Ветер в его сердце

Он двинулся было к своему столу, но вдруг входная дверь отворилась, и в помещение вошли Лия, подруга Марисы, и незнакомая ему девушка-индианка, которая тут же вскинула голову, словно принюхивающийся зверь. Затем она бросилась прямиком в комнату, где лежала Эгги.

— Не так быстро! — попытался остановить ее Джерри.

Он схватил девушку за плечо, но та стряхнула его руку. Полицейский готов был поклясться, что расслышал исходящее от нее глухое рычание.

— Стоять! — крикнул он ей вслед, и рука его потянулась к кобуре. — Я сказал…

Однако сирена скорой помощи, раздавшаяся со стоянки, изменила его планы.

— Что происходит? — спросила Лия, поймав взгляд полицейского.

— Честно? Худший день в моей жизни. — Джерри распахнул дверь, старательно игнорируя доносящиеся из телефонной трубки приглушенные вопли, и не мешкая повел медиков к раненой художнице. Лия последовала за ними.

В приемнике индианка уже угрожающе нависала над Марисой, по-прежнему державшей голову Эгги на коленях.

— Кто это сделал? — едва ли не срывалась на крик незнакомка.

Блондинка бросила на Джерри беспомощный взгляд, и тот ничуть не удивился ее испугу.

— Отойди от них! — велел он индианке, снова положив руку на кобуру.

Медики остановились, поскольку Джерри заблокировал им дорогу.

— Отойду, когда мне ответят.

— Пожалуйста! — взмолилась Мариса. — Пропустите врачей!

Полицейский шагнул в сторону, и бригада скорой помощи вошла в комнату.

— Убирайся оттуда, не мешай! — рявкнул Джерри на девушку. Та скривилась, недовольно кивнула и отступила. Врачи склонились над раненой.

— Ты кто такая? — не отставал полицейский от незнакомки.

— Подруга Эбигейл.

— Вот как? Если ты такая хорошая подруга, почему же я раньше тебя не встречал?

— У Эбигейл друзья не только из этого мира, — ответила девушка.

Уж точно Джерри не успел соскучиться по этому дерьму!

— Ее зовут Руби, — донесся у него из-за спины голос Лии.

Медики меж тем уже укладывали Эгги на носилки. Мариса поднялась, переводя взгляд с Лии на незнакомку.

— Что ж, Руби… — начал было полицейский, однако, что бы там он ни собирался сказать, фраза так и осталась незаконченной. Его вдруг осенило.

Руби.

Так зовут собаку Эгги. И шерсть у нее того же цвета, что и волосы у девушки.

Собака Руби отправилась с Лией в иной мир, и вот теперь Лия вернулась, а псины что-то не видать.

Напрашивающийся вывод Джерри очень не понравился.

— Это сделала девочка. Сэди, — произнесла Мариса.

— Это я и хотела узнать, — кивнула Руби.

Она присела возле носилок и с нежностью прикоснулась к щеке Эгги тыльной стороной ладони. Затем подняла голову, и в глазах ее на этот раз плясал зловещий огонек.

— Ее жизнь в ваших руках, — обратилась она к медикам. — Теперь вы отвечаете за нее.

Спустя мгновение Руби вернулась в общий отдел.

— Эй, погоди-ка! — окликнул ее Джерри.

Однако девушка не обратила на него никакого внимания и стремительно покинула полицейский участок.

Мариса пошла следом за медиками.

— Я поеду с Эгги. У нее есть семья, кому можно позвонить?

Полицейский покачал головой.

— Но я расскажу в резервации.

Лия нагнала подругу, схватила ее за руку и спросила:

— Ты в порядке?

— Если не считать того, что эта девочка у меня на глазах… Ах, ты про кровь на мне?

— Да, об этом.

— Кровь не моя.

— Тебе нужно переодеться.

— Некогда, — отмахнулась Мариса и торопливо пошла к входной двери.

— Тогда я с тобой! — заявила Лия. — В больнице поменяемся одеждой, а потом я вернусь в мотель и переоденусь в чистое.

Подруга рассеянно кивнула.

Врачи не хотели пускать женщин в машину, и Джерри пришлось вмешаться — он подтвердил их права первым же пришедшим на ум объяснением:

— Это внучки Эгги.

Полицейский оставался на стоянке до тех пор, пока машина скорой помощи не скрылась из виду, и только тогда вернулся к своему рабочему столу. Как бы ему хотелось немедленно завалиться в постель и вытряхнуть из головы всю эту бредятину! Но влекомый долгом Джерри поднял трубку и принялся докладывать шефу об имевших место происшествиях.

10. Эбигейл Белая Лошадь

Здесь Эгги уже бывала — пускай и не во плоти, а во снах, как дух. И сам факт ее нынешнего пребывания в этом месте предполагал, что дела у нее в полицейском участке после нападения Сэди идут отнюдь не гладко.

Она смутно помнила охватившее ее удивление. Вспышку боли. Внезапную слабость. И как ее тихонько уносит, хотя кто-то снова и снова повторяет ее имя, упрашивая ее не покидать их.

— Боюсь, выбора у меня нет, — хотела ответить Эгги, когда ее обволокло темным облаком, однако слова так и не слетели с губ. Выдохлись где-то между мыслью и языком, а затем скукожились и заснули в уголке рта.

И она оказалась здесь.

Будучи прагматиком до мозга костей, художница больше не стала растрачивать силы на потрясение от нападения Сэди. Что случилось, то случилось, и раз Колесу было суждено повернуться именно так, кто она такая, чтобы спорить? Да и, по правде говоря, через подобное испытание даже стоило пройти — чтобы внезапно сюда вернуться. Место это она любила как никакое другое.

Эгги стояла на каменном выступе высоко в горах — в каких именно, сказать она не могла, хотя определенное сходство со знакомыми ей хребтами Йерро-Мадерас находила. Под ногами у нее раскинулась погруженная во мрак и ощетинившаяся пиками дикая местность, убегающая вдаль волнами бушующего безбрежного моря из камня. Обычно ночью Эгги здесь и оказывалась, но всегда без труда могла видеть в темноте. Порой, если все-таки попадала сюда днем, она наблюдала за парящими орлами. Гигантские птицы подлетали к ней, приветственно покачивая крыльями, и плыли по воздуху дальше. А иной раз она просто стояла и слушала песнь ветров. И вспоминала время, когда она была юна и влюблена — и вот так же стояла в похожем месте, только рядом с ней было нечто большее, чем воспоминание.

Также по своим предыдущим визитам Эгги знала, что если пойти по выступу, он резко повернет и выведет на вершину пика — широкую ровную площадку с нагромождением скал, напоминающих разбросанные чудовищные детские игрушки. Туда-то она сейчас с легким сердцем и отправилась, совершенно не страшась пропасти под карнизом. За разворотом последовал пологий подъем, и вот уже над ней только ночное небо, и целый мир внизу.

Долгое время она просто упивалась окружающей красотой. И вдруг поняла, что ее не особенно-то и тревожит, если ей не суждено будет вернуться в собственное тело.