Вестники Осады

<Во имя величия машины, вы исполните мой приказ!>

Пустотные щиты над головой Мирмидакса под тяжестью хлынувшего с неба чёрного дождя содрогнулись, осыпав землю снопами ярких искр. Вдали предрассветным заревом поднимались красные тучи. Кадит чувствовал, что теряет связь с войсками, и виной тому явно были странные грозовые облака. Ему казалось, что сама суть мироздания сжималась, а за ней стиралась и информация. Возможно, это было атмосферное оружие в сочетании с редкой разновидностью инфофага. Сверкнувшая на небе молния угодила прямиком в пустотный щит. Вокруг всё побелело. Защитный энергетический покров медленно разрушался. Буря застала их врасплох, она набрала скорость и мчалась по небу так быстро, что казалось, она желает изо всех сил поглотить всё, чего касался солнечный свет, пожрать саму его природу. Мирмидакс и его отряды оказались во тьме. Одни. В пустотный щит снова ударила молния, потом ещё раз, ещё и ещё, она била так часто и сильно, что складывалось ощущение, будто она была молотом самих небес! В этот момент энергетические купола раскололись…

В наступившей тишине Кадит надеялся услышать рёв стреляющих орудий, вой десантно–штурмовых кораблей, увидеть самого идущего магистра войны.

Но вокруг был только дождь. Липкие капли, часто стуча, с глухим звоном разбивались о панцири автоматонов. Магос присмотрелся к жидкости, струйками стекающей с них на землю. Она была не чёрной, как ему сперва показалось, а красной. Густой, красной, подвижной…

Спустя мгновение на горизонте появились бегущие силуэты. А спустя ещё миг силуэты обратились в чудовищ. Изуродованные, будто после свежевания, с торчащими оголенными пучками и связками мускул, они мчались на когорту Кадита клыкасто–воющей массой.

– Протокол убийства! – Мирмидакс закричал, отдав приказ одновременно двумя своими голосами.

Автоматоны и мирмидонцы открыли огонь. Тела чудовищ разлетались облаками красной слизи. Плазменные снаряды выдирали из медных шкур монстров куски металла. Они, плавясь, брызгами разлетались в стороны. Лучи света скользили по огромным сворам бескожих гончих, рассекая их на мелкие стайки. Восприятие Кадита притупилось – разряды статического электричества вызвали помехи в ноосфере. Орда монстров не останавливалась. Земля, чудовища, машины – всё было покрыто красной жижей. Мир стал обжигающе–алым. Существо с паучьими ногами и телом из переплетенных волокон мышц и меди, завопив, бросилось на осадного автоматона. Плоть и металл встретились: поршни с силой ударили, протаранив мясо, а костяные когти разодрали пластины брони. Искажённые данные терзали сознание Кадита. Часть его разума всё ещё пыталась соотнести происходящее с типовыми схемами битв, чтобы координировать движения и огонь.

Это чудовище явилось из грозовых туч. Оно изрыгало пламя, а от его крыльев валил густой дым. Существо приземлилось перед Кадитом, расколов землю копытами. Монстр медленно выпрямился во весь свой исполинский рост, взмахнул крыльями, и, молниеносно двигаясь, попытался пробить блоки Мирмидакса зубами и топором.

Пули отскакивали от шкуры чудовища. Магос шагнул назад, и, упёршись ногами в землю, прицелился во врага. Энергия накапливалась в зарядных камерах, а существо, грозно нависнув над Кадитом, медленно сделало шаг вперёд. Во все стороны летели, обращаясь языками пламени, искры и брызги крови. Заряд в орудиях механикума достиг максимума. Помехи плотной пеленой застилали сознание Кадита: всё плыло, но магос видел монстра, словно смотрел не глазами. Создание приоткрыло рот, высунуло язык и оскалилось, как голодная собака.

Кадит выстрелил, в тот же миг чудовище бросилось на него. Крылья его были саваном, ниспадающим на терзаемый штормами мир, а топор – кроваво–красным лезвием, режущим все на своем пути…

Бури поглотили Акказзар–Бета. Аргонис наблюдал, как они обволакивали планету, вращавшуюся перед "Мстительным духом". Они с магистром войны вернулись с поверхности лишь час назад, но за это время столько всего успело произойти, столько изменилось… По облакам всё чаще, становясь ярче и шире, пробегали красные вспышки. Молнии серебристой паутиной расходились по бурым тучам, внезапно появляясь и так же стремительно исчезая. Их блики отражались в глазах легионера, ему казалось, что он слышит далекий гром даже через пустоту космоса.

