Весёлая жизнь в департаменте смерти

В первую секунду своего настоящего позора я почти рефлекторно сильно зажмурилась. Когда чувства отхлынули, я попыталась открыть глаза, но не успела: кто-то выбил кактану у меня из рук. От неожиданности я вскочила, широко открыв глаза, хотя из-за волос, закрывающих лицо, этого, наверное, не было видно.

Передо мной стояла Эмма, но теперь она была не испуганна, нет, она с осуждением смотрела на меня. Можно ли как-нибудь ей объяснить: зачем всё это?

— Эмма… — только и успела выдохнуть я.

— Зачем?! — гневно зашипела моя ученица. — Вы были для меня примером! Что заставило Вас так низко пасть!

«Нет, объяснять так бессмысленно», — пронеслось у меня в голове.

Ничего не говоря, я бросилась к своей косе, лежащей на полу, но только мои пальцы коснулись рукоятки, как Эмма ударила ногой по ней, и оружие отлетело ещё на несколько метров.

— Перестань! — закричала я. — Я же твой начальник!

— Моя обязанность защищать своего начальника, — сухо бросила Эмма.

— Не лезь в мои дела! — взорвалась я, это чувство было неподдельным, меня очень сильно разозлило то, что моя собственная подчинённая не даёт мне быстрее закончить с этих позором.

Во мне кипела злоба, из-за которой я сломя голову бросилась к Эмме и пригвоздила её к стене. Похоже, я сильнее её. В принципе это логично: чтобы сражаться катаной, уворачиваясь всё время от атак врага, нужно намного больше физической силы, чем для того, чтобы стрелять из двух пистолетов. К тому же в этой ситуации Гнев мне придал сил, так что моя ученица безуспешно пыталась выбраться, пока я держала её руки чуть выше локтя.

— А теперь ещё раз повторю: это моё дело! — снова заорала я. — Ты не имеешь права соваться в то, что я делаю, неважно, что это будет.

После этой фразы я смягчилась, увидев, что в глазах Эммы блестят слёзы. Я Такой грубости в соей адрес от той, с кого брала пример, она не могла вынести. Я наклонилась чуть ближе, понизила голос, чтобы никто больше не слышал:

— Не воспринимай это всерьёз и беги за мной.

После этих слов в глазах жницы появилась надежда. Тяжело вздохнув, я отпустила её и бросилась к катане, на этот раз Эмма всё-таки дала мне её схватить.

— Ладно, — демонстративно заявила я, — если тут не дадут сделать то, что я хочу, то я пойду на крышу. Прощай, надоевший мир.

Я бросилась на лестницу.

— Стойте! — за спиной послышался голос Эммы, а затем звук бега по ступенькам.

— Это не похоже на момент моей биографии, — заявил Грелль, ждавший меня у двери вместе с Эриком.

— Возникли непредвиденные обстоятельства, — пожала я плечами.

— Но то, что я просил ты выполнила, так что считается, — пожал плечами Эрик. — ты чего, обратился он к Сатклиффу, который удивлённым и немного испуганным видом указывал куда-то на лестницу.

Там поднималась Эмма, таращась на незнакомца и очень удивляясь подслушанному только то разговору.

— А, Эмма, познакомься, — как можно дружелюбнее улыбнулась я. — Это Эрик. Эрик, это Эмма, она теперь будет играть с нами…

========== История 21 Вторая личность Грелля Сатклиффа Глава 92 Закрытый кабинет ==========

Игра продолжалась… конечно, мне пришлось поуговаривать Эмму, даже надавить на то, что я всё-таки её начальница, и пришлось пообещать награду в виде недели отпуска, о котором не будет знать Уилл, но это только в том случае, если она выиграет и даст мне вместо неё загадать желание Эрику. Ну, а желание я давно уже придумала, одновременного и унизительное, и, если повезут, с болезненными последствиями, да и игра, нарушающая правила департамента, точно закончится. Да я прям гений!

В общим план сработал: у Эммы оказалась ещё менее примерная человеческая жизнь, чем у меня. В начале этого было не видно, ведь мы почти проиграли, мы — это я и Эммы (я не считаю Грелля, поскольку, судя по его хитрому взгляду и странными манипуляциям с картами, он вёл свою партизанскую деятельность, которая вряд ли смогла бы привести к успеху). Но после того, как она почти поиграла, похоже у неё в голове включился новый режим, и в течении минуты Эрик в первый раз за последние часа два полетел в яму поражения.

От счастья не чуть не задушила Эмму в объятиях, Грелль тоже не скрывал своих положительных эмоций, но вот на лице Эрика не дёрнулась ни одна мышца. Похоже, ему было всё равно, ведь он не верил, что ему могул задать что-то более или хотя бы на столько же унизительное, как стриптиз на площади или вселение в свежий труп. (Просто он так сказал перед своим проигрышем.)

Минута радости прошла, и нужно было начинать унижать демона. Я медленно встала и буквально прошествовала к нему. Когда я так же, как он мне, прошептала на ухо своё желание, Дабилус рассмеялся:

— Это всё что ли? Я думал, что ты придумаешь что-нибудь поинтереснее и креативнее.

— Ты сначала сделай, — покачала я головой. — А я если язык повернётся сказать такое потом, то я признаю, что у мен действительно плохая фантазия.

— Ладно, — встав из-за стала, пожал плечами демон и, взяв бутылку не допитого Греллем «коньяка», отправился к лестнице.

Стараясь быть незаметными, мы втроём покрались за симулятором сильного опьянения. Ну, «незаметно» — это сильно сказано. Как Грелль может быть незаметным? Во всяком случае мы старались, чтобы нас никто не видел. Это было не очень сложно, ведь все нормальные жнецы в это время ещё работали.

Спустившись на пятый этаж в режиме ещё трезвого человека, Эрик с самой лестничной площадки начал симулировать, но смотреть на это было некому: этаж был пуст.

Мы, спустившись следом, высунулись из дверного проёма, желая посмотреть, что побеждённый будет делать дальше. Эрик наклонился к двери кабинета №511 и прислонился лбом к дверной раме, делая вид, что он устал.

— И в чём прикол? — не сдержался Грелль.

— Это не тот кабинет, — прошипела я. — Иди дальше, — не знаю, зачем я это сказала, ведь слышать Дабилус меня не мог.

Но, похоже, поняв свою ошибку, он выпрямился, на сколько это может сделать пьяный человек, и пошёл дальше. Кабинет №513. Возле этой двери он остановился и спустя несколько секунд бросился на неё, как охотничья собака на медведя:

— Открывай, зараза! — неистово бил он по двери.

— Ты в своём уме?! — не выдержал Грелль, пока не слишком громко. — Когда он проболтается, унижены будем все мы!

— Не рассказывать — было одним из условий желания, — объяснила я.

— Ты думаешь: Уилл и так не догадается? — покачал головой Грелль.