Ветер на ощупь

Булыжник, кстати, мне пригодился, когда один из жгутолапых сбежал в поисках убежища, коим он избрал мое укрытие. Сердце кольнул холодный страх, когда булькающее существо выросло передо мной из-под земли и настороженно ощетинилось. И сразу же получило камнем по морде. Действовала я без раздумий. Схватила следующий «снаряд» и запустила в тварь, сопроводив испуганным воплем. Камень попал точно по лбу, разозлив монстра.

Издав хриплый вой, он резво отмахнулся от третьего камня и попытался меня сцапать. Подобрав драный подол юбки, я увернулась, поднырнув под щупальцами, и метнулась в сторону, уходя от столкновения. И кружить рядом могла бы долго, кабы не наступила на острый камень. Ойкнув, я отскочила в сторону, невольно опустила взгляд и оказалась схваченной. Одно щупальце стиснуло грудную клетку, второе – горло, и спустя мгновение я болталась в воздухе, отчаянно колотя ногами и теряя сапожки. Только что ладони успела просунуть под жгут на горле да заорать «Спасите!».

И меня услышали – рядом появился Шхалар. Свившись из мглистых теней, он оценил ситуацию и шагнул к нам. Я с воплем отлетела в одну сторону, монстр уже без жгутов – в другую, а оторванные щупальца приземлились где-то между нами. Дальнейшей же расправы я не видела – хрипло кашляла, хватая ртом воздух, да отплевывалась от пыли. Но, зная сумеречного, предполагала, что от твари только оторванные жгуты и остались. Маги – они же все дурные, а этот еще и источник…

Переведя дух, я встала, держась за стену, и нерешительно изучила поле боя. Над выжженной землей витали клочья сизой мглы. Райден куда-то делся. От жутких тварей остались только подергивающиеся щупальца, пятна темной слизи и редкостная вонь. Зрелище малоприятное, но я в бабушкином алхимическом хранилище разного успела насмотреться.

– Жива? – услышала спокойное.

– Не дождешься, – огрызнулась привычно.

– Уже и не надеюсь.

Я зажала нос, судорожно сглотнула и повернулась к Шхалару. Настороженно посматривая по сторонам, он разминал кисти рук, и с его пальцев срывались ошметки мглистой хмари. Я подняла брови, зачарованно рассматривая проявление источниковой сущности. Та же хмарь тонкими струйками сочилась откуда-то из-под кожи, размывая черты его лица, стирая очертания худощавой фигуры, пропитывая пространство силой мглистых сумерек. Мне показалось, или он действительно стал выше, причем значительно?..

– Рот закрой и собой займись, – в меня полетели прадедовы сапоги.

Моргнув, я покраснела, насупилась и вместе с обувью поковыляла к своему бывшему укрытию. Стараясь не смотреть по сторонам и дышать ртом, села на камень, обулась, отряхнула пропылившееся платье и быстро переплела косу. И между делом спросила:

– А где брат?

– В делах, – услышала в ответ туманное. – И, кстати…

– А предупреждать надо! – да, лучшая защита – это нападение. – Разве трудно сказать, что вам нужно отойти, и попросить подождать? – морщась, я пошевелила пальцами ног. – Я же не самоубийца, чтобы в бой лезть! И «дела» ваши меня не интересуют! – своих «интересностей» хватает.

– Неужели?

Промолчала, сухо поджав губы. Да ну тебя, зараза сумеречная… Молча встала и, гордо вздернув подбородок, побрела в направлении развалин. Странно, а ведь мы от них на полдня ушли…

– Нам в другую сторону.

– А Райден? – буркнула, послушно развернувшись.

– Догонит.

Я встревоженно огляделась, но… Придется поверить. Не буду путаться под ногами.

Продолжили путь мы уже вдвоем. Шхалар шел впереди, соблюдая положенный разрыв в девять шагов, оглядываясь и физиономию имея странно озабоченную. Кажется, предложил бы помощь, да без толку. Я упрямо ковыляла позади – «перелет» разом выпил все мои силы, и снова разболелась голова. И рада бы на сумеречном повиснуть, да нельзя. А еще очень пить хотелось. И сесть, вытянув ноги. И – помыться. Последнего – до зуда в руках и во всем сопутствующем. Но негде.

Я тоскливо вздохнула. Был бы рядом Райден – поныла бы, наверное, а с сумеречным… Нельзя. Только дай слабину – с потрохами сожрет и добавки потребует. Я собрала в кулак все свое упрямство.

