Весёлое мореплавание Солнышкина
Шрифт:
Однако Васька и сам резко изменил направление.
Он посмотрел в сторону океана, потом повернул нос к берегу и вдруг воодушевился:
– Солнышкин, пошли! Пирожковая площадь всегда приютит пострадавшего моряка!
Солнышкин с подозрением посмотрел на Ваську, но тот уже стремительно шагал и на ходу разводил руками:
– Что поделаешь, Солнышкин? И у великих людей бывают ошибки! Но никаких сомнений – и, клянусь, я сделаю из тебя настоящего моряка!
Солнышкин ещё верил. Но никогда не думал, что великие люди запускают пальцы в чужой пирог.
Друзья
– Пирожки! Горяченькие, с капустой!
– А вот с мясом – свеженькие, горяченькие!
– С творогом, с творогом!
К ним выстраивались в очередь моряки, старушки, мальчишки. Кое-кто уже жевал, и пирожки нежно дымились.
У Солнышкина защекотало в горле, а Васька крикнул:
– Привет Пирожковой площади! – и мигом очутился в этой вкусно пахнущей толпе. – Вот человек, который нас угостит! – сказал Васька и хлопнул по плечу молоденького моряка.
Но моряк окинул его таким взглядом, что Васька развернулся на все сто восемьдесят градусов.
– Слушайте, бабки! – обратился он к продавщицам, глядя сверху. – Отпустите в долг! Морякам, попавшим в беду!
– В долг? – грозно спросила толстуха и угрожающе сжала ручку уже пустой корзины. У неё, видимо, с Васькой были давние счёты.
Васька зло посмотрел на неё, на Пирожковую площадь. Потом окинул взглядом Солнышкина и вдруг спросил:
– А что это у тебя в мешке? Может, ты тащишь колбасу? Может, кусок курятины?
Солнышкин даже растерялся от обиды. В мешке давно ничего не осталось, кроме майки, трусов и связанного бабушкой свитера. Солнышкин раскрыл мешок. И тут Васька, заорав: «Мы спасены!» – запустил внутрь руку.
Он вытащил свитер и засмеялся:
– Такую вещь любая мамаша купит. Продадим, Солнышкин, а?
Солнышкин недовольно замигал глазами. Он хотел объяснить, что это бабушкин подарок. Но Васька наклонился к нему:
– Эх, Солнышкин! Через неделю в Японии купишь себе десять таких и лучше. Ну, закон моря?
– Ладно! – улыбнулся Солнышкин.
«Неужто, – подумал он, – какой-то свитер, даже бабушкин, дороже морской дружбы?»
И через минуту они уже поднимались вместе с толпой на громадную сопку. Верхушка её пряталась в белом облаке, похожем на шхуну, и казалось, что люди забираются в неё по трапу.
Сопка, на которой сошёлся весь мир
Солнышкин устало отсчитывал ступеньки: «Триста тридцать одна… Триста тридцать две…» Ноги его словно стали деревянными и, наверное, поэтому так тяжело стучали о лестницу. Но Васька подмигивал:
– Солнышкин, здесь вертится весь мир! На этой сопке сошлись все меридианы!
Солнышкину хотелось увидеть мир, и он терпеливо поднимался в гору.
Наконец он переступил последнюю ступеньку и оглянулся. Далеко внизу, у подножия сопки, синел залив, по которому шли белые пароходы. За
ним снова поднимались сопки. А дальше во все стороны разбегался и гудел сверкающий Тихий океан. В прозрачной дымке синели острова, и за горизонт скрывалось какое-то судно.О ноги Солнышкина тёрся ветер. По сопке сбегали вниз дома, а над Океанском кружили чайки. Солнышкин забыл про голод и неудачи. Он едва не заплакал от счастья и сиял так, словно внутрь ему ввинтили лампочку в тысячу ватт. И если бы у него были крылья, он сейчас закувыркался бы вместе с чайками.
А за спиной слышался шум базара:
– Штаны, покупайте штаны из Сингапура! Только одна дырочка на колене. Прокурил кубинской сигарой!
И вдруг раздался Васькин бравый голос:
– Свитер, свитер! Только что из Японии!
Солнышкин удивлённо повернулся. Он хотел сказать, что свитер не из Японии, а из Сибири и что связала его бабушка. Но Васька подмигнул Солнышкину и снова закричал:
– Только что из Японии, только что из Японии!
Вокруг шумела торговля. Лысый старичок совал в руки Солнышкину старые ходики с кукушкой и приговаривал:
– Бери! Сто лет куковали и ещё сто куковать будут!
Мужчина в ватнике держал в руках банку с цветными рыбами. Солнышкин хотел было остановиться, но рядом появилась толстая тётка и закричала:
– Попугай! Говорящий! Жаль, как родного сына, да деньги нужны!
В клетке вертелся белый попугай с изодранным хвостом. А продавала его старая спекулянтка, потому что попугай выдавал все её тайны. Он и сейчас выпаливал её слова: «Загоню дурака! Доведёт до милиции! Загоню дурака, доведёт до милиции!»
Солнышкин так и не оторвался бы от этого зрелища. Но вдруг Васька крикнул кому-то:
– Стёпа, здоров! – и полез обниматься с рыжим толстяком.
– Здорово, здорово, Васенька! – отвечал рыжий. – Что делаешь?
– Продаю свитер!
– Ха-ха, твой товар – моя покупательница! – сверкнул рыжий золотыми зубами. – Давай жди! – И он исчез в толпе.
– Свитер! Свитер из Японии! – ещё громче затараторил Васька. – Из Японии!
Через несколько минут толстяк выбрался из толпы с маленькой седой женщиной.
– Бери! – сказал он ей. – Что надо! Из Японии.
– Ну нет, – сказала женщина. – Это не японский, а из чистой сибирской шерсти. Будет подарок племянничку!
Она отсчитала пять пятёрок, завернула свитер в газету и пошла к лестнице.
Васька спрятал деньги в карман, хлопнул Солнышкина по плечу и подмигнул Стёпке: «Начинается весёлая жизнь».
Весёлая жизнь
– Куда теперь? – спросил Стёпка.
– Туда! – показал весёлыми глазами Васька вниз, на ресторан «Золотой кит». – Солнышкин хочет угостить старых моряков! Так ведь я говорю, Солнышкин? – Он тут же спохватился: – Я не представил тебе моего друга. Знакомься, Солнышкин, это лучший матрос парохода «Даёшь!».
– Артельный, – подсказал Стёпка. – Вся кладовая в наших руках! – И он подбросил в руке звякнувшую связку ключей.