Весна братьев Медичи

– Ах, мессир Лоренцо, ты сделал меня самой счастливой! – при виде юноши взволнованно произнесла Лукреция.

После чего, указав на стоящего рядом мужчину лет сорока, добавила:

– Позволь представить тебе моего жениха мессира Никколо Ардингелли. Он только что вернулся с Леванта. Теперь, благодаря тебе, мы можем пожениться!

– К сожалению, тебе не за что благодарить меня, донна Лукреция, – поспешно ответил Лоренцо. – Хотя мессиру Никколо разрешили приехать на свадьбу, но потом он обязан сразу покинуть Флоренцию!

– Я всё равно тебе очень благодарна и верю, что скоро ты сможешь добиться большего!

Пока Испанец развлекал дам музыкой, сын Пьеро сказал Ардингелли:

– Мне хотелось бы поговорить с тобой, мессир Никколо.

Когда они вышли в сад, жених Лукреции Донати насмешливо спросил:

– Так какое у тебя дело ко мне, сеньор Лоренцо?

В ответ, близоруко прищурившись, наследник Медичи бросил на своего собеседника испытывающий взгляд: высокого роста и мощного сложения, тот нависал над ним, как Голиаф над Давидом. По сравнению с ним Лоренцо казался маленьким и худым. Ну, ничего, ведь победил же мальчишка Давид великана Голиафа!

– Как идёт торговля? – задал он обычный для Медичи вопрос.

Ардингелли сразу помрачнел:

– Неплохо, хотя могло быть лучше.

– Почему? Разве ткани с Востока не пользуются спросом?

– Пользуются, но твой дед, сеньор Лоренцо, конфисковал большую часть имущества моего отца. Поэтому я не могу расширить торговлю.

– А где ты намерен поселиться с молодой женой после свадьбы? – после паузы поинтересовался Лоренцо.

– Скорее всего, увезу её с собой.

– Неужели донне Лукреции суждено похоронить свою красоту среди неверных?

Ардингелли пожал плечами:

– Жена должна следовать за своим мужем.

– А если банк Медичи даст тебе кредит?

Выражение лица мужчины сразу изменилось:

– Сколько?

– А сколько нужно?

– Хотя бы восемь тысяч флоринов!

– Хорошо, но у меня есть одно условие.

– Какое?

– Ты уедешь сразу после свадьбы, мессир Никколо, а твоя жена останется здесь. Её красота прославит Флоренцию! А заодно и тебя!

По глазам купца Лоренцо понял, что Голиаф повержен.

На обратном пути Наннина притихла. Отстав от бригады, брат и сестра некоторое время молчали. Лоренцо не выдержал первым:

– Какого ты мнения о мадонне Лукреции, сестричка?

– Она очень похорошела, – Наннина вздохнула, – и, хотя не так образованна, как мы, но не лишена природного ума.

Юноша улыбнулся:

– Значит, ты одобряешь её?

– Да. Ты сделал правильный выбор. Хотя…

– Что?

– В ней не хватает огня…

– Как и в твоём муже!

– Бернардо добрый, умный и он – твой друг. Мне этого достаточно!

Подхлестнув коня, сестра Лоренцо пустила его в галоп.

Тем временем во Флоренцию пришло известие о том, что миланский герцог Франческо Сфорца решил выдать свою дочь Ипполиту Марию за Альфонсо Арагонского, наследника короля Неаполя. 17 апреля его младший сын Федерико прибыл во Флоренцию во главе большой делегации прелатов и дворян. Он направлялся в Милан замещать своего брата на свадьбе с дочерью герцога. Так как неаполитанцы тогда соблюдали траур по своей королеве, то официальных торжеств по случаю приезда гостей не было. Флорентийский купец Марко Паренти написал своим шурьям Филиппо и Лоренцо Строцци, находившимся в изгнании в Неаполе, что «всё прошло тихо, без труб». Причём тринадцатилетний Федерико, руководствуясь наставлениями отца, даже не спешился для официального приветствия членов Синьории. Во время своего недельного пребывания во Флоренции принц жил в тихом монастыре Санта-Мария-Новелла, как это сделал папа Пий в 1459 году, и ненадолго встретился с Пьеро Медичи, новым главой семьи. Правда, когда Синьория вновь собралась перед ратушей для официального прощания, Федерико всё же сошёл с лошади, чтобы произнести благодарственную речь.

