Весь Роберт Маккаммон в одном томе. Компиляция

Майкл выглянул через дырку в задней стенке сарая: танк остановился менее чем в пяти метрах, его экипаж из трех человек вышел наружу, все закурили; на плече у одного из них висел автомат.

— Внимание! — услышал Майкл голос офицера, обратившегося на ломаном французском языке к крестьянам, и бесшумно вернулся к щели. Свет лампы освещал пистолеты, винтовки и автоматы в руках солдат, окруживших крестьян. — Мы знаем, что парашютист приземлился на вашей территории, — продолжал офицер. — Мы хотим поймать этого незваного гостя. Я спрашиваю вас, люди из Базанкура, где этот человек, которого мы хотим схватить?

«Черта лысого!» — подумал Майкл, вытаскивая пистолет.

Он вернулся к щели в стене сарая. Экипаж танка расположился у своей машины, солдаты беззаботно трепались, как ребята на прогулке.

«Смогу ли я взять их? — размышлял Майкл. — Первым делом надо пристрелить того, что с автоматом, затем второго — у башни, чтобы этот гад не успел запрыгнуть в танк».

Он услышал рычание еще одного мотора и грохот гусениц. Танкисты закричали и замахали руками, и Майкл увидел, что второй танк остановился на пыльной дороге. Из люка вылезли двое и начали разговор о парашютисте, о котором сообщали по радио.

— Мы сделаем из него котлету, — заявил кто-то из экипажа первого танка, размахивая сигаретой, как саблей.

Дверь сарая заскрипела. Майкл пригнулся; дверь открылась, и лучи двух фонарей пронизали тьму.

— Иди первым, — услышал он.

Другой голос:

— Тише ты, осел!

Трое с фонариками вошли в сарай. Майкл стоял в темном углу сеновала, держа палец на спусковом крючке. Через несколько секунд ему стало ясно, что солдаты действуют наугад, они не знают, что он здесь. На деревенской площади офицер кричал:

— Все, кто вступит в связь с врагом, будут сурово наказаны!

Трое солдат разгребали сено, с шумом разбрасывая банки и какие-то предметы, стараясь показать, что они честно выполняют свою работу. Затем один из них остановился и направил луч фонаря на сеновал.

Майкл почувствовал укол в плечо, когда луч скользнул по нему. Луч ушел вправо, в сторону крыши. Остро запахло потом. Майкл так и не понял, кто больше боялся: он или солдат.

Луч фонаря осветил крышу: пятно света медленно перемещалось к дыре. Ближе, ближе.

— Черт возьми! — воскликнул один из вошедших. — Смотри, Руди!

Движение луча остановилось, не дойдя метра до кромки дыры.

— Что такое?

— Кальвадос! — Раздался звон бутылок. — Кто-то припрятал здесь это добро.

— Наверное, кто-нибудь из офицеров. Вот свиньи! — Луч фонаря скользнул по коленям Майкла, но в этот момент Руди уже направлялся к бутылкам яблочной водки, которые обнаружил в тайнике.

— Только не показывай их Гарцеру, — предупредил третий солдат испуганным мальчишеским голосом. — Этот проклятый Сапог может поломать тебя за это.

«Не старше семнадцати», — подумал Майкл.

— Пошли отсюда, — сказал второй солдат. Снова звякнули бутылки. — Погоди, давай закончим дело перед уходом.

Лязгнул затвор автомата.

Майкл прижался всем телом к стене, по лбу его катился холодный пот. Автоматная очередь пронизала стену сеновала и пол. Щепки и клочки сена кружились в воздухе. Третий солдат пустил очередь поверху.

— Эй вы, идиоты! — заорал один из экипажа танка, когда очередь стихла. — Кончайте стрельбу. У нас здесь канистры с бензином.

— Е… я этих эсэсовцев, — тихо сказал Руди.

Он и двое других с бутылками кальвадоса вышли из сарая, оставив дверь открытой.

— Кто здесь староста? — кричал Гарцер раздраженным и гневным голосом. — Кто здесь главный? Выходи вперед.

Майкл снова посмотрел в щель в стене в поисках выхода. Он почуял запах бензина. Один из экипажа второго танка, остановившегося у дороги, заливал бензин из канистры в бак. Рядом стояли две другие.

— А теперь поговорим, — сказал кто-то внизу, под сеновалом.

Майкл неслышно повернулся, присел на корточки и застыл в ожидании. Лампа осветила часть сарая.

— Я — капитан Гарцер, — продолжил говоривший, — а это мой напарник Сапог. Как вы можете отметить, его имя соответствует его виду.

— Да, господин, — со страхом отвечал старик.

Майкл отгреб сено от пулевых дыр в полу сеновала: он увидел пятерых немцев и старого, седовласого француза, вошедших в сарай. Трое немцев были пехотинцами в серых полевых мундирах и касках; они стояли у двери с автоматами. Гарцер был высок и худощав; его прямая стойка у Майкла ассоциировалась с образом нацизма: как будто железный штырь шел от его задницы прямо к шее. Рядом с ним стоял человек, которого Гарцер называл Сапогом — громадная, толстоногая фигура, его Майкл видел раньше. На нем был мундир адъютанта, серая кепка на волосах соломенного цвета, а на ногах — начищенные до блеска сапоги с толстыми подошвами. В неярком свете ламп, которые держали двое пехотинцев, лицо Сапога выглядело серьезным и внушительным — лицо убийцы, который хорошо знает и любит свое дело.

— Теперь мы одни, мсье Жервез. Можете не бояться других. О них мы позаботимся. — Под ногами Гарцера, ходившего взад-вперед по сараю, хрустело сено, пока он говорил, коверкая французский: — Мы знаем, что парашютист опустился где-то здесь. Мы знаем, что кто-то в деревне должен иметь с ним связь… быть его агентом. Мсье Жервез, кто же этот агент?

— Господин, пожалуйста, я не… я не могу что-либо вам сказать.

— Не будьте так категоричны. Скажите, а как вас зовут?

— Ан… Анри. — Старик дрожал; зубы его стучали.

— Анри, — повторил Гарцер. — Я хочу, чтобы ты хорошо подумал, прежде чем ответить. Ты знаешь, где сел парашютист и кто здесь ему помогает?

— Нет, капитан, пожалуйста, я клянусь, что ничего не знаю.

— Ну-ну! — вздохнул Гарцер.

Майкл увидел, что он ткнул пальцем в сторону Сапога, Громила шагнул к старику и ударил его ногой в левое колено. Было слышно, как хрустнули кости. Жервез громко застонал.

— Теперь ты что-то понял? — спросил Гарцер.

Запахло мочой. Старик не выдержал. В воздухе стоял запах боли, нечто похожее на горький дух ветра перед штормом. Майкл почувствовал, как задвигались и стали бугриться его мышцы под кожей; его тело под маскировочной одеждой прошиб пот. Если бы он захотел, в нем бы свершилось превращение. Но он остановил себя. Ничего хорошего из этого бы не вышло. «Шмайссеры» разорвут волка на куски так же, как человека. А эти пехотинцы с автоматами! Да и танки снаружи… Он остановил превращение — оно ушло, сползая, как шкура. Некоторые вещи нужно делать в человеческом облике. Человек, по крайней мере, знает предел своих возможностей.

Старик рыдал и просил пощады. Гарцер сказал:

— Мы всегда подозревали, что Базанкур — это гнездо шпионов. Моя работа — уничтожать шпионов. Ты понимаешь, что это моя работа?

— Пожалуйста, не бейте меня больше! — шептал Жервез.

— Мы тебя убьем, — бесстрастно заявил Гарцер. — Мы вытащим твой труп, чтобы показать другим. А потом мы зададим наши вопросы. Так что, видишь, твоя смерть спасет жизнь другим, наверняка найдется кто-то, кто заговорит. А если никто не заговорит, мы спалим деревню. Впрочем, тебе будет уже все равно. — Он кивнул Сапогу.