Ветер на ощупь
Шрифт:
– За покупками пошел, – ответил на мой растерянный взгляд дух.
– А что, вы можете замок покидать? – не поверила я.
Домовые духи – не роскошь, не имел их лишь ленивый да скиталец без собственного жилища. Другое дело, что они крепко привязаны к дому и не могут уходить дальше двадцати шагов от крыльца.
– Вполне, – весело улыбнулся он.
Я нахмурилась, скользнув по нему взглядом. Темные штаны и рубаха – ничего примечательного, на первый взгляд. А вот на второй… Все же моя прабабушка – артефактолог, и во волшебных безделушках я разбиралась неплохо. А на тощей шее парня висел скромный маленький медальон-монетка.
– А-а-а, понятно… Материализация, –
Так и есть, обычное человеческое плечо, а не бесплотное нечто. Парень ухмыльнулся, и моя рука по локоть провалилась в вязкий туман, прочно в чем-то густом завязнув.
– Эй! – я дернулась.
Безрезультатно. Рыжий захихикал. Я сверкнула глазами:
– Пусти! – и снова дернулась, для верности упершись в его колено ногой.
Он послушался. Я отшатнулась, взмахнув руками, и не удержалась, шлепнувшись на пятую точку. Дух снова захихикал.
– Не смешно! – я встала, с достоинством оправляя платье.
– Ладно тебе, – дух не переставал улыбаться, – посиди в портрете с мое – над чем угодно веселиться начнешь по пробуждении!
– Я – не развлечение! – обиделась.
– Да-а-а? А в зеркало на себя давно смотрела? – смеющийся рыжий взгляд сосредоточился на моей макушке.
– Много ты понимаешь! – и я с гордостью пригладила свои пышные кудри, по которым сверху вниз пробегали яркие радужные волны, – это же… настроение!
– Почему же, все понимаю, – кажется, он вообще никогда не перестает улыбаться. – И позже покажу кое-что. Но разбуди сначала остальных.
Проходя вдоль портретов, я окликала каждого духа, а рыжий попутно объяснял, кто чем в замке занимается. Уборка, садоводство, уборка, присмотр за хозяйством, уборка… Дородная женщина, две молодые девушки и худой бородатый мужик выпорхнули из старых рам и разбрелись по делам, а последним из портрета вылез парень, как две капли воды похожий на рыжего. Так же одетый и так же задорно улыбающийся.
– Так вас двое? – в мысли закралось нехорошее предчувствие.
– Братья мы, – пояснил первый дух.
– Близнецы, – указал на очевидное второй.
Я перевела взгляд с одного на другого и беспомощно улыбнулась:
– Наверно, однажды я научусь вас различать… А зачем вы мне, кстати?
– Охранять, – бодро сказал первый.
– И из передряг из разных вытаскивать, – добавил второй.
– И спасать.
– Мы пригодимся! И поможем всегда!
– Не уверена… – я вздохнула, расправляя складки подола, и вспомнила: – А где еще один? В завещании про восьмерых духов говорилось!
Близнецы переглянулись, перемигнулись, и первый рыжий сказал:
– Он… однажды появится. Когда время придет, – и снова зачем-то подмигнул брату.
Понятно. Иного ответа я не дождусь.
– Ладно, оставим. Что ты хотел мне показать?
Близнецы дружно устремились к лестнице, по пятам преследуемые стайкой светляков, а я пошла следом. Поднялась на третий этаж, зашла в гостевую и обнаружила обоих колдующими над картиной. На стенах гостевой комнаты висели две огромные картины с изображением темных старых дверей, скрытых буйным плющом. Из-под пыльных треугольных листьев наружу выглядывали лишь неровные доски да резные ручки. И когда рыжий дух взялся за одну из них, открывая дверь, до меня дошло:
– Входы в башни!
– Морок, – дух посторонился. – Прошу!
Подобрав длинный подол, я быстро поднялась по узкой скрипучей лестнице, оказавшись в огромной полукруглой комнате. Грубая каменная
кладка стен, паутина с пылью и – большой портрет во всю стену. На последний я уставилась во все глаза.– Прадед?..
– Он самый, – отозвались оба моих спутника и отчего-то скривились. Словно само воспоминание о нем было неприятно.
Неизвестный художник изобразил Эйрина леер Ат-Нора сидящим на ступенях собственного замка. Невысокий, щуплый, хрупкий, он был одет в ужасный, по мнению многих, костюм: ярко-зеленые штаны, желтую в красную крапинку рубаху и голубую тунику. Дополняли образ сиреневые сапоги, коричневая походная сумка через плечо, узкий длинный шарф в разноцветную полоску и такая же кепка, лихо сдвинутая набекрень. Из-под кепки выбивались разноцветные кудрявые пряди, вьющиеся по плечам. За столь пестрой одеждой не сразу замечалось бледное лицо с курносым носом и улыбкой, притаившейся в уголках губ. Зато обращали на себя внимание глаза – большие, теплого орехового цвета, излучающие ясный солнечный свет.
Я с таким вниманием рассматривала предка, что не сразу обратила внимание на шушуканье за спиной:
– Я первый сказал, что похожи!..
– Нет, я!..
– Я еще на лестнице сказал!
– А я – в коридоре!
– А я проснулся раньше и первым подумал!
Я обернулась, и близнецы дружно замолчали.
– Вы о чем? – спросила с любопытством.
– Да похожи вы с прадедом, как мы – вот с ним, – и рыжий ткнул пальцем в плечо своего брата.
– И рост, и волосы, и лицо, – поддакнул второй.
– И безумное настроение, – добавил первый.
– Никакое оно не безумное, – я снова посмотрела на портрет, – а нормальное – настроение ясного неба и цветущего луга.
– А у тебя какое? – уточнили братья в один голос.
– Радужное. Было…
…пока я сюда не попала.
– Радужное? – близнецы дружно захихикали.
– Да ну вас… – я наморщила нос, придирчиво изучила портрет и решила: – Нет, вы неправы. Ничего общего у нас с ним, – и указала на прадеда, – нет.
– Конечно-конечно, – один из парней ухмыльнулся, – мы с братом тоже всегда думали, что не похожи. А с очевидным смирились только почти две эпохи спустя.
Я глянула на него исподлобья. Почти две эпохи? Как интересно… Значит, духами они стали в разгар эпохи Войны сумерек. Любопытно, почему… Обычно духами становились те, кто терял желание жить, но кого не отпускал путь. И неважно, по какому пути шел несчастный – по ремесленному или же по магическому. Привязанный насильно к миру и потоку силы, человек постепенно развоплощался – отторгал материальную оболочку и приобретал взамен облик призрачный. Из мира живых духи перемещались за Изнанку, где и прозябали, пока в них не возникала нужда. А чтобы призвать духа и привязать его к дому, не нужно быть магом.
– Зачем же вы понадобились прадеду?.. – пробормотала я.
– Жизнь воров – непредсказуема и полна опасностей, – просто сказал первый рыжий дух.
Я недоуменно моргнула:
– А причем здесь воры?
– А кого навсегда вычеркивают из истории рода, не оставляя даже воспоминаний? – отозвался второй рыжий.
Я снова повернулась к портрету. Вор? И почему меня это не удивляет? В нормальных родах запрет на появление вора серьезнейший. Но мой род – не нормальный. Называется Старшим родом мглистых сумерек, но в остальном – до рождения моего старшего брата Райдена сумеречных магов в роду не было четыре поколения подряд, зато появлялись и светлые, и искатели, и артефактологи, и, оказывается, воры. Интересно, Эйрина из-за дара выставили вон, или он успел что-то натворить?..