Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 1. Весна чехословацкого социализма. 1938–1948 гг.
Шрифт:
7) Я убеждал их, что у нас не будет социальной революции, поскольку народ политически очень зрел и уровень всех классов так нивелирован, что недовольства не существует, и говорил, что наша программа предусматривает широкую социализацию (национализацию) экономических объектов страны (природные ресурсы, тяжелая промышленность, некоторые банки и т. д.). На это они отвечали, что необходима не социализация, а коммунизация, ликвидация собственности и ограничение обогащения частных лиц или групп.
8) Они не понимали, почему, собственно, мы требуем полной самостоятельности, ведь в будущем такое маленькое государство не сможет существовать ни политически, ни экономически, и предполагали, что мы присоединимся как автономная республика к Союзу советских республик, чтобы обеспечить обмен товарами и оборону (Чехословакии) Союзом.
9) В день начала войны два высокопоставленных советских официальных
10) Перед войной они считали наши требования признать чехословацкое правительство или хотя бы обещать признать его в надлежащий момент «торгом»: мол, мы не хотим сотрудничать в общих интересах, пока не обеспечим себе выгоды.
11) В начале войны я предвидел, что немецкое наступление, подготовленное с сильным материальным превосходством на определенных направлениях, добьется успеха, и готовил требования, которые предъявил бы в тот момент, когда Советам будут нуждаться в помощи и искать ее. Я был убежден, что в случае победоносной кампании русской армии Советы наверняка скажут, что мы им не нужны и они не хотят брать на себя никаких обязательств.
В тот день, когда советские представители настоятельно просили меня, чтобы был дан приказ нашим организациям дома провести масштабные акции саботажа, чтобы уничтожались коммуникации, фабрики военной промышленности, чтобы террористические группы устраняли видных немецких представителей и тем самым нарушалось бы продвижение немецких армий в России, я решил направить им ноту с нашими требованиями» [82] .
Таким образом, эмигрантское правительство Бенеша (причем под давлением чехословацких военных) решило воспользоваться трудной военной ситуацией СССР летом 1941 года, чтобы предъявить Москве свои условия сотрудничества. Главным условием было признание СССР правительства Бенеша как ведущего представителя всего чехословацкого Сопротивления. Получалось, что советская оценка политики Бенеша как «торга» была полностью оправданной. К тому же сам Пика вынужденно признал, что до сих пор Москве не особенно полезно было сотрудничество с чехословацким эмигрантским правительством.
82
http://www.moderni-dejiny.cz/clanek-tajna-zprava-plukovnika-h-piky-proprezidenta-republiky-dr-e-benese-1903/
«К сожалению, должен признать, что Советы до сих пор не имели от нас большой пользы. Мы несколько месяцев использовали радиопередатчик, который несколько раз выходил из строя из-за большого количества передаваемой информации, и Советы могли подумать, что передатчик служит только для того, чтобы мы посылали политические донесения и военную информацию разведывательного характера о Советской России, так как не знали содержания передач… Это и было причиной того, что они попросили у нас ключ к шифру, чтобы контролировать нашу связь с Лондоном.
Они вполне справедливо могли бы упрекнуть нас в том, что мы приживалы, так как с родиной у нас связи не было, разведывательная группа прибыла в Россию поздно, и, когда она обустраивалась в пограничном районе, началась война. Они хотели, чтобы эта группа перешла в Словакию и организовала там разведывательную сеть, но я не согласился и направил группу в Москву. Они просили сообщить имена нескольких надежных людей в Праге и в других местах на нашей территории, чтобы наладить с ними связь [83] . Но и здесь им отказали. Они просили направить двух старших офицеров разведывательной группы в Венгрию и на Балканы – мы не согласились. Из Лондона было обещано, что им (русским) будут высылать всю информацию, которая могла бы заинтересовать Советы (я в ноте также взял на себя обязательства в смысле этого обещания), но за целый месяц мы предоставили лишь одну информацию. Они просили выслать остаток группы подполковника Свободы с целью проведения разведывательной работы и саботажа на территорию Чехословакии – опять отказ».