Так, гордость, ты где? Выходи на дело.

***

– Шхал, а что вы все-таки здесь забыли? – от нечего делать я доставала своего спутника глупыми вопросами.

– Работаем.

– А не мало ли вас? На раскопки пустошей же обычно человек десять отряд собирается.

– Хватает, как видишь, – буркнул он и после паузы снизошел до полноценного ответа: – На самом деле пустошь нестрашна, Вечность выметает ее подчистую. Но ослабляет магические связи, удерживающие стражей в подземных хранилищах, и те вырываются на свободу.

Я с содроганием вспоминала недавний бой. И поняла.

– Значит, рядом чье-то хранилище было? Значит, что-то ищете? А что?

– По работе.

И надолго замолчал. А я топала следом и прислушивалась к своим ощущениям. Почему мне здесь не страшно? Неприятное место, а страха нет. Разве что отсутствие Райдена беспокоило не на шутку. В некотором смысле он безголовый, всегда отдувается за других. Не случилось бы чего…

– Нам только до гор осталось добраться, день-два, и ты дома, – негромко заметил сумеречный, обернувшись.

Утешил! Я до сих пор гадаю, что лучше – домой вернуться или здесь остаться… Одарила Шхалара красноречивым взором и мужественно продолжила плестись за ним, размышляя о том, куда запропастился брат. Закатные сумерки неспешно сменялись туманными, а от Райдена – ни слуху, ни духу. Правда, Шхалар, как я подозревала, все о нем знал. Мыслесвязи магов учили едва ли не с пеленок, и наверняка эти двое и на расстоянии не переставали шушукаться. Но раз сумеречный не велит мне сидеть, молчать и ждать, значит, брату помощь не нужна, значит, с ним все в порядке.

Туманные сумерки, расползаясь по пустоши вязкой серой пеленой, постепенно сменялись сумерками темными, а мой спутник продолжал с прежней скоростью нестись вперед, к одному ему известной цели. А у меня уже не осталось ни сил, ни терпения, ни гордости. Только упрямство. И несколько раз я ловила себя на безотчетном желании сесть, а лучше – лечь прямо здесь, на голую землю, и пропади все пропадом. Но, глядя в стремительно удаляющуюся спину, продолжала путь. Нет, конечно, он меня не бросит, иначе Райден ему голову оторвет, и Шхалар об этом прекрасно знает. Наверно, я просто не привыкла сдаваться. Из-за чего и страдаю.

– Все, привал, – донеслось до меня, когда я уже замучилась брести в темноте, спотыкаясь то о камни, то о собственные ноги.

Я подняла голову и осмотрелась. Из темноты вырастали очередные развалины. Дымчатый свет восходящей луны выхватывал из кромешной тьмы неровный силуэт низкой башни и бесформенные груды обломков вокруг нее. Доковыляв до ближайшего, я села, вытянула ноги и поняла, что все, не встану. Поелозила, устраиваясь удобнее, нашла небольшое углубление, в которое и сползла, прижалась спиной к прохладному камню и устало закрыла глаза. И хоть потоп теперь, хоть землетрясение… Не встану.

– Ясси, побудь здесь, а я пока осмотрюсь.

– Угу…

– Здесь одеяла и еда, разберешься, – рядом упала сумка, на которую я, сбросив сапоги, сразу же положила гудящие ноги.

– Угу…

– Защиту я поставил, тебя никто не потревожит, но и ты за нее – ни ногой.

– Угу…

– Если бы ты всегда была такой сговорчивой, то нам бы с тобой…

– Угу…

Сумеречный наконец сообразил, что привычного разговора-перепалки не получится, и счел за лучшее тихо удалиться. А я как сидела, так и уснула. Моргнула, провалившись в бездонный темный колодец крепкого сна. И мне стало так хорошо… И спишь, видишь себя со стороны и понимаешь, что спишь, от ощущения блаженного покоя становится так тепло и уютно… И мой сон тревожило лишь чье-то пение. Чей-то голос. Тихий ненавязчивый шепот, нежный, словно дуновение ветерка, и успокаивал, и убаюкивал, и растревоживал. Уставшее «я» спало, но то беспокойное, что всегда толкало на поиски приключений, оживилось, высунув наружу любопытный нос, встрепенулось, расправив радужные крылья…