеры. Конец всему… Такой внезапный поворот судьбы еще сильнее выбил Кейда из колеи. Кейд всегда полагал, что, если час расплаты все-таки настанет, судьба примет обличье федеральщиков, которые без шума повяжут его, или юриста, который решит, что ему мало платят, или же какой-нибудь мелкой сошки, которая настучит на него, спасая собственную шкуру. Ни в одном сценарии катастрофы никогда и в помине не было черных пирамид из космоса, будь они трижды неладны, и Кейд подумал: неплохо бы очутиться на одном из Карибских островов, где не действуют никакие договоры о выдаче.
— Сыпняк! Ко мне, мальчик! Пожалуйста… вернись! — кричал он. Столбняк заскулил, ткнулся Кейду в ногу, отбежал на несколько ярдов… и стрелой метнулся обратно.
Кейд остановился.
— Остались мы вдвоем, приятель, — сказал он Столбняку. — На пару против всего света.
Столбняк тихо тявкнул.
— Что такое? — Этот звук был Кейду знаком: тревога. — Что ты…
Столбняк заворчал и прижал уши.
Под землей что-то дробилось и трещало, словно расползался каменный пласт. Ботинки Кейда оказались в воронке крутящегося песка. Мэка потянуло вниз, развернуло, земля расступилась, и он по колени ушёл в воронку.
Он резко вдохнул. Гортань защекотал горький дым. Что-то влажное и зыбучее, ухватив Мэка за ноги, тянуло его под землю, и в считанные секунды он провалился почти по пояс. Он бился и кричал, но его крепко держали за ноги. Столбняк яростно лаял, бегая вокруг хозяина. Кейд выстрелил в землю. Пуля взметнула песок. То, что поймало Кейда, тащило его вниз, а он стрелял, пока не кончились патроны.
Он ушёл в землю по грудь. Столбняк метнулся к нему. Отчаянно размахивая руками, Кейд схватил собаку, притянул добермана к себе и попытался использовать ее тяжесть, чтобы вырваться на свободу. Столбняк бешено выдирался, но песок уже засасывал его вместе с отчаянно сопротивлявшимся хозяином. Когда Кейд в очередной раз раскрыл рот, чтобы закричать, туда, проскальзывая в горло, хлынули песок и зола.
Человек и собака исчезли. Песчаные водовороты закрутили панаму Мэка Кейда и бросили — наполовину засыпанную. Круговое движение земли замедлилось, потом прекратилось.
Глава 35
Пока Рик с Заррой ждали в кабинете Мак-Нила, Коди Локетт открыл глаза, увидел свет свечей и рывком сел. В голове снова застучало.
Коди поднес часы к свече, которую прилепил на фанерный
стол у кровати: 12:58. Минул почти час с тех пор, как он пришёл домой, проглотил две таблетки аспирина, запив их большим глотком лимонада из отыскавшейся в холодильнике полупустой банки, и улегся, чтобы дать отдых голове. Коди не был уверен, что спал. Возможно, он просто уплывал в сумерки тревожной дремы и возвращался. Однако голове действительно стало чуть получше, да и мышцы отчасти расслабились.Отец куда-то подевался. В последний раз Коди видел Кёрта, когда вертолет сражался над Инферно с другой летающей хреновиной: папаша несся по улице, только пятки сверкали. Сам он досмотрел поединок до конца, а когда вертушка рухнула на Кобре-роуд, понял, что мертвецки устал, непонятно как дошел до своего мотоцикла, который стоял перед залом игровых автоматов, и свалил домой.
Коди (он так и не снял окровавленные лохмотья рабочей рубашки) встал с кровати… и ухватился за ее железную спинку: стены заколыхались и медленно завертелись. Когда они остановились, парнишка отпустил кровать, перешёл через комнату к комоду, открыл верхний ящик и вынул чистую белую футболку. Скинув рванье, он через голову натянул ее, морщась от колющей боли в груди. В животе заурчало. Коди отлепил свечу от лужицы застывшего воска и, освещая себе дорогу, побрел на кухню.
В холодильнике лежало несколько изъеденных плесенью полуфабрикатных обедов, какое-то завернутое в фольгу бурое мясо и ломоть лимбургского сыра, которым Коди не угостил бы даже собаку. Кроме того, там стояли всевозможные миски и плошки с подозрительными объедками. Однако огонёк свечи высветил покрытую жирными пятнами бумагу. Коди достал пакет и развернул. Внутри оказалось четыре черствых глазированных пончика, украденных отцом из пекарни. Пончики были твердые, как шины газонокосилки, но Коди успел проглотить три штуки, прежде чем желудок запросил пощады.
В глубине холодильника отыскалась бутылка виноградного сока. Мальчик потянулся за ней и в этот миг почувствовал, что пол дрожит.
Коди взялся за горлышко бутылки… и замер.
Дом наполнился поскрипыванием и треском. В шкафах нежно зазвенели чашки и тарелки. Потом глубоко под землей с громким хлопком лопнула труба.
Под домом что-то есть, понял Коди. Сердце учащенно забилось, но голова оставалась ясной и холодной. Через подметки кроссовок мальчику передавалась дрожь половиц — так обычно трясся пол, когда по железнодорожной ветке, принадлежавшей горнодобывающей компании, мимо их дома на малой скорости проходили тяжелые товарные поезда.
Вибрация замедлилась и прекратилась. В свете свечи проплыло облачко пыли. Коди задержал дыхание и сделал судорожный вдох только тогда, когда лёгкие потребовали воздуха. В кухне пахло жженой резиной: в трещины просачивалась вонь с автодвора Кейда. Коди достал сок, отвинтил пробку и смыл застрявшие в горле остатки глазированных пончиков.
С тех пор, как за рекой расселась треклятая пирамида, все пошло вразнос. Коди не стал гадать, что могло проползти под домом, — что бы это ни было, оно находилось в десяти-двенадцати футах под землей. Ждать, не вернется ли оно, парнишка тоже не собирался. А папаша, подумал Коди, пусть выкручивается сам. Господь приглядывает за дураками и пьяницами.
Он задул свечу, положил ее на кухонный стол и вышел из дома. Спустившись с крыльца, Коди сел на мотоцикл и надел «консервы». Улица была залита лиловым светом, над самым бетоном висели пласты дыма. Инферно напоминал зону боевых действий. Сквозь дымовую завесу Коди видел сияющие огни крепости. Туда, решил он — уж очень темно было повсюду. Сперва заскочить на Сёркл-бэк-стрит, к Танку, узнать, не дома ли с предками отсиживается этот хмырь, а уж оттуда прямым ходом в общагу. Коди пару раз пнул стартер, мотоцикл завелся, и Коди поехал в сторону Селеста-стрит.