Веский довод

Она вылезла из машины и, узнав в одном из сорванцов собственного сына, набросилась на него:

— Чак, что ты себе позволяешь?!!

— О, ма, привет! За нами присматривала миссис Петерсон, потому что Джулия куда-то срочно ушла. Миссис Петерсон сказала, что мы можем…

— Меня не волнует, что сказала миссис Петерсон! Ты знаешь, о чем я тебя предупреждала, и все же…

Она остановилась на середине предложения, почувствовав на своем плече руку Конрада. Это был удивительно успокаивающий жест, и Доминик вдруг захотелось заплакать. Так тяжело быть одновременно отцом и матерью растущему мальчику, и поддержка, пусть даже небольшая, пришла в нужную минуту.

Доминик чувствовала себя сейчас на редкость беспомощной. Сказывалась усталость после рабочего дня, а также нервный шок от одной мысли, что случилось бы с ее сыном, если бы Конрад не успел вовремя затормозить.

Он сжал ее плечо, как бы испрашивая разрешения вмешаться в педагогический процесс, и строго сказал:

— Твоя мама, Чак, совершенно права. Кататься по проезжей части дороги очень опасно. Я заметил вас в самый последний момент и то потому, что твоя мама закричала.

В этот момент к ним, запыхавшись, подошла седая худенькая женщина.

— Добрый вечер, Доминик. Джулия попросила меня присмотреть за ребятами. Извини, если что не так.

— Ничего. Спасибо за помощь.

Вымучив улыбку, Доминик направилась к своему подъезду. Конечно, она была испугана, разумеется, на языке вертелись неприятные слова, однако ей не хотелось огорчать миссис Петерсон — одинокую, добрую старушку. Она всегда охотно соглашалась помочь, и Доминик даже дала ей запасной ключ от своей квартиры на всякий случай.

Молодая женщина оглянулась. Конрад следовал за ней, явно напрашиваясь в гости. Процессию завершали проштрафившиеся миссис Петерсон и Чак.

— Познакомь меня со своим другом, Доминик, — не зная как загладить свою вину, робко попросила пожилая дама.

— Мистер Бартон, миссис Петерсон.

— А я почему-то подумала, что вы доктор.

— Я и есть врач, только занимаюсь хирургией.

— Понятно. Да, Доминик, я хотела покормить кошку, но не нашла еды для нее.

Доминик чертыхнулась про себя, вспомнив, что забыла купить кошачий корм.

— Я быстро смотаюсь в супермаркет, который мы проезжали, — моментально сориентировался Конрад.

— О, мне неловко…

Но Конрад уже бросился к машине. Оглянувшись на ходу, он крикнул:

— Какой этаж и номер квартиры?!

Доминик лихорадочно соображала: подождать у подъезда, чтобы забрать корм и отправить Конрада восвояси, или подняться в квартиру и попытаться привести ее в более-менее божеский вид. Конрад привык к идеальному порядку в доме ее родителей и, наверное, ожидал того же от нее. Ей было, конечно, неудобно отсылать человека, который так добр к ней, несолоно хлебавши прямо с улицы. И у нее с языка само собой слетело:

— Второй этаж, квартира семь.

Доминик бросилась наверх, моля Бога, чтобы в супермаркете собралась длинная очередь в кассу.

Но что за чудо? Вся грязная посуда была вымыта и стояла в сушилке. Доминик посмотрела на Чака, который, судя по виду, после инцидента на дороге готов был на все, чтобы задобрить мыть.

— Кто вымыл посуду? — спросила Доминик.

Чак ангельски улыбнулся.

— Билли и я! Джулия сказала, что ты придешь с работы уставшая.

Доминик хотела обнять сына, но поскольку он провинился, ограничилась тем, что потрепала его по голове и поблагодарила:

— Ну что ж, спасибо вам большое. Вы очень помогли мне сегодня.

Доминик прошла в гостиную, собрала в стопку журналы, поправила плед на диване. Времени на то, чтобы вытереть пыль, уже не оставалось. Она включила торшер, села в кресло у журнального столика и обвела взглядом комнату.

Эту меблированную квартиру Доминик сняла, когда вернулась в Штаты с годовалым сыном девять лет тому назад. Здесь были высокие потолки, что делало помещение просторнее. Особенно Доминик гордилась камином в гостиной и даже купила на распродаже большую керамическую вазу, чтобы украсить каминную полку.

Ничего, сойдет, подумала молодая женщина, поднимаясь с кресла.

Она быстро прошла в комнату Чака, но лучше бы она туда не заходила. Оставив там все как есть, Доминик плотно закрыла дверь. В конце концов, это не инспекционный визит больничного начальства, сказала она себе.

Затем Доминик зашла в свою комнату, хотя и знала, что уж туда-то Конрада ни за что не пустит. Тем не менее она накинула на кровать белое покрывало — на всякий случай, как любила говорить ее мать.

На какой случай? Конрад последний человек, с которым она…

У Доминик остановилось дыхание, когда до ее слуха донесся рокочущий смех Конрада. Он уже в кухне! Короткая передышка закончилась. Она внутренне подобралась и, глубоко вдохнув, отправилась к гостю. Доминик вошла в кухню и… в изумлении остановилась на пороге. Конрад разворачивал многочисленные емкости из толстой фольги, стоявшие на кухонном столе. Чак и Билли суетились, доставая ножи, вилки и тарелки, а также китайские палочки, которые прислала Доминик на Рождество подруга, работавшая в Гонконге.

— Фантастика! — восхитился Билли, усаживаясь за стол и придвигая к себе тарелку. — Обожаю китайскую еду!

Чак устроился рядом с другом.

— Я тоже! Ма, присоединяйся к нам! Конрад привез нам китайский ужин. Здорово, правда? Ужасно есть хочется!

— Спасибо большое, Конрад, — сухо поблагодарила Доминик, — но тебе не стоило тратиться. У нас продуктов полон холодильник.

Конрад подошел к ней и посмотрел на нее сверху вниз с выражением, которому она не смогла найти точного определения. Таинственное, что ли, подумала Доминик, и ее сердце наполнилось радостью.

— Я тоже проголодался, — сказал Конрад, — поэтому по дороге в супермаркет заказал китайскую еду в придорожном кафе. Надеюсь, ты не возражаешь, ты ведь отказалась поужинать со мной сегодня, не так ли? — добавил он, обворожительно улыбнувшись.

— Я отказалась, потому что, как сам видишь, моя жизнь слишком заполнена, чтобы найти в ней свободный вечер. И поскольку я не вылезаю из роскошных приемов и вечеринок, то в следующий раз, когда ты захочешь пригласить меня в ресторан, советую задолго предупредить меня.