Ветер перемен, часть первая

– Сынки, дайте покушать!

Честно говоря, для меня это было полной неожиданностью. У нас на Кавказе такой нищеты не было...

– О, земляк, ты где был?
– увидев меня в очереди за пайком, спросил один из чеченцев, ехавший со мной с самого Моздока.
– Тут трубач спрашивал музыкантов, я сказал, про тебя, хотел позвать, а тебя на месте не было.

Ага, помню этот случай по "прошлой жизни". Наш состав шёл по Польше двое суток, хотя "нормальный" поезд проезжает её за одну ночь. Не знаю из каких соображений, но воинский эшелон ехал то быстро, то еле полз, а иногда - начинал ехать в обратную сторону. А по правилам движения, дверь теплушки должна быть открыта с правой стороны. Вот сопровождающие и открывали то одну, то другую сторону. А я, спросонья, встав хлебнуть воды, перепутал место своей лёжки. Значит и в этом времени всё повторилось...

– Трубач сказал, что ещё подойдёт, ты больше не пропадай.

– Не пропаду...

Да, думаю вариант службы в штатном военном оркестре, я отменять не буду. Прошлый раз, имея совсем скромные познания в музыке, я легко закрепился в оркестре и это очень многое мне дало. А уж теперь, даже если бы за плечами было только музыкальное училище, сам бог велел! Но у меня были теперь способности совсем другого уровня.

– Музыканты есть?
– послышалось снаружи.

Я выглянул из вагона и увидел идущего вдоль состава Серёгу Сараева, трубача, с которым я прослужил год, до его дембеля, в прошлой жизни.

– Есть!
– я махнул рукой.

Он быстро подошёл к нашему вагону.

– Иди сюда, поговорим.
– кивнул он.

– Так нас уже загнали, шуметь будут.

– Ничего, - успокоил Сергей, - команду на отправку я же буду играть.

Я спрыгнул из вагона и подошёл к нему.

– На чём играешь?
– сразу же задал главный вопрос Сергей.

– Флейта.
– скромно ответил я, заранее зная его реакцию.

В военных оркестрах постоянная текучка кадров, особенно в полках расположенных за границей: у кого-то закончилась срочная служба, у сверхсрочников закончился контракт или разрешённый срок пребывания за рубежом.

У Сергея загорелись глаза. Флейтист довольно редкая птица в военных оркестрах. Помню, я встречал только одного пожилого сверхсрочника на ежегодном конкурсе военных оркестров в Дрездене. Нас было всего двое на 20 оркестров.

– Что закончил?
– не скрывая радости, спросил Сергей.

В прошлый раз я успел отучиться только месяц в музучилище и практически не умел играть на флейте. Осваивать инструмент пришлось уже в оркестре. Дирижёр взял меня только в надежде, что это мне удастся. В любом случае у него всегда оставалась возможность списать меня в обычную роту.

Помню, тогда я не очень хотел служить в оркестре. Поэтому даже сделал попытку отказаться. Ага, романтика ещё играла в одном месте и мне казалось гораздо интереснее стать танкистом или артиллеристом. Ха-ха, три раза!

Но сейчас я не мог сказать, что я начинающий музыкант, иначе, как бы я объяснил такие стремительные успехи, которые собирался продемонстрировать?

– В этом году поступил в музучилище, а до этого 5 лет учился в музыкальной школе.
– скромно потупив глаза, сказал я.

Я почти не соврал. В музыкальной школе я учился, правда только три года и не на флейте, а на баяне. Но эти детали можно было опустить.

– Класс!
– выдохнул радостно Сергей.
– Ещё на чём-нибудь играешь?

– В музыкалке второй инструмент был фортепиано, в сельском ДК играл на ударных, ну и гитару слегка освоил.
– я ещё не готов был раскрывать уровень своих возможностей, чтобы это не выглядело слишком невероятным.

– Ну ты прям находка!- Сергей не скрывал радости.
– Когда приедем в Равенсбрюк, там вас будут распределять, я тебя найду, ты никуда не соглашайся идти, понял? Ни в коем случае!

Сергей для убедительности погрозил пальцем.

– Давай мне твои данные. Ой!
– хлопнул он себя по лбу.
– Совсем забыл, меня Сергей зовут!

Записав имя и фамилию, Сараев попрощался и убежал довольный. Вскоре прозвучал сигнал его горна и поезд неспеша покатил на запад.

Утром мы были во Франкфурте -на-Одере.

Из вагонов нас не выпускали, велели терпеть до конца путешествия.

– А если я в туалет захочу?- робко подал кто-то голос, когда сопровождающие стали наглухо закрывать двери.

– Соседу в карман можешь сходить. Я разрешаю!
– радостно заржал мордатый ефрейтор и с грохотом задвинул дверь.

Поезд плёлся до самого вечера. А немецкие поля остались без нашего удобрения.

Уже стемнело, когда мы наконец прибыли. Отцы-командиры, помня, что мы ехали целый день взаперти, выгрузили нас в нескольких километрах от станции, справедливо опасаясь, что мощная волна моче-цунами могла бы смыть здание вокзала, а то и повредить железную дорогу. И мы таки основательно подмыли железнодорожную насыпь, но, надеюсь восстановительные работы не понадобились. Дождавшись окончания журчания и стонов наслаждения, наши командиры не без труда построили нас в какое-то подобие колонны и повели... В город? Не. Рылом не вышли. Повели нас в Равенсбрюк. Тогда я просто запомнил это красивое название и только гораздо позже, с появлением интернета, узнал, что это был знаменитый женский концлагерь нацистов. Хотя уже в те годы, во время службы побывал в нескольких полках советской армии расположенных в бывших концлагерях. И что интересно, ни один полк ГеДеэРовских войск в них не стоял. Все немцы жили в новеньких казармах, больше похожих на отели и в тумбочках у них свободно стояло пиво, а на выходные они отправлялись по домам. Концлагеря немцы оставили нам...

В лагере, несмотря на то, что стояла глубокая ночь, спать нам не дали, а сразу же с марша погнали на медкомиссию. Она была не такой тщательной как в военкомате, проверяли только нервы и зрение. Причём, процесс был максимально оптимизирован, чтобы успеть за короткое время пропустить 1200 человек, прибывших нашим эшелоном.

Верхняя часть таблицы для проверки зрения была попросту заклеена и оставлены строки от стопроцентного зрения и выше.

– Читай!
– бросил мне майор в белом халате, не поднимая головы от моих бумаг.

– Не вижу!
– так же коротко ответил я.

Врач сделал отметку в бумагах:

– Механиком-водителем тебе не быть. Свободен! Следующий!

Ха, не очень - то и хотелось!

Только после медкомиссии нам разрешили упасть на койки, на которых не было даже матрасов, не говоря уже о белье. Ну, оно и понятно, кто такую ораву обстирает? Тем более мы тут не задержимся. Упав на голую металлическую сетку кровати прямо в шинеле я на мгновение отрубился и почти тут же услышал команду:

– Встать, нахер!

– Это как?
– попытался острить сосед по койке и перевернувшись на живот, стал раком.
– Так что ли?

– Остряк-самоучка, бля?
– лениво протянул незнакомый сержант, подавший команду.
– Скоро из тебя юмор выбьют. Бегом в туалет и на построение!

"Как построение?! Мы же только легли!", удивился я продирая глаза. И правда, утро... Что за ускорение времени?

После туалета мы попытались перекусить оставшимися продуктами из опостылевшего сухпая. Но не успел я прожевать первую отсыревшую галету, как в комнату заглянул Сергей Сараев.