Желая укрепить союз с Миланом, Пьеро решил тоже отправить на свадьбу свою делегацию во главе с Лоренцо, своим зятем Гульельмо Пацци и советником Диотисальви Нерони. Перед отъездом он дал сыну наказ:

– Веди себя достойно и бдительно. Будь мужчиной, а не мальчиком. Выказывай здравый смысл, трудолюбие, поступай по-мужски, так чтобы впредь ты мог выполнять более важные поручения.

По пути Лоренцо и его спутники побывали в Ферраре и Венеции, где их встретили недружелюбно: об особых связях Медичи с Миланским герцогом там знали не понаслышке. 9 мая 1465 года посольство прибыло в Милан, где Лоренцо познакомился с герцогом Франческо I Сфорца и его женой Бьянкой Марией Висконти, которых Франческо Патрици, епископа Гаэты, в своей латинской речи сравнил с героическими фигурами античности. Но особое впечатление на сына Пьеро произвела невеста, которой епископ тоже отдал должное:

– Вы выделяетесь остротой своего ума и своими литературными познаниями, которые редко проявляются у представителей Вашего пола. Вы не только превосходите всех юных дам, но и достойны сравнения с самыми красноречивыми мужчинами. Никто не превзойдёт Вас в телесной красоте и достоинствах.

Замечу в скобках, что при этом Патрици ничуть не преувеличивал таланты девятнадцатилетней Ипполиты Марии Сфорца.

Лоренцо привёз с собой в Милан серебряную посуду Медичи. Её он ставил на стол на великолепных пирах, которые давал в фамильном дворце, где находился и банк под управлением Пиджелло Портинари. Франческо Сфорца, поддерживавший дружеские связи с Флоренцией со времён Козимо, решил воспользоваться случаем, чтобы попросить Лоренцо о помощи: французский король Людовик XI обратился к нему за поддержкой, и деньги Медичи пришлись бы чрезвычайно кстати. Не имея полномочий, Лоренцо не мог принять такого решения. Поэтому пообещал поговорить с отцом, как только вернётся домой. В Милане он получил письмо от Браччо Мартелли, который сообщил, что 21 апреля 1465 года Никколо Ардингелли сочетался браком с Лукрецией Донати:

– Хоть и знаю я, мой милый Лоренцо, что поведать тебе о том, что последовало за твоим отъездом, означает причинить тебе и даже увеличить горе от того, что ты здесь не находишься, тем не менее, с другой стороны, желая показать тебе труды наши за тебя, в твоё отсутствие не меньшие, нежели при тебе, хотел я этим письмом скорее доставить тебе несколько горьких удовольствий, чем молчать об этом нашем счастье; для полноты его недостаёт лишь твоего, весьма желанного для нас и, опять же, для Лукреции, присутствия.

Затем приятель Лоренцо в духе Боккаччо повествует: после венчания девять молодых мужчин и девять женщин, включая молодую супругу Ардингелли, удалились на виллу в Сан Джеврасио, предаваясь «великим наслаждениям, не сравнимым ни с какими другими, ибо мёд был без мух», то есть, остальные дамы, кроме Лукреции, были без мужей!

Если верить Браччо, который присутствовал на свадьбе и подсматривал за первой брачной ночью Лукреции, её супруг обладал необыкновенными мужскими достоинствами. Мартелли даже удалось определить размер его детородного органа: с бычий рог!

Но в конце он, по-видимому, решил утешить приятеля, выдав желаемое за действительность:

– Много раз я видел в глазах её мучительную к тебе жалость, и как скрывает она за смехом такую печаль!

Прочитав послание Браччо, Лоренцо расхохотался: для компании Медичи проказы, подобные этой, были не редкостью: весёлые товарищи делились опытом, вместе гуляли, пели песни, сочиняли стихи.

Как только закончились торжества в Милане, свадебная процессия переехала в замок Висконти в Павии, где на протяжении двух недель устраивались банкеты, танцы, охота и рыцарские поединки. Сразу после свадьбы Лоренцо отправился домой. По дороге, остановившись на ночлег в Реджо, он узнал о болезни Лукреции Донати и тут же сочинил сонет: