Вёшенское восстание

После Гражданской войны в эмиграции активно занимался политикой. Возглавлял движение «казаков-националистов», публиковался во многих сборниках, в том числе вместе с Деникиным, Лукомским, Богаевским, и сам издавал журнал, в котором радовали глаз и ласкали слух строки:

«Невесть какая сильная держава Кубыть и был, и есть Великий Тихий Дон, Но всему свету чутна его слава. Ты славой вечною велик, Родимый Дон! Твой сын, донской казак, как сокол встрепыхнулся, и в бой за свой присуд пошел бесстрашно он…»

Писал очень слабые подражательные стихи —

Спи, младенец мой прекрасный! Баюшки-баю! Как взрастешь, казак (ом) станешь. Помни родину свою! Дорожи свободой, волей, Степь как мать родную чти И от врагов, злодеев лютых, Смотри, сын мой, береги…

В борьбе за власть П. Н. Кудинов пользовался массовой поддержкой рядовых казаков, поскольку вторым в полку (12-м Донском казачьем, где служили казаки Казанской, Мигулинской и Вёшенской станиц) стал полным георгиевским кавалером. Первый полный кавалер полка, И. В. Мельников, погиб в 1918 г., третий полный кавалер — казак Мигулинской станицы Брехов — по неграмотности к власти не стремился. Таким образом, в глазах восставших казаков П. Н. Кудинов был наиболее достойным претендентом на пост вождя народного восстания.

Илья Гурьевич Сафонов (1894 —?) — казак хутора Лебяжего Вёшенской станицы, ветеринарный фельдшер по образованию, офицер военного времени, служил обучающим офицером в казачьих лагерях, где, по жалобам современников, белой перчаткой проверял чистку лошадей и нещадно ставил нарушителей дисциплины «под шашку мордой на солнце». В 1917 г. перевелся в 46-й Донской полк и участвовал в боях под Ростовом в декабре 1917 г.

В 1918 г. — начальник разведки штаба войск Верхне-Донского округа, затем — командир сотни 32-го Вёшенского полка, офицер для особых поручений при окружном атамане. Подъесаул. Особой популярностью у казаков не пользовался.

12 (25) апреля 1919 г. вместе с Кудиновым произведен в есаулы. После Гражданской войны в эмиграции возглавлял труппу цирковых джигитов.

Выдвижение рядовыми казаками своих представителей в верхи повстанческой власти самым серьезным образом нарушало планы организаторам восстания.

Восстание готовилось для взаимодействия с Донской армией. Еще до соединения повстанцев с Донской армией, до прибытия первого гонца с Верхнего Дона, донская пресса заявляла: «Цель восставших захватить в свои руки линию Чертково — Миллерово и пробиться на соединение с нашими частями». [138] Большевистское руководство сразу же после начала восстания докладывало, «что восставшие хотят захватить Чертково и перерезать дорогу». [139] Советская войсковая разведка подтверждала: «По словам командующего казацкими отрядами сотника Егорова, казаки намерены перейти в наступление с тыла на наши части». [140]

138

Донские ведомости. 1919. 4 (17) апреля.

139

РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 6. Д. 81. Л. 19 об.

140

РГВА. Ф. 192. Оп. 3. Д. 1320. Л. 5.

Войска сотника Егорова, состоявшие из казаков Казанской станицы (до 3000 бойцов), сначала не подчинившиеся Кудинову, действительно, заняли фронт Шумилин — Медвеженский — Колодезный — Матюшинский — Рубежный — Мешковская — Сетраков и повели наступление на Ольховском и Макеевском направлениях, [141] в сторону железной дороги Чертково — Миллерово.

В случае удачи захват важнейшей магистрали в тылу большевиков отрезал бы зарвавшийся большевистский фронт от баз снабжения. Для полного успеха необходим был решительный натиск Донской армии навстречу повстанцам, что разрушило бы весь Южный фронт красных. Но поскольку в тот момент Донская армия к наступлению была неспособна, то в ее интересах повстанцы должны были прорываться за Донец вдоль линии железной дороги, взрывая склады и громя тылы большевиков. Соответственно «обрабатывались» рядовые казаки. 7 (20) марта агентурная разведка из Казанской и Мигулинской станиц сообщала о слухах среди казаков, что восстание поднято по согласованию с красным фронтом, что большевики вместе с казаками против коммуны, фронт по согласованию будет отодвинут до Миллерово. «В случае же отказа красных, будем сами прорываться через фронт к кадетам». [142]

141

Донские ведомости. 1919. 17 (30) апреля.

142

РГВА. Ф. 191. On. 1. Д. 33. Л. 37.

Но поднявшиеся на восстание казаки в массе своей не горели желанием соединяться с «кадетами», с Донской армией, из которой они только что дезертировали. В традициях всех народных восстаний они склонялись к оборонительной борьбе. В лучшем случае они стремились поднять на восстание соседний казачий округ — Хоперский.

