Весенняя красавица
Шрифт:
— Хорошо. Я хочу заставить тебя потерять контроль, — точно так же, как Гидеон заставлял меня.
— Ты не знаешь, о чем просишь, — лающе хохотнул он и, покачав головой, отвернулся. — Оставайся в постели, именинница. Я принесу тебе поднос с завтраком.
— Я бы предпочла, чтобы ты покормил меня кое-чем другим! — крикнула я ему вслед.
Гидеон даже не замедлился. Скрывшись в коридоре, он оставил меня совершенно потерянной. Я мельком глянула вниз и пришла в недоумение, заметив по обе стороны от моих бедер параллельные разрезы на белой льняной простыне.
****
Цепь
Но не сейчас. Сегодня цепь, будто нарочно, путалась под ногами и заставляла меня спотыкаться. Она цеплялась практически за каждую ножку мебели на моем пути. Пока я приводила себя в порядок, цепь застряла в сливе душа, затем запуталась в моих волосах, мучительно натягивая кожу головы. Словно она пыталась меня замедлить, помешать моему следующему шагу. Не позволить куда-то пойти.
Можно подумать, она не удерживала меня в поместье весь последний месяц.
После того как Гидеон принес мне завтрак в постель, я не спешила начать день. Пообедали мы на застекленной террасе, где я получила десерт в виде еще одного долгого томного оргазма. Гидеон поглощал мои губы, большим пальцем играя с клитором и проникая глубоко в мои девственные ножны. Как и прежде, он не дал мне прикоснуться к нему и, резко отстранившись, ушел, жадно слизывая с пальцев мои соки.
До сада я добралась уже за полдень, и цепь тут же зацепилась за розовый куст. К моему разочарованию, распутать ее удалось только через пятнадцать минут.
Я знала, что это было ненормально. Хотя не сказать, что цепь сама по себе была нормальной — как и все в поместье Блэквуд — но до сегодняшнего дня она лишь препятствовала мне выходить за ворота. Теперь же она не давала мне ходить вообще. То, что цепь запуталась именно в день моего рождения — на годовщину того дня, когда Гидеон преподнес мне ожерелье — не могло быть совпадением.
Ранее утром он утверждал, что не контролирует себя, и разорвал простыни. Страх продолжал сковывать мою грудь. Детали мозаики вставали на свои места, но я не видела общей картины.
Однако кое-что я знала наверняка. Как бы меня ни раздражала цепь, если она была ценой за жизнь с Гидеоном, я бы смирилась.
Тем не менее, он мог освободить меня, и я не понимала причин его отказа. Ведь я бы все равно осталась.
Возможно, башня, где Гидеон практически поселился, отчасти отвечала на мой вопрос. Во всей этой безумной ситуации я не сомневалась в одном — он слишком многого лишился и десятилетие держался за воспоминания о счастливых днях.
Теперь Гидеон держался за меня из страха снова потерять.
Разве он не знал, что я хотела остаться? Что мое место по-прежнему было в Блэквуде, рядом с Гидеоном?
Я лишь хотела освободиться. Не сбежать.
О чем и собиралась сообщить ему при первой же возможности.
Пускай Гидеон обещал меня баловать, но, не считая доставленного им удовольствия, для меня не
было большей радости, чем погружать руки в почву и видеть, как сад наполняется красками и ароматами. Прибыв в поместье и увидев сад, я поначалу решила, что мне здесь не рады. Но с каждым новым ростком и цветком я уверялась, что Блэквуд был и будет моим домом. Он просто ждал меня.Солнце клонилось к закату, когда я заметила возле дома движение. По тропинке шел Гидеон. Черты его лица заострились, и в глазах пылало зеленое пламя, словно он только что вернулся из недр ада.
— Где ты пропадала? — требовательно прогрохотал Гидеон.
— Где еще мне быть? — я в непонимании осмотрелась.
— Я искал тебя два часа, — он пересек сад и предстал передо мной. — Я не слышал тебя, не чуял твой запах. Эта чертова штуковина, — Гидеон сжал цепь, — протащила меня через каждую проклятую комнату в доме!
— Она сегодня странная, — сообщила я. Гидеон тоже был странным. — Конечно, я была в саду. Куда еще я могла пойти?
— Ты не должна оставаться здесь, — хрипло сказал он и, обхватив ладонями мое лицо, дико посмотрел мне в глаза. — Я приготовил еще один подарок. Мне не хочется спешить, но наше время на исходе.
— Хорошо, — неуверенно сказала я, пытаясь не паниковать из-за его спешности. — У тебя подарок с собой или нам нужно пройти внутрь?
— Он внутри. И снаружи, — Гидеон рукой очертил полукруг, указывая на сад и землю за его пределами. — Все это. Блэквуд.
— Что? Как он может быть моим?
— На этой неделе я оформил документы. После моей смерти поместье перейдет тебе.
— Ты о чем? — очередное предложение руки и сердца?
— У меня нет родных, которым можно завещать его. И в моем сердце ты всегда была мне женой, — Гидеон измученно посмотрел на меня. — Поэтому если со мной что-нибудь случится, Блэквуд станет твоим.
— Ничего с тобой не случится, — мне нравилось знать, что он считал меня своей женой, но последние его слова причиняли боль. Было страшно даже предполагать, что Гидеон пострадает…или того хуже. — Мне не нужен такой подарок. Только не так.
— Но ты его примешь, — яростно прорычал он, — потому что никому другому я его не доверю. Также я подарю тебе кое-что еще.
Едва ли я хотела других подарков.
— Что ты…
Гидеон поцеловал меня, прижав к мускулистой груди и обхватив ладонями мое лицо. Этот подарок я приняла. Поцелуй был нежным и сладким, полным такой тоски, что напоминал признание в любви и возвращение домой. Я открыла глаза. Когда Гидеон отстранился и намотал на кулак золотую цепь, от переизбытка эмоций у меня сдавило горло.
— Кора Уокер, — его голос звучал гулко, будто отдавался эхом в пустой груди, — я отказываюсь от клятвы, которую дал, подарив тебе ожерелье. Я больше не намерен на тебе жениться.
От боли у меня перехватило дыхание, и я могла лишь безмолвно смотреть на Гидеона.
— Мой последний подарок — свобода, — резко продолжил он. — А теперь убирайся к черту из Блэквуда.
Свобода…?
Я подняла дрожащие пальцы к шее. Цепи не стало. Она свисала с его ладони, превратившись в самое обычное ожерелье с алмазным кулоном. Просто ювелирное украшение.