Весенне-летние бои (21.04.-16.07.1942 г.)

– Вы керченская? – опять спросил командир.

– А чья ж еще? Мы все тут керченские. Здесь родились, здесь и помирать, видно, придется.

– Ну, насчет помирать – это рановато. Повоюем еще, прогоним немчуру… Верно, молодцы? – улыбнулся он мальчишкам.

Те только крепче прижались к матери. Один из них, осмелев, сказал:

– А нам папка писал, что скоро Красная Армия вернется в Керчь и немцев прогонит.

– Верно писал твой папка.

– Как ушел в сорок первом, так и не видали его. Правда, пишет часто, только про себя рассказывает мало – все про нас спрашивает, да про наш завод.

На заводе им. Войкова, Керчь

– Какой завод?

– Войкова. Мы там с мужем до войны работали…

Командир только тут заметил, что их разговор слушают десятка полтора детей. Хиленькие, серые в неверном свете маломощной лампочки лица, большие, похожие, как у кровных братьев и сестер, все понимающие глаза…

Командиру захотелось их чем-то ободрить, но ничего подходящего в голову не приходило.

– Ну что, – неожиданно спросил он, – поможете нам одолеть фашистов?

– Да-а! – полтора десятка мальчишеских и девчоночьих голосов ответили ему дружно и вполне серьезно.

Он шел по мрачным лабиринтам, а в его глазах неотступно стояли лица детей, с которыми только что разговаривал.

«Не хватит целой человеческой жизни, чтобы высказать весь гнев и всю боль за покалеченные судьбы этих маленьких граждан… Надо, чтоб об этом знали все, даже если нас не будет в живых…».

Так думал командир, пробираясь почти на ощупь во мраке Аджимушкайских каменоломен.

Один из коридоров Аджимушкайских каменоломен

…Кто был он, тот молодой командир в форме политрука? Его имя история не сохранила. Но в каменоломнях сохранился дневник, который был найден младшим лейтенантом Ф. А. Грицаем, офицером штаба 414-й стрелковой дивизии, в январе 1944 года, когда был освобожден Аджимушкай.

Была снята копия этого потрясающего своей искренностью и болью документа, и довольно объемную офицерскую тетрадь отправили вместе с донесением в соответствующую инстанцию. Но случилось так, что подлинник дневника исчез. И до сих пор нет достаточно твердых оснований для того, чтобы точно назвать имя автора этой безыскусственной и мужественной летописи. Им мог быть политрук Александр Иванович Трофименко, уроженец станицы Ахтырской, бывший учитель. Его мог вести и политрук А. Сериков (Сариков) – его фамилия значилась на дневнике».

Из летописи жизни и борьбы подземного гарнизона.

19 мая 1942 г. Из Москвы транслируется антифашистский митинг латвийской молодежи. К юным сынам и дочерям латвийского народа обращается секретарь ЦК КП(б) Латвии Я. Калнберзин и председатель Совета Народных Комиссаров Латвийской ССР В. Лацис.

Ян Эдуардович Калнберзин

Лацис Вилис Тенисович

Утро 19 мая 1942 г. Вторник. Происходит то, что и должно было произойти с неподготовленными к отражению вражеского удара войсками 9-й армии Южного фронта.

Первая половина дня 19 мая. Противник превосходит нашу армию по числу батальонов почти в 1,5 раза, по орудиям – в 2 раза, по танкам – в 6,5 раза. На участках, где враг осуществляет прорыв, это превосходство оказывается еще значительнее.

Лейтенант-танкист вермахта допрашивает советских военнопленных

Оборона советских войск на плацдарме, построенная по системе опорных пунктов, оказывается неглубокой. Четыре дивизии первого эшелона 9-й армии, по которой противник наносит главный удар, обороняется на 105-километровом фронте, имея в среднем четыре – девять орудий и минометов и три дзота на 1 километр фронта. Второй эшелон в армии отсутствует. Армия располагает крайне малочисленными средствами ПВО (к. 1).

Вторая половина дня 19 мая. Наступающая вражеская группировка наносит тяжелое поражение 9-й армии Южного фронта, образовывает в полосе ее обороны широкую 80-километровую брешь и выходит на основные коммуникации советских войск, находившихся на барвенковском плацдарме. Главнокомандующий Юго-Западного направления приказывает прекратить дальнейшее наступление на Харьков и использовать большую часть сил 6-й армии, 21-го и 23-го танковых корпусов, а также 57-ю армию для ликвидации образовавшегося прорыва и восстановления положения в полосе 9-й армии (к. 1).

Не сдержав натиска превосходящих сил противника, левофланговые соединения Юго-Западного направления с боями начинают отходить за Северский Донец, а соединения, действовавшие на правом фланге, – на Барвенково и далее на северо-запад.

Из воспоминаний Г. К. Жукова: «19 мая Военный совет Юго-Западного фронта в связи с резко осложнившейся обстановкой начал принимать меры к отражению ударов противника, но это уже было поздно» (к. 20).

Исход дня 19 мая. Войска Юго-Западного направления получают приказ перейти к обороне на всем барвенковском выступе и отразить удар врага.

Вечер 19 мая. Создается явная угроза окружения 6-й, 57-й армий и группы генерал-майора Л. В. Бобкина, командование направления принимает решение приостановить наступление на фронте 6-й армии, закрепиться на достигнутых рубежах, вывести из боя основную группу войск и концентрическим ударом 6, 57 и 9-й армий разгромить прорвавшегося в их тылы противника. Это решение Ставка утверждает, но остановить продвижение противника на север не удается (к. 5).