Ветер из рая

Горностаем, вспомнилось Синичкину, здесь звался мусорный полигон. А «отправить на Горностай» звучало недвусмысленной угрозой: закопаем, мол.

Но сейчас оперу было не до филологических и этнографических изысканий.

Он ударил парня, который отправился с ним разобраться. В самозащите без оружия майора наставлял сам родоначальник самбо Анатолий Аркадьич Харлампиев. Лысенький, седенький, толстенький – он, несмотря на возраст, обладал страшным оружием и мог обучить, как одним ударом, на выбор, или отправлять в глубочайший нокаут, или убивать.

Исключительной меры наказания владивостокский гопник все-таки не заслужил, поэтому Синичкин соразмерил силу, направление и попросту надежно вырубил чувака. Тот гулко плюхнулся о землю.

Поняв, что творится неладное, двое других на миг оставили свои разборки с девчонкой и глянули на Синичкина. Потом один остался ее держать, а второй выступил к оперу. А когда оказался на подходящем расстоянии, словил удар в кадык и тоже без чувств опрокинулся навзничь.

Последний противник осознал, что происходит, выпустил девочку, развернулся и кинулся в сторону тускло освещенной набережной.

Девушка без сил опустилась на землю и, всхлипывая, стала ползать, отыскивая отлетевшую в сторону босоножку. Она явно была не в себе.

Опер присел рядом с ней на корточки. Спросил:

– Тебя как зовут?

– Дина, – сквозь слезы проговорила девочка.

– А я Петя. Все кончилось, Диана Батьковна. Все прошло. Тебе ничто не угрожает.

Девушка нашла босоножку, жалобно сказала: «Порвалась», – и разрыдалась.

– Пойдем, я отведу тебя домой. – «Петр Зверев» взял ее за локоть, но она отпрянула. – Не бойся, я тебе ничего плохого не сделаю. Пошли отсюда, а то эти архаровцы скоро очнутся. – Он кивнул на два распростертых тела. – Ты далеко живешь?

– На Чуркине, – всхлипнула девчонка.

Мыс Чуркина, вспомнил Синичкин справку, это совсем другой район города. Там как раз рыбный порт, кладовщику Звереву в тех краях не худо б побывать. Но ехать туда далеко, кружным путем, огибая залив. Тот район еще со времен Хрущева собирались соединить с центром Владивостока мостом, но пока хватало других забот [8] .

– Ничего, возьмем такси. Да не бойся, сдам тебя родителям с рук на руки целой и невредимой.

– Я с подругой живу, в гостинке.

8

Мост построят только в новом веке: он будет открыт в 2012 году.

– Да? А я думал, ты школьница. – Девушка и впрямь выглядела совсем юной и худенькой.

– Первый курс университета, – с гордостью прошептала Диана. – Филологический факультет.

– Держись, филолог, крепись, филолог, ты ветра и солнца брат [9] , – переделал опер старую песню. – На вот тебе платок, глазки вытри и больше не плачь.

Они прошли по каменистому пляжу до лестницы. Девушка сняла босоножки и шагала босиком, укалываясь о темные и острые камни. Сарафан на груди у нее был порван, и она придерживала его рукой. По широкой лестнице поднялись на набережную и оказались в самом начале Ленинской улицы, неподалеку от кинотеатра «Океан».

9

Стихи Н. Добронравова. В оригинале: «Держись, геолог, крепись, геолог, ты солнцу и ветру брат».

В «Океане» шел голливудский блокбастер «Козерог-один» о том, как американские астронавты симулировали в студии космический полет на Марс. Синичкин посмотрел эту ленту в Москве, в кинотеатре «Октябрь», с Люсей (маленького Пашу оставили с соседкой). Они попытались тогда склеить полуразбитые свои отношения, но, видать, и кино на двоих, и последующий ужин в ресторане «Метелица» оказались слишком слабым средством.

Синичкин поймал такси и галантно усадил девушку на заднее сиденье. Сам поместился рядом.

Поняв, что опасность миновала и новый знакомый ей вряд ли угрожает, худенькая Дина литературно грамотно, но сбивчиво стала повествовать Синичкину о событиях сегодняшнего вечера и, шире, о своей жизни.

Они с подружкой из Арсеньева, закрытого города в двухстах километрах отсюда; в прошлом году поступили во Владике на филфак; общагу им не дали, снимают комнату в гостинке; сегодня экзамен сдали и пошли вдвоем на «набку» и на «Динамку» погулять. К ним прикололись на пляже трое; Нинка быстро сообразила, куда дело клонится, вырвалась и убежала; парни стали до нее докапываться, поэтому: «Спасибо, я вам очень признательна». А дальше вы знаете…

Ехали долго, остановились где-то на сопке у хмурой многоэтажки.

– Может, зайдете? – спросила, решившись, девчонка. Мужчина ей, очевидно, понравился.

Синичкин-старший внимательно посмотрел на нее. Подумалось, вот прекрасный случай отплатить Люське за неверность – но, с другой стороны, что за пошлость: отвечать изменой на измену! А главное, к владивостокской девочке его нисколько не тянуло: слишком юна она была, неопытна и незрела.

– Нет, дорогая, тебе сейчас лучше отдохнуть и привести себя в порядок.

– У нас в гостинке телефона нет. Можно я вам сама позвоню?

– Я здесь проездом, скоро уезжаю.

– А если мы встретимся завтра? Я покажу вам город.

– А как же твои экзамены?

– У меня античка только через четыре дня. Все равно не выучишь, что за три дня, что за четыре.

– Хорошо. – Новая мысль пришла Синичкину в голову. – Тогда к завтрему приоденься, пойдем с тобой в ресторан. Встретимся вечером, в восемь. Где тут у вас обычно свидания назначают?

– У памятника приморским партизанам. Это, считайте, главная площадь. Вам его любой покажет.

– Хорошо, там и свидимся.

Девушка потянулась и чмокнула опера в щеку. В разрезе порванного сарафана мелькнула маленькая грудь – бюстгальтер она по последней моде не носила. Выскользнула из «Волги» и с босоножками в руках побежала к подъезду.

– Поедем на Электрозаводскую улицу, – сказал Синичкин водителю.

Однако в квартире опера ждал сюрприз. Неприятный.

Наши дни

– Он приехал. Пересек вчера границу России. В аэропорту Внуково, рейсом из Стамбула.

И хоть босс прекрасно понял, о ком речь, порядок и точность должны царить всегда, даже в столь спешных докладах, поэтому он переспросил:

– «Он» это кто?

– Тот чувак из восемьдесят первого года.

– А она?

– Она ведь умерла три месяца назад, – напомнил докладчик.

– Ах, да. – Руководитель сделал вид, что запамятовал, хотя ничего он не забыл. – Ну что ж. Поставь его в стоп-лист, а когда и если появится в наших краях, плотно садись ему на хвост.

* * *