Ветер и искры. Тетралогия

— Толку-то? — буркнула Убийца Сориты. Помолчала и все же неохотно продолжила: — Говорят, что раньше все настоящие маги жили на Западном континенте, и после катастрофы их потомки обосновались в Империи. Люди с природной «искрой», так называемые самородки, встречаются только здесь. Они — лучшие ученики. К тому же ни одного Целителя или Целительницы не рождалось в других странах.

— А набаторцы?

— Бездарности. Никто из них не смог переступить начальную ступень. То же самое касается Сина и Золотой Марки. Урс темен, как и Сдис. Гроганцы к магии полностью нейтральны. А морассцы очень похожи на имперцев, но они слишком уж далеко.

— Но зачем война?

Она впервые с начала разговора оглянулась на нас:

— Ты что, Шен? И вправду блаженный? Затем, что иначе эти тупые Ходящие нас бы сюда никогда не пустили. За пятьсот лет со времен Темного мятежа ни одна из Матерей не прислала нам приглашения в гости.

— Я бы удивился, если бы было иначе, — сказал я.

— Виновата Сорита. Она изменила…

— Не надо клепать с больной головы на здоровую! — перебил ее Шен. — Вы все хороши.

Здесь она не стала спорить, лишь раздраженно дернула плечом.

— Людей с земель Империи можно было похищать. Обошлись бы небольшими жертвами. Это лучше, чем такая война.

— Какой злой мальчик! — сказала пропасти Проклятая. — Мы делали то, что ты говоришь. Все оказалось бесполезно. Из наших рук выходили только темные.

— Но ты только что сказала, что жители нашей страны…

— Помню. Не идиотка. Проказа была права, когда лет триста назад сказала, что мы слишком увлеклись темным, забыв о свете. Мы потеряли равновесие, ту едва видимую грань, что заставляет обе чаши весов находиться на одном уровне. Соответственно, стали неспособны создать то, что нужно.

— На что же вы тогда надеетесь сейчас?

— На «самородков». Мы рассчитывали найти двух-трех, научить их азам. Той и другой магии. Посмотреть, что выйдет. Возможно, те, кто впоследствии будут учиться у них, станут идеальным материалом. Вся надежда на второе поколение.

— Вам бы кур разводить или лошадей с таким подходом, — рассмеялся я.

— Люди ничуть не лучше кур или лошадей, — серьезно ответила Проклятая. — У меня даже есть доказательство — Гинора отлично справилась с тем, что у нас не получилось. Твоя жена, Нэсс, была тем самым первым поколением.

— Вам не удалось заполучить Ласку.

— Зато мне досталось второе поколение в виде некоего Целителя. И третье — в виде юной Ходящей, которую этот Целитель решил обучать. И оба со смешанной «искрой» без всяких перегибов. Гинора — умница. Чем больше я узнаю о ней, тем сильнее восхищаюсь ее умом, хитростью и прозорливостью. Она все-таки достигла того, о чем так долго мечтала. Посеяла семена, и теперь я пожинаю колосья, из которых при должной удаче вырастет целое поле.

— Как Холере удалось разорвать круг? Ведь все вы с… червоточинкой.

— Я много думала над этим. С Даром Гиноры, после того как она оказалась в болотах, что-то произошло.

— Отринула тьму? — подал я ей идею, но Тиф лишь пожала плечами.

— Если только это возможно. Что бы там ни случилось, но ей удалось слить в Лаэн обе «искры» именно в тех пропорциях, что требовались. Ей попался отличный «самородок».

— Ни я, ни Рона не будем твоими племенными лошадьми, — сказал Целитель. — Я не собираюсь помогать осуществлять твои грандиозные планы.

— Куда ты денешься, Шен? Сейчас ты молод и глуп. Со временем это пройдет. Думаю, ты уже понимаешь верность моих слов. Ведь ты почувствовал, каково это — быть «серым», а? Я обучаю тебя не только тьме, и в дальнейшем магия сама подскажет, как поступить. Ты тот, на кого возлагаю надежды не только я. Забудь о Проклятых. Об Аленари, Лее и Митифе. Забудь обо мне, Роне и Лаэн. Все это сейчас совершенно неважно. Важна только «искра», которую можно возродить. У тебя — первого после Скульптора — появился шанс вернуть то, что все мы утратили во время Великого упадка.

Я хмыкнул.

Тиф — идеалистка?

— Разумеется, ты рассчитываешь встретить эти прекрасные времена в новом теле? — мимоходом поинтересовался Целитель.

— Именно. Ты сможешь помочь мне стать прежней?

— Вероятно, — уклончиво ответил Шен. — Особенно если ты оставишь Рону в покое.

— Это ты к чему? — Она даже остановилась, и Целитель едва в нее не врезался.

— Это я к тому, чтобы ты забыла о том, что хорошо бы влезть в ее тело. Его ты не получишь.

Проклятая выглядела одновременно обиженной и рассерженной:

— Не говори чушь!

— Не корчь из себя оскорбленную невинность. Думаешь, я не понял, почему ты так обрадовалась, когда в ней появилась темная «искра»? Так вот — понял прекрасно. Даже не мечтай. Найди себе другую носительницу «искр». Или сумасшедшую. Последних в мире пруд пруди. Рано или поздно ты возьмешь над таким телом контроль, как это сделала с несчастным пастухом.

— Сумасшедшие не могут жить вечно, мальчик.

— Зато их много. У тебя будет возможность менять тела, — решительно произнес он. — Придумай что угодно, но Рону ты получишь только через мой труп.

— Впереди мост! — крикнули нам, и, оборвав разговор, мы поспешили вперед.

Между двух облицованных голубоватым льдом стен оказалось перекинуто нечто, поспешно названное Га-нором мостом. Четыре толстых каната, натянутых на вбитые в камни столбы, на которых держалась вся конструкция, были истрепаны временем. Доски на них также не выглядели надежными, а о веревках, служащих здесь перилами, я и вовсе не хочу говорить.

Вся постройка напоминала дугу, ее центр провисал, находясь намного ниже, чем следовало. Чтобы оказаться на той стороне, требовалось вначале спуститься, а затем подняться по ветхому сооружению. Могу представить, как должна раскачиваться эта штука.

— Кто создал такое «чудо света»?! — с величайшим презрением в голосе спросила Проклятая.

— Горцы. Дикие племена чусов, — отозвался милорд Водер. — И сделали на совесть, между прочим. Ему никак не меньше сотни лет.

— Оно и видно.

— Слушайте… — Лук опасливо сглотнул. — А нет… другого пути?

— Есть. Но это еще неделя, — ответил сын Ирбиса.

Я подошел к самому краю узкой тропы и глянул вниз. До тумана, занявшего пропасть, было ярдов пятнадцать. За ним скрывалась неизвестность.

— Сколько тут до дна, Га-нор? — спросил я, опасно наклонившись вниз.

— Вернутся йе-арре с разведки, попроси их проверить.

— Успеешь состариться, прежде чем долетишь, лопни твоя жаба. — Стражник поежился.

Я еще раз внимательно осмотрел мост. Его противоположная сторона выводила на большую площадку, переходящую в узкую расщелину, которая вела к последнему перевалу. Гбабак приглушенно квакнул и сказал:

— Я тяжел. И идти последним. Квак бы он не рухнул.

Я прикинул колоссальный вес блазга.