Весна Гелликонии (др. перевод)

Многие поколения они жили здесь охотой. И именно об охоте складывалось больше всего легенд и историй. Хотя охотники промышляли группами, помогая друг другу, все же от каждого охотника требовалась отвага, так как ему нередко приходилось встречаться лицом к лицу с дикими зверями. И тут он либо побеждал, либо погибал. А если он побеждал и оставался жить, то он давал жизнь и другим — женщинам, детям. А если он погибал, то тогда скорее всего погибало и его племя.

И вот, люди Юлия, совсем небольшая группа, жили у замерзшего озера, жили как животные, только боролись за свое существование. Слушатели наслаждались рассказами об озерном поселении. Наслаждались потому, что многие теперешние обычаи вели свой происхождение от с тех времен. Здесь ловили рыбу так же, как ловили ее в том озере.

Племя Юлия охотилось на гигантов-стунжебагов, убивало оленей и диких медведей, защищалось от нападений фагоров. Иногда, если позволяла погода, выращивался небольшой урожай злаков. Пили кровь врагов.

Мужчины и женщины производили мало детей. В Олдорандо они становились взрослыми в возрасте семи лет и старились к двадцати годам. И даже когда они радовались и смеялись, ужас холода и смерти стоял перед ними.

Первый Юлий, замерзшее озеро, фагоры, жуткий холод, прошлое, подобное сновидениям — все это было живой легендой, известной каждому, легендой, которая рассказывалась снова и снова. Потому что горстка людей спасала свои жизни в Эмбруддоке и жила здесь как в темнице. Они не могли видеть ничего, кроме стен своей тюрьмы. Они могли видеть только сны, а прошлое, подобное сновидениям, как бы расширяло узкие горизонты их тесного мирка.

Многие собрались в башне Нахкри и Клилса после похорон Малого Юлия, и они находили удовольствие в том, что могли окунуться в подобное сновидениям прошлое. Чтобы оживить видения прошлого, а может, чтобы забыть о настоящем, люди пили ратель, который подносили рабы Нахкри. Ратель был самой любимой жидкостью в Эмбруддоке, после красной крови.

Похороны Юлия дали людям возможность отрешиться от повседневных забот и дать волю воображению. И вот снова звучали рассказы о прошлом, об объединении двух племен, которые сошлись вместе, как сходятся мужчина и женщина. Один сказитель передавал слово другому, и сказание шло по кругу, как шла по кругу огромная чаша с рателем.

Тут же присутствовали и дети племени. Глаза их блестели в полумраке. Время от времени они тоже отхлебывали глоток рателя из деревянных кружек родителей. Сказание, которое они слушали, было им известно под названием Великое Сказание. На любом празднестве, включая похороны, праздник совершеннолетия, праздник Двойного Солнечного Восхода, можно было услышать: «Давайте послушаем Великое Сказание».

Это была их история, и даже больше. Это был весь опыт жизни племени. Их искусство. У них не было ни музыки, ни живописи, ни литературы. Все свое время они тратили на борьбу с холодом, борьбу за существование. Но у них было прошлое, подобное сновидениям, и оно существовало, чтобы о нем рассказывать.

Никто не был больше увлечен рассказами, чем Лейнтал Эй, когда ему удавалось не заснуть. Одной из основных тем этих сказаний было объединение двух конфликтующих сторон — и это объединение было частью жизни его рода. Только позже, когда он вырос, мальчик понял, что это объединение стало и проклятием его рода. Но в этом холле, в год Девятнадцатый После Объединения, сказители рассказывали об этом событии как о величайшем успехе человечества. Это было Великое Сказание. И в этом состояло их искусство.

Рассказчики сменяли один другого — каждый увлеченно декламировал свою часть. Первые говорили о Великом Юлии, о том, как он пришел из Белой Пустыни к замерзшему озеру, называвшемуся Дорзин. Но одно поколение сменяло другое даже среди рассказчиков легенд, и вставали другие сказители, чтобы рассказать о тех, менее великих, что пришли на смену Юлия. Одним из сказителей была женщина средних лет, Рол Сакиль. Рядом с нею сидели ее муж и прелестная дочь Доль, и их присутствие как бы вдохновляло сказительницу, делая ее рассказ очень живым и выразительным.

