Вещность и вечность

«Повседневное существование Терезина состояло из сотен контрастов и походило на желание наладить нормальную жизнь в камере смертников. Получивший повестку на транспорт в лагерь уничтожения шел лечить зубы, миллионер барон Гутман грузил уголь, люди умирали по нескольку десятков в день, но в то же время устраивались свадьбы и детские праздники; молитвы проходили в кабаре, заключенные писали картины, сочиняли пьесы и воровали, сионисты не на жизнь, а на смерть спорили с ассимилянтами о вопросах устройства будущего еврейского государства… В воспоминаниях и дневниках звучит эта тема абсурда и нереальности происходящего, невозможность измерить терезинскую трагедию здравым смыслом» [2] .

2

А. Острогорский. Письма мертвых людей / Книжное обозрение. Ноябрь 2003.

Измерить здравым смыслом можно, пожалуй, только драму. Трагедия отменяет этику гуманизма с ее понятиями о добре и справедливости. В трагедии зло не наказуемо. Это жестокий жанр. Потерявшие все в наводнении или землетрясении могут сколько угодно проклинать воду и землю, но они будут ходить по земле и пить воду. Действия «безразличной» природы никто не судит по законам человеческой этики. Но «общественные трагедии» – судят. Их пережить еще трудней, поскольку они «рукотворны», мы, люди, несем за них ответственность. Можно ли их предотвратить? Увы, опыт многовековой истории, а уж еврейской подавно, показывает обратное. Невозможно остановить зло. Но так же невозможно лишить человека веры в добро.

«Я никому не желаю зла, не умею, не знаю, как это делается…» – записал Януш Корчак на одной из первых страниц дневника.

«Я поливаю цветы. Моя лысина в окне – прекрасная мишень. У охранника – карабин. Почему он стоит и смотрит спокойно? Нет приказа…» – написано им за два дня до отправки дома сирот в Треблинку. На него направлен карабин, а он поливает цветы и размышляет о том, почему в него не стреляют!

Летней ночью 1942 года 28-летняя Этти Хиллесум размышляет, лежа на концлагерной койке. Тот же транзитный лагерь, только в Голландии, те же транспорты «на восток», те же кабаре по вечерам… О чем она думает? О том, как победить врага? О том, как выжить? Нет, о том, как победить в себе ненависть: «Только после того как человек нашел мир в самом себе, только после того как он выкорчевал и победил в себе всю ненависть против собратьев любой расы или национальности и преобразовал ее во что-то, что больше не является ненавистью, но, напротив, несет в себе свет любви, – только тогда может установиться мир. Неужели я слишком многого прошу?» [3]

3

Дневник Этти Хиллесум, 20.6.1942. Эстер (Этти) Хиллесум (1914–1943) род. 14.1.1914 в Хильверсуме, Голландия. Мать ее была из Одессы, и Этти хорошо знала русскую литературу и даже преподавала ее. Ранние годы она провела с родителями и двумя братьями в Миддельбурге и Хильверсуме, в 1924 году семья переселилась в Девентер. Отец преподавал там классическую литературу, позже был директором школы. В 1932 году Этти училась на юриста в Амстердаме, получила степень бакалавра. Она изучала славянские языки и психологию. Говорят, она экономила на еде, чтобы купить книги. В марте 1941 года, спустя почти год после немецкой оккупации, Этти начала вести дневник. В июле 1942 года отправилась добровольно в транзитный лагерь Вестерборк, чтобы помогать старикам и детям. Как «социальному работнику» амстердамской еврейской общины ей в то время разрешали ездить между Вестерборком и Амстердамом. В октябре 1942 года она прекратила писать дневник. Несколько месяцев спустя Этти со всей семьей была депортирована в Вестерборк, а 7.9.1943 – в Освенцим. В ноябре 1943 года она была убита. Дневник Этти Хиллесум и большинство ее писем были изданы в 80-х. Ее письма из Вестерборка повествуют о повседневной жизни лагеря. Дневник скорее связан с самораскрытием личности и опытом познания Бога. На набережной Девентера установлен памятник Этти Хиллесум, есть там и музей, посвященный ее памяти, ее именем названа средняя школа.

«Слушая кукареканье петуха, я бы и в свой смертный час не поверила, что в мире творится что-то злое…» – пишет Фридл Дикер-Брандейс.

Влияние личности Фридл было таково, что я стала изучать все, что прямо или косвенно связано с ней. Клее, Кандинский и Иттен, системы преподавания искусства, еврейскую историю, способы анализа детских рисунков… Один только список прочитанных ею книг, которые прочла вслед за ней и я, занял бы несколько страниц. Как много узналось благодаря ей!

На рисунках из Терезина – опознавательные знаки школы Баухауз – ритмические линии и спирали, нарисованные детьми под диктовку Фридл. Материя и движение. Спирали, пересекаясь и расходясь в стороны, образуют знак бесконечности.

Арифметика [4]

История – это вещественное доказательство Вечности.

Вещность же конкретна и исчисляема.

Хотите посчитать?

Нары – раз,

Одеяло – два,

Фуфайка – три,

Миска – четыре,

Ложка – пять.

Все, что у меня есть.

Больше нечего считать [5] .

Можно посчитать погибших и выживших.

4

Из желания «все поставить на свои места» возникла книга «Я – блуждающий ребенок. Дети и учителя в Терезине. 1941–1945». Она вышла в 2005 году в издательстве «Мосты Культуры» в четырехтомнике «Крепость над бездной». В «Вещность и вечность» вошли переводы и отдельные статьи из «Блуждающего ребенка».

5

Отрывок из стихотворения неизвестного терезинского мальчика. Перевод Инны Лиснянской.

За годы войны через Терезин прошло более 12 500 детей, выжило около 1000.

Свыше 700 транспортов из Протектората Богемии и Моравии [6] , Германии, Австрии, Голландии и Дании прибыло во время войны в этот казарменный город-крепость в 60 км от Праги. С 1942 по 1944 год в лагеря уничтожения было отправлено 63 транспорта с 80 000 евреями. 33 500 человек умерли в гетто от голода и болезней. Из 150 терезинских новорожденных умерло 33, войну пережило 17, остальные погибли в Освенциме [7] .

6

Созданное оккупантами в 1939 году марионеточное государство включало в себя «чешские земли» – Богемию и Моравию.

7

По другим сведениям, в Терезине родилось 250 детей, из них 25 дожили до освобождения.

Хана Грюнфельд, род. в 1935, выжила. «Июнь, 1944. 4-я комната».

А можно сосчитать, сколько занятий посетила 16-летняя Эрна Поппер (Фурман) [8] за 1943–1945 годы.

Работая воспитательницей в детдоме для мальчиков, она за два с половиной года посетила 621 занятие, включая уроки, лекции, семинары и практические занятия. На первом месте – изучение русского языка (92 урока), затем занятия психологией и педагогикой (83), графологией (64), искусством (56), экономикой (49) и латынью (48). Кроме того, она изучала в Терезине английский, французский, физику, математику, право, музыку, физкультуру и т. п. Там она прочла 147 книг на чешском, немецком, русском, английском и французском и посетила 200 культурных мероприятий.

8

Из календаря Э. Поппер (Фурман).

Дети в Терезине

Эрна Поппер. Автопортрет. 1944.

До июня 1943 года дети младше 11 лет и девочки всех возрастов жили с матерями, а мальчики старше одиннадцати лет – с отцами. Без специального пропуска выходить из казарм не разрешалось. К концу мая 1942 года завершилась эвакуация из Терезина местного чешского населения. В городе остались одни зэки-евреи, и нацисты передали полномочия по наведению порядка еврейской администрации – Совету старейшин. Ходить по городу можно было без пропуска, но в специально отведенных местах. Первым делом еврейская администрация взялась за организацию детских домов в четырех больших зданиях на площади, затем к ним прибавилось еще девять. В каждом из детдомов размещалось 200–300 детей, от пятнадцати до сорока человек в комнате.

Здесь их убежище, здесь их жилище. На чердаке ветер воет и свищет. На верхотуре живет двадцать детей, Ходит чердак ходуном от разных затей. Мало здесь места, но много им и не нужно, На столе и диване играют дружно Марьянка, Томи, Анитка, Ивонка. Здесь Ивонка все время щебечет звонко, А вот Томи несчастный все время плачет. Томи Брандейс конвертики собирает, А Маженка все время стихи сочиняет. Ветер врывается к ним на чердак, Двадцать детей проживают вот так: На чердаке под бревенчатой крышей Темною ночью пугают их мыши. Серые мыши шуршат и пищат, Дети от страха все ночи кричат [9] .

9

Зденек Грюнхут (18.1.1934 – 15.5.1944). Журнал «Голос чердака» детдома Q 306. Перевод Инны Лиснянской.

Транспорты

Эрна Поппер. Страница из календаря с 3 по 13 марта 1944. «Роршах; Гартнер-Герингер; графология; рисование; физкультура; Блюмендаль; графология; Моцарт; физкультура; русский; рисование; Шехтер; Роршах; право; графология; Реквием; рисование; стенография; массаж; Сметана».

Транспорты в лагеря уничтожения камуфлировались под «переезд в новое гетто с улучшенными условиями», «работу на объектах в глубине Рейха» и т. д. Мало кто из узников осознавал истинный смысл происходящего. До сентября 1943 года больных не отправляли, поэтому в период раздачи повесток врачи старались держать детей в больнице, даже если для этого не было серьезных показаний, или объявляли «ложный карантин».

Чтобы спасти от депортации на Восток, некоторые родители делали детям уколы молока, от них резко подымалась температура, и ребенок попадал в больницу. Цви Коэн вспоминает: «Доктор Шаффа [10] … держал меня в больнице и после того, как температура спала, хотя обязан был выписать. И тогда я бы попал в транспорт. Благодаря доктору Шаффе я остался жив» [11] .

До сентября 1943 года не отправляли детей, чьи родители прибыли с первыми строительными бригадами, детей высокопоставленных лиц и рабочих «нужных» профессий – кузнецов, электриков, ассенизаторов и пр. В сентябре 1943 года с первым «семейным транспортом» в Освенцим началась депортация детей, она продолжалась до конца октября 1944 года.

10

Проф. Гануш Шаффа (1907–1944).

11

Из интервью с Цви Коэном. Кибуц Маабарот, 1996.