Вещие сны

— Я просто подумал, что мы должны поговорить об этом.

— И ты прав. — Она потянулась к нему и коротко поцеловала. — Секс в наше время небезопасен.

Он нежно коснулся ее щеки.

— Для женщины, кажется, безопасного времени не было никогда. Все последствия достаются ей.

Засмеявшись, она чуть отодвинулась.

— Это верно. Но хорошо бы понять, как возник такой перекос. Ты знаешь, некоторые прогрессивные исследования опровергают наши прежние представления о первобытном человеке. Когда люди были охотниками и собирателями и еще не знали одежды, племенами руководили женщины — вот к чему теперь склоняется передовая научная мысль. Потому что многие виды животных — особенно приматов — матриархальны.

Гриффин засмеялся.

— А-а. Так что тогда о способах предохранения должны были заботиться мужчины. Не так ли?

Джоанна серьезно кивнула.

— Не знаю точно, когда и почему все изменилось, но, как только мужчины взяли власть, они перестали об этом думать. Больше того, женщины стали носить вредные и бессмысленные вещи — корсеты, бюстгальтеры, высокие каблуки и, выходя замуж, практически попадали в рабство. А не выходить замуж они не могли, потому что их отцы не оставляли им ни денег, ни имущества. Работающая женщина воспринималась как нонсенс. А теперь, когда положение вещей изменилось к лучшему, что происходит?

— Что? — послушно переспросил он. Джоанна сурово нахмурилась.

— Нас постоянно критикуют. За то, что работаем — или не работаем; за то, что выходим замуж — или не выходим замуж; за то, что заводим детей — или не заводим детей. Женщина оказывается у власти — и все озабочены тем, как она одета. Боже мой, кому интересно, как одет мужчина?

— Мужчина одет в темный костюм. Ужасно скучно, смотреть не на что, — защищался Гриффин.

— M-м… Может быть, все дело в этом? Если бы мы вернулись к первобытным временам и ходили голые…

— При такой-то озоновой дыре? Но это страшно опасно для здоровья!

Она рассмеялась, не в силах больше удерживать серьезную мину.

— Я приношу глубочайшие извинения от имени всего своего пола за то, что когда-то давно мы стали вести себя как гнусные сексисты, — торжественно заявил Гриффин. — Годится?

— Да, но запомни, я буду строго следить, чтобы тебе и в голову не пришло возвращаться на прежние позиции.

Он взял под козырек печеньем, которое держал в руке.

— Так точно, мэм!

Смеясь и болтая в том же духе, они продолжали есть, без малейшего интереса поглядывая на экран телевизора. Через несколько минут Гриффин заговорил опять.

— Джоанна…

Она как раз с сожалением рассматривала чисто обглоданную куриную ножку. Увы, мяса на ней больше не осталось.

— Да. — Положив кость на тарелку, она откинулась на спинку дивана.

— Ты сказала сегодня, что приехала сюда из-за Риген. Чтобы помочь ей.

— Я в этом уверена, — кивнула Джоанна.

— Каким образом помочь?

— Не знаю. Но если Кэролайн боялась так, что преодолела все возможное и даже невозможное, чтобы докричаться до меня, значит, Риген угрожает что-то серьезное, во всяком случае, в понимании Кэролайн. Честно сказать, мне трудно было сегодня утром уйти из дома Скотта; я себя просто уговорила, повторяя, что единственный способ помочь девочке — узнать, чего же так боялась ее мать. Меня словно что-то удерживало там.

Гриффин нахмурился.

— Почему-то у меня такое чувство, что, когда речь заходит о Риген, ты забываешь об элементарной осторожности.

Джоанна не стала пытаться отрицать это.

— Если с Риген что-то случится, я никогда себе этого не прощу. У нее же больше никого нет, Гриффин! Скотт, кажется, не испытывает к ней никаких чувств. Она… она мне поручена!

— Послушай, я согласен, что ей нужен друг. Может быть, даже защитник. Я только прошу, чтобы ты имела в виду одну вещь. Ты никак не сможешь ее защитить, если с тобой что-то случится.

— Я понимаю. Я буду осторожна.

Должно быть, он услышал в ее голосе почти неуловимый намек на раздражение, потому что улыбнулся и обнял ее.

— Я слишком похож на наседку, да?

— Ну, предостеречь меня раз-другой не помешает, но надо же и меру знать, — серьезно ответила она.

— Я просто не хочу тебя потерять.

Он поцеловал ее, потом отстранился и, очень внимательно глядя на нее своими темными глазами, провел указательным пальцем по ее бровям, очертил скулы, нос, губы. Джоанна, почти не дыша, внимала этим гипнотическим легким касаниям.

— А хуже всего то, что ты мне и не принадлежишь, — пробормотал он, продолжая водить пальцем по ее лицу, словно стремясь навсегда его запомнить. — Между нами… что-то стоит, ты не позволяешь мне приблизиться. Почему так, Джоанна?

Она попыталась сосредоточиться на том, что он говорит, отвлекшись от низкого звука его голоса, который воспринимала как ласку.

— Гриффин, мы знакомы всего неделю, и за эту неделю слишком много чего случилось. Я просто… мне нужно время, вот и все.

— Дело только в этом?

— Не только, — честно ответила она. — Я не могу тебе объяснить, насколько моя голова занята всем тем, что здесь происходит. Все эти кошмарные сны, и вопросы, и предположения… Мистика какая-то! Что-то привело меня сюда, и пока я с этим не разделаюсь, у меня просто не будет сил на большее. Понимаешь? Дело не в тебе. Дело во мне.

Он вновь обхватил ее лицо ладонями, большим пальцем легонько проводя по нижней губе.

— Значит, я должен еще немного подождать.

Джоанне хотелось что-то сказать, к примеру, что это было бы самое лучшее, но он уже опять целовал ее. И отнюдь не коротко и не легко, а так, что ее тело тотчас ответило на этот чувственный призыв, ответило так же естественно, как цветок открывается навстречу солнцу.

А потом она просто не могла ни о чем думать — в следующие несколько часов. Но когда они наконец успокоились, тесно прижавшись друг к другу в ее постели в мирной тишине ночи, она уже знала, что ей не нужно больше времени, чтобы понять, любит ли она его. Любит.

Ей только нужно было понять, что для него значила Кэролайн, и перестать думать об этой женщине.

Утром Гриффин ушел первым, потому что ему нужно было на работу. Джоанна сказала, что пойдет в город позже. Она собиралась зайти в библиотеку поговорить с миссис Чандлер, сделать еще какие-то мелкие, но необходимые дела. Да, она будет очень осторожна.

Она вышла из отеля около десяти часов и невольно изумилась, заметив, сколько многозначительных взглядов было брошено на нее, пока она пересекала вестибюль, — то ли официант уже успел всем все рассказать, то ли отъезд Гриффина утром не прошел незамеченным. Опять-таки, его «Блейзер» всю ночь был припаркован около отеля.