Пока Лейнтал Эй дремал в тепле, Рол Сакиль рассказывала о Си, сыне Юлия и Искадор. Он стал главным охотником племени, и все его боялись, так как глаза его смотрели в разные стороны. Он взял в свой дом женщину из местного племени по имени Крета, или, как говорили местные, Кре Та Ден. Крета родила Си сына по имени Орфик и дочь по имени Ифилка. И Орфик, и Ифилка были сильными и здоровыми — весьма необычное явление для тех лет, когда два ребенка редко выживали в одной семье. Ифилка ушла к Сарготу — Сар Готт Дену, — который прекрасно ловил подо льдом озера милка — двурукую рыбу. Ифилка была такой здоровой, что своим пением могла раскалывать толстый лед на озере. Она родила Сарготу сына, которого назвали Дресил Ден — очень известное имя, ведь Дресил стал отцом двух знаменитых братьев — Нахкри и Клилса.

При этих словах все рассмеялись. Дресил был дядей Лейнтала Эй.

Ифилка очень любила сына, ласкала и баловала его. Но это было время, когда по льду озера на санях из рога кайдава часто приезжали фагоры и нападали на поселения людей. И вот однажды и Ифилка и Саргот были убиты во время одного из нападений. Некоторые впоследствии порицали Саргота за то, что он оказался трусом или же был недостаточно бдителен и осторожен.

Сирота Дресил попал в дом к своему дяде Орфику, у которого к этому времени уже был свой сын — Юлий, или Малый Юлий. Хотя он вырос очень большим мужчиной, в память о величии его предка он так и остался маленьким Юлием. Дресил и Малый Юлий стали неразлучными друзьями и сохранили дружбу на всю жизнь, хотя между ними случались и ссоры. Оба в юности были большими забияками и соблазняли женщин племени, пользуясь у них большим успехом. Это служило причиной многих неприятностей в племени. На этот счет можно было бы много рассказать, если бы здесь не было кое-кого.

Снова смех в комнате.

Говорят, что Юлий и Дресил были очень похожи друг на друга, у обоих были смуглые лица, орлиные носы, небольшие бородки и яркие блестящие глаза. Одевались они тоже одинаково. Враги предсказывали, что их ждет одинаковая судьба, а те более старые люди, чьи дочери пали жертвой необузданной страсти братьев, говорили, что эти двое кончат плохо, и чем скорее это случится, тем лучше. Ну а сами дочери, лежа в темноте с раскинутыми ногами, задыхаясь от наслаждения в объятиях своих любовников, прекрасно знали, чем хороши эти два брата. И хороши они по-разному. Они знали, что Дресил неистов и ненасытен в любви, а Юлий ласков, нежен как перышко, и его прикосновения доставляют наслаждение.

В этом месте рассказа Лейнтал Эй проснулся. Услышав последние слова, он удивился, как его дед, такой старый, такой сгорбленный, может доставлять наслаждение девушкам.

Рассказ продолжил следующий сказитель.

Старейшины и шаманы племени собрались вместе, чтобы решить, как наказать Юлия и Дресила за их проделки. Некоторые из них кипели гневом, когда говорили, так как в сердцах их кипела ревность. Жены их были молоды и привлекательны, и наверняка братья не обошли их вниманием. Другие были стары, и жены у них были стары, поэтому они были спокойны и рассудительны, так как им нечего было бояться за свою собственность. (Рассказчик особенно отметил эту простую мудрость, изменив интонацию голоса, чтобы вызвать смешки своих слушателей.)

И тем не менее наказание оказалось суровым. Хотя в племени оставалось мало людей из-за болезней и нападений фагоров и оно нуждалось в охотниках, было решено, что Дресил и Малый Юлий должны покинуть селение. Разумеется, ни одной женщине не дали возможности выступить в защиту друзей.

Приговор был вынесен, и Юлию с Дресилом не оставалось ничего другого, кроме как уйти. Они стали собирать свои вещи и оружие, но тут прибыл посланец племени с восточного берега озера. Он был полумертвым от усталости. Он принес весть, что приближается большой отряд фагоров. Они убивают каждого человека, который встретится им.