83
Эта просьба советской стороны была вызвана провалом передатчика подпольного ЦК КПЧ еще перед войной.
Таким образом, в Лондоне выжидали, стремясь предугадать, чья возьмет в советско-германской войне.
Выжидательный настрой лондонской эмиграции резко контрастировал с
настроениями остававшихся в суздальском лагере чехословацких военных. В докладной записке коменданта лагеря от 23 июня 1941 года в НКВД отмечалось, что из 124 бывших легионеров 85 подали коллективную просьбу «участвовать совместно с Красной армией в борьбе за ликвидацию фашизма» [84] . Примечательно, что большинство этих легионеров были не офицерами, а солдатами и младшими командирами. Просьба заканчивалась словами: «Хотим сражаться вместе с бойцами РККА под Красным знаменем мирового пролетариата за дело Ленина-Сталина, за нашу новую счастливую жизнь, за мировой рабочий класс, ведомый Коммунистическим Интернационалом и родным Сталиным».84
http://www.czechpatriots.com/csmu/cslegion.php.
В другой докладной записке, от 30 июня 1941 года, моральное состояние обитателей лагеря в Суздале оценивалось как в целом здоровое, однако отмечались напряженные отношения между «звездунами» и другими легионерами. «Звездуны» были готовы сражаться против немцев где угодно и немедленно, как только получат соответствующий приказ. С другой стороны, офицеры говорили, что воевать готовы, но только не под командованием СССР, а под руководством представителя доктора Бенеша в Москве, то есть полковника Пики. При этом они требовали отправки легионеров на Запад, где в то время никаких активных боевых действий против Германии не велось.
10 июля 1941 года ГРУ РККА с согласия Берии отобрало из лагеря 17 добровольцев для работы в разведгруппах. Потом попросили еще четверых. В конце июля 1941 года в Суздальском лагере остался 91 человек.
Несмотря на явный «торг» Бенеша в первые дни войны, Сталин дал указание советскому полпреду в Лондоне И. М. Майскому договориться о нормализации отношений с чехословацким эмигрантским правительством (равно как и с польским и югославским). 8 июля 1941 года во время встречи с Бенешем Майский заверил последнего, что СССР твердо стоит на признании независимости Чехословакии и не будет вмешиваться в ее внутренние дела [85] . Москва предложила свою помощь в организации на территории СССР чехословацкой воинской части под политическим контролем эмигрантского правительства. Бенешу порекомендовали немедленно направить в советскую столицу официального дипломатического представителя.
85
Поп И. И. Чехословакия-Советский Союз. 1941-1948 гг. М., 1990. С. 17.
Бенеш сразу же откликнулся на советское предложение, потому что, в отличие от своих военных (Ингра, Пики), гораздо более реалистично оценивал силы Красной армии и перспективы исхода войны. Еще в начале июля 1941 года, до переговоров с Майским, Бенеш саркастично говорил, что Красная армия своим стойким сопротивлением опровергла всех военных аналитиков и что «блицкриг» вермахта уже провалился. 5 июля начальник канцелярии Бенеша Смутны отмечал в своем дневнике: «Сегодняшние сводки с полей боевых действий успокаивают, поскольку указывают на то, что немцам не удается «блицкриг» так, как они его себе представляли… Наши военные, как и военные других стран, вообще имели тенденцию недооценивать русских» [86] .
86
Cesky lid v boji proti fasismu. Praha, 1975. S. 337.
Для того времени это было удивительно смелое и проницательное суждение. Но Бенеш вполне мог сопоставить панику и бегство английской и французской армий в 1940 году с упорными боями на советско-германском фронте летом 1941-го.
К тому же, в отличие от Англии и Франции, СССР никогда не признавал Мюнхенский сговор и был готов гарантировать Чехословакии ее довоенные и домюнхенские границы. Поэтому в беседе с Майским Бенеш подчеркнул, что после войны в Центральной Европе решающую роль будет играть Россия. «…Для нас такое положение чрезвычайно важно, поскольку от него будет зависеть наше будущее, безопасность республики» [87] .
87
Поп И. И. Чехословакия-Советский Союз. 1941-1948 гг. M., 1990. С. 17.