Весенней осенью из лета

я в вальсе над волнами закружила.

СОЛНЕЧНОЕ…

Пейзажи гор, хребтов зеленых,

укрытых сказкой в тишине,

стояли в солнце утомленном,

лучом скользящим по воде,

рисующим мотивы лета,

и облака тонули в ней,

как запоздалая карета,

от спешки вороных коней,

что мчали нас бесповоротно

к обрыву ветреной судьбы,

когда эскизы на полотнах

руками горестной рабы

огонь в сердцах разворошили,

и крылья ангела с небес

мне веру в счастье подарили,

а мужу боль и тяжкий стресс.

НЕДОЛЮБИЛА

Не спрашивай, я грею солнце

дыханьем снежных февралей

в свечении луны, что тоньше

любви не пролитых дождей.

Росой серебряной на листьях

и облаками в край небес,

желая навсегда проститься,

иду с реальностью вразрез.

Размахом рук, пернатых крыльев

черчу я инеем огни,

но от попыток обессилев,

лишь точки падают одни…

Недолюбила… я не художник,

картин с души нарисовать,

когда от сердца подорожник

без боли мне не оторвать.

То солнце что меня согрело,

погасло искоркой во тьме…

Прости за то, что не успела

сказать о главном я тебе.

Не спрашивай, зачем так поздно

дышу, стараясь разогреть...

когда светило в небе солнце,

погас навеки человек…

РЕНЕССАНСА МОГУЧИЕ КРЫЛЬЯ

Попса и поэзия в схватке неравной

сошлись на распутии пыльных дорог,

нескладные тексты волной популярной

поэзию сбили с ослабленных ног.

Под залпы оваций в наполненном зале

попсе возводили до звезд пьедестал,

и антикультуру в хмельном карнавале

осыпали фальшью прелестных похвал.

Свечением звезд, бриллиантовым блеском,

и прессом тугим иностранных купюр

с экранов иллюзия творчества резко

кричит баритоном в трусах от кутюр.

Правительство главным их спонсором смело

приветствует всеми любимый призыв –

пробиться за славой, известностью телом,

о рамках приличий совсем позабыв.

К чему же попса приведет поколенье,

где миром не правит любовь и мораль?

Культура оставила в небе лишь перья

Культуру оазисом в мире пустынном

среди бесполезных глухих голосов

спасут ренессанса могучие крылья,

несущие людям добро и любовь!

КРИКОМ ДУШИ

Криком души,

отчаянным стоном

в муках мольбы

осколков со звоном

лирический гений

пленником шоу

великим творениям

путь не нашел.

Кому это надо?

Овации зала

пулей в затылок

шоу забрало.

В луже печали,

на пропасти дне

поэзия плачет

одна в тишине.

Голые пляски

антикурьтур

подобием маски

лживых натур

солью на рану,

выстрелом в сердце

шоу украло

первое место.

Хлеба и зрелищ!

Веками просили…

Своими руками

огонь погасили

ценности слова,

несущего в дар

духовного мира

святой идеал.

ФАРАОН

Звучанием разбитого стекла

моя душа от боли застонала,

и ангел, опустив глаза,

позволил мне начать сначала. 

Влюбиться, позабыв о долге,

отбросить мыслей неподъемный груз,

пройтись по пройденной дороге,

испить росу с забытых уст.

И снова лицезреть тот образ,

что не давал спокойно засыпать…

«Мой фараон на шее с коброй,

на сердце ставивший печать»…

Сквозь изменения столетий

я снова ощущаю сердца жар;

меня ты снова не заметишь,

я лишь рабыня, проданный товар.

И вопреки земным законам

я, утопая в золоте песков,

опять целую губы фараона,

но падаю под тяжестью оков.

И стеклянные осколки звонко

по мрамору гробницы растеклись,

но душа за встречу с фараоном

благодарна ангелу всю жизнь...

БЕСЕДА В ТИШИНЕ

Кому пишу я эти строки?

Мне просто не кому сказать

и мыслей бурные потоки

Луна в таком же одиночестве

бледнее полотна,

и брызгами шампанского

искрится синева.

До разговоров в тишине

со стен немым ответом

не докатилась, но уже

беседую с рассветом.

Прохлада ранняя постой,

зачем так торопиться?

Наполнена душа тоской,

и бьется в сердце птицей.

Я слышу за спиной шаги

и легкое дыханье,

на расстоянии руки

реальность… И желания

отброшу снова до времен,

когда покой и тишина,

не называя имена,

вернут мне прежнего тебя. 

СКВОЗЬ БРОНЬ ДУШИ

Стучать безмолвно капелькой дождя,

стекающей извилисто сквозь стекла,

сквозь бронь души, и глаз не отводя,

устала быть я пленницей свободной.