– Очаровательно, не так ли? – спросил Гор. – По–своему, конечно.

Примарх подошёл к иллюминатору, и дрожь вновь охватила Аргониса. Ему не хотелось отворачиваться от гибнущего мира и не хотелось смотреть на своего повелителя.

– Когда всё началось, ты задал мне вопрос, сын мой. Ты всё ещё хочешь услышать ответ?

– Зачем вы это делаете? – в сиплом голосе легионера звучало непонимание.

– Потому что могу, – с нажимом сказал Гор, – потому что должен.

– И что же мне делать с этим знанием, милорд?

Гор отвернулся от иллюминатора. Молнии вновь расцарапали багровые облака.

– Я хочу, чтобы ты нёс эту истину другим.

– И теперь, Десигус, правитель Золочёных Миров и хранитель Авентийского Залива, услышав мой рассказ, реши, какая судьба ждёт хранимый тобой мир.

Потрясённый Десигус уставился на Аргониса, краска быстро покидала и без того бледное лицо губернатора.

– Это... это невозможно... этого не может быть...

– Я здесь не для того, чтобы убеждать тебя, – ответил легионер, едва заметно пожав плечами, – а для того, чтобы узнать, покоришься ли ты магистру войны.

Он помедлил, прежде чем задать вопрос, принесённый им ко двору губернатора, будто обнажённый меч:

– Каков твой ответ?

Долг ждет / Гай Хейли

Фронтальная стена, шестые фронтальные ворота. Крепость Дорна была новой по меркам Терры, но едкий воздух и дожди уже разъедали её, покрывая неровностями, словно потрёпанную волнами скалу. Эрозия усиливалась. Запущенные Императором процессы очистки воздуха от токсинов остановились. После периода обнадёживающей ремиссии старая болезнь Терры вернулась. Возрождение родного мира человечества закончилось, принесённое в жертву насущным потребностям войны.

Колонна воинов в жёлтой броне двигалась по стене. Патруль Имперских Кулаков. Пятьсот легионеров, рота со всеми приданными офицерами. Возглавлял их капитан Максим Тэйн.

Порывы холодных ветров Гималазии проносились над дорогой на стене, которая была достаточно широкой, чтобы смогли проехать пять танков в ряд. В небесах, где Дворец затмевал высочайшие пики Терры, падали грязные хлопья снега, вперемешку с сажей промышленности. На более низких бастионах шёл только дождь. Когда-то эти земли представляли собой сухое высокогорное плато – теперь они стали Дворцом, который был больше города. Выбросы его величественных башен создавали настоящие штормы. Атмосферные регуляторы извергали в небеса пар. В холодном разреженном воздухе искусственные облака быстро превращались в дождь. Но ни один из них не пролился благословением на жаркую землю. Дождь падал в стоки, а оттуда попадал в трубы, которые уводили его в пространства между подвалами Дворца и скрытыми коренными породами. Вся вода возвращалась назад во Дворец, чтобы её использовали снова и снова.

Небо между тёмными облаками было нездорового бледно-коричневого оттенка. Оно напоминало утративший былую яркость пожелтевший синяк. Обычно доспехи шагавших по стене гигантов казались насыщенно золотыми, намного чище болезненных небес, светло-жёлтыми, как исчезнувшие полевые цветы Терры. Качество солнца обесцветило доспехи едва ли не до бледности больного проказой. Когда тучи заслоняли солнце, то броня становилась тускло-зелёной.

Порывы ветра приносили резкий дождь. В образованных углами стены вихрях он превращался в мокрые смерчи. Вода стекала по доспехам, собиралась в укромных местах, исчерчивала глазные линзы, лилась по эмблемам чёрного кулака на белом поле. Оба символа во время дождя стали серыми.

Поступь Имперских Кулаков оставалась непреклонной. Их броня являлась непроницаемой для энергетических разрядов, взрывов и вакуума. Простая погода не беспокоила Легионес Астартес. Они должны двигаться быстро, потому что под их охраной находилась большая территория.

Фронтальная стена представляла собой петлю, верёвку из камня, камнебетона, пластали и адамантия, которую бросили, чтобы захватить огромный кусок территории и притянуть её в объятия Дворца. Она образовывала двор замка перед входом в крепость, построенный с размахом титанов, а не людей. За Фронтальной стеной Львиные врата вели к Вечной стене. В то время как Фронтальная стена только изумляла своими масштабами, Львиные врата бросали вызов самим человеческим чувствам. Встречались горы, которые уступали им. Их было ясно видно даже в двухстах милях от Фронтальной стены. Даже сквозь дождь они проступали приземистой нависшей тенью.