Движение на Хопер шло под лозунгами «За Советы без коммунистов». Посылались листовки: «Советы, оставайтесь на местах и работайте, никто на вас не посягнет». [143]

143

ЦДНИРО. Ф. 910. Оп. 3, Д. 670. Л. 14.

Как альтернативный рассматривался вариант прорыва за Донец, но не вдоль железной дороги через враждебно настроенные крестьянские слободы, а кружным путем, по казачьим станицам Усть-Медведицкого, 2-го Донского и 1-го Донского округов.

Обе затеи, как мы увидим ниже, провалились. Советская разведка доносила 22 марта (4 апреля): «Определены намерения казаков защищать границы. Настроение, в общем неуверенное, особенно сказалось после потери надежды на присоединение хоперцев». [144] Однако еще и в апреле поступали сведения, что повстанцы «стараются прорваться между Краснокутской и Усть-Медведицкой для соединения с кадетским фронтом». [145] Но в целом настрой был оборонительным. Во многом он был вызван жестокостями экспедиционных войск. Прорваться и уйти означало для казаков оставить свои семьи на милость жестокого победителя. В мемуарах Кудинов писал: «В критический момент армия восставших могла бы прорвать фронт красных там, где бы она захотела, и с успехом отыскать новое поле для нового боевого счастья. Но не об армии болела казачья душа, а о тех несчастных детях…» и т. д. В общем, Кудинов «решил драться до последней возможности, а подготовленный план прорыва иметь в запасе». [146]

144

РГВА. Ф. 100. Оп. 3. Д. 188. Л. 141.

145

Там же. Л. 308.

146

Вольное казачество. № 83. С. 17.

Глава 4 «Братья казаки! Мы окружены со всех сторон…» (Из обращения повстанческого командования)

Оборонительная война повстанцев могла растянуться надолго. Естественно, вставал вопрос о средствах для ее ведения. Средства на содержание армии были резко ограничены. Рассчитывать приходилось только на трофеи и внутренние ресурсы.

В день восстания в Казанской сотник Егоров захватил артиллерийский транспорт в 200 подвод с полумиллионом ружейных патронов, 15 пулеметами и 700 винтовками. [147] Тогда же был захвачен с 500 000 рублей армейский казначей Пекарев. [148] У 2-й саперной роты Московского инженерного батальона повстанцы захватили 1 автомобиль, 14 мотоциклов, 28 пудов пироксилину. [149]

147

Чуев И. И.За родную власть // Против Деникина. Сб. восп. М., 1969. С. 151.

148

РГВА. Ф. 100. Оп. 3. Д. 188. Л. 306.

149

Там же. Ф. 192. Оп. 3. Д. 1320. Л. 3–4.

Там же, в Казанской, казаки захватили 4 орудия и 600 снарядов, а в хуторе Базки Вёшенской станицы — артиллерийское имущество и 4000 винтовок. В хуторе Шумилине был взят транспорт обмундирования для Инзенской дивизии и транспорт с сахаром, который следовал в Московскую дивизию. [150]

Трофеи в первые дни были обильные и зачастую не имели военного значения. Мигулинцы в первые же дни захватили 600 пудов сахару, 1000 пудов говядины, 1000 пудов консервов, 1000 пудов колбасы. [151]

150

РГВА. Ф. 100. Оп. 3. Д. 1320. Л. 5.

151

Там же. On. 1. Д. 66. Л. 4.

Арсенал повстанческой армии был составлен из личного извлеченного из тайников оружия и трофеев. 5 (18) апреля разведка войск 8-й армии насчитывала у повстанцев 6 орудий (1 неисправное), 27 пулеметов и другое вооружение вплоть до охотничьих ружей. [152] Сами повстанцы в своих воспоминаниях называли 30 пушек и около 200 пулеметов. [153] Березняго-Лопатинский полк захватил трактор, переделанный в танк, с пушкой «Гочкиса» и 250 снарядами. В отчетах повстанцы называли его «полутанк». [154]

152

Там же. Ф. 100. Оп. 3. Д. 192. Л. 18 об.

153

Григорьев П.Указ. соч. С. 11.

154

Сириус.У восставших казаков // Народная газета. 1919. № 86 14 июля.

Чтобы оружие стреляло, нужны были патроны и снаряды. В Вёшенской был захвачен 1 млн холостых патронов, слесарь Т. П. Долгополов делал из них боевые. Всего в Вёшенской вырабатывалось 6000 боевых патронов в сутки. В Еланской — по 1000 патронов в сутки. Этого было явно недостаточно. «Командующий войсками Кудинов говорил, что снаряды, оружие и вообще все — впереди. У врага надо отбивать». [155]

Количество боеприпасов быстро сокращалось. В Вёшенской пешей сотне в конце апреля на пулемет было 300 патронов, на стрелка — 50, но дальность полета пули от самодельных патронов была 300 шагов, а из 5 снарядов рвался один. [156] 18 апреля в Казанской на складе оставалось всего 15 000 патронов и 40 ящиков снарядов.

155

РГВА. Ф. 1378. On. 1. Д. 16. Л. 3.

156

Там же. Оп. 2. Д. 611. Л. 13, 19.