Ветер в клетке

Кровь мгновенно приливает к щекам, наверняка окрашивая их в пунцовый цвет.

– Закрылась на ремонт. Только он затянулся. Впрочем…это неважно. На самом деле за моим нарочитым цинизмом скрываются совершенно другие чувства. Но раз уж мы с тобой больше никогда не увидимся после того, как ты довезешь меня до отеля, не считаю нужным открывать тебе сердце и продолжать этот бессмысленный разговор.

– Если я захочу, ты откроешь для меня все, поверь, – парирует Оушэн. – И сердце, и душу, и тело…и створки своего ресторана, – в тот момент, когда я бросаю на него взгляд, замечаю, как он слегка облизывает губы. Мои тоже пересыхают. Мы словно оба подсознательно синхронизируемся, зеркаля движения и состояние друг друга.

Я не знаю, что творится внутри у Оушэна, но лично мне становится все труднее отвести от него взгляд. Особенно, когда его ладонь сжимает руль, а вены на руке агрессивно вздуваются. В столь тесном помещении, я, наконец, чувствую его парфюм и запах, перемешивающийся с дорогой кожей автомобильного салона. Древесно-пряный микс аромата проникает в мои ноздри, вызывая легкую эйфорию и головокружение. Я ловлю себя на странной мысли, что хочу уткнуться в ворот его рубашки и вдохнуть запах Оушэна полной грудью.

– Звучит очень самоуверенно и нарциссично. Но дело в том, что я не захочу ничего подобного. Никогда, – бросаю ему вызов, ощущая, как градус между нами повышается с каждой секундой.

– Посмотрим. А знаешь, ты нравишься мне все больше, – добавляет он. – Будет жаль, если утратишь свою непосредственность. Ты говоришь то, что думаешь. А здесь принято врать, притворяться, играть. Будь осторожна и никому не доверяй здесь, Мира. Хотя, думаю, ты уже и так поняла это.

– И тебе не доверять? В первую очередь.

– Мне – можно, – бросая на меня гипнотизирующий взор, заверяет Оушэн.

– Почему можно только тебе?

– Я спас тебя от араба, – загибает один палец. – Я везу тебя домой, хотя мой телефон разрывается, потому что я оставил партнера без важной подписи, бросив его на той вечеринке, – загибает второй. – Я отменил еще одну важную встречу. И честно говоря, я никогда не делал ничего подобного. Имею в виду, бросал запланированное лично, ради того, чтобы спасти невезучую незнакомку. Я мог вызвать тебе такси, детка, дать денег на первое время…

– Я бы их не взяла! – возмущенно фыркаю я. – Мне не нужны подачки. Но за помощь спасибо.

– Так я и подумал, – сдержанно кивает мужчина, скрывая свое раздражение. – Поэтому ты здесь.

– С кем я сорвала встречи? Чем ты вообще здесь занимаешься? – включаю любопытного интервьюера я.

– Инвестированием в строительные объекты. Крипта. И так, по мелочи, – не кичась, бросает Оушэн.

– На эту самую мелочь, наверное, эту машину купил? – едва сдерживаю смех я, возводя глаза к потолку.

– Типа того.

– И почему же ты сделал все это для меня в этот вечер? – мне действительно любопытно. Не много ли чести и внимания от такого мужчины?

– Я ничего не делаю просто так, – многозначительно поясняет Оушэн. – Это все, что ты должна знать. Или же, ты мне просто понравилась. Настолько в себе не уверена, что трудно в это поверить?

– У меня все в порядке с самооценкой, – явно чувствуя мои слабые места, он бьет туда, где болит. Я действительно считаю невероятным то, что он может быть искренне мной заинтересован. – Я так понимаю, мы приехали, – замечаю парадный вход знакомого отеля. – Было приятно с тобой познакомиться. И я очень благодарна тебе за то, что подвез. Но я искренне надеюсь, что мы больше не увидимся, – не знаю почему мне хочется задеть его и убедить в том, что он меня совершенно не интересует.

Наверное, потому что я понимаю, что это заранее проигранная игра. В такого мужчину очень легко влюбиться. А он…максимум на что он способен, это поиграть с тобой. Я не готова сейчас тратить ресурс на то, что разрушит меня. От меня почти итак ничего не осталось после Майкла.

– Почему? Чем я тебя так напугал? Вроде бы, не кусаюсь.

– От тебя веет неуловимой опасностью. Как девушка, помешанная на энергетике, я очень чутко ощущаю этот момент.

Оушэн сжимает губы, прищурив веки:

– Думаю, интуиция тебя не подводит, Белль. Иди давай уже, – слегка небрежно выгоняет меня из машины он, бросив свои галантные манеры.

– Откроешь мне дверь? – прямо заявляю я, не двигаясь с места. Наши взгляды сталкиваются в неравном поединке, у меня дух захватывает, когда на несколько долгих мгновений в его холодных глазах загорается безумный огонь, что начинает незримо потрескивать, между нами. Его взор пронзает меня десятками молний, но я и не думаю склонить голову и показать то, что он как-то смущает или влияет меня.

После ситуации со Стейном, я должна тренировать свою женскую силу на всех мужчинах. Секрет в том, что они не способны причинить тебе боль, пока ты воспринимаешь их как игру, по-настоящему не открывая сердце.

Не влюбляясь, держась особняком, не отдавая себя истинную ни на грамм.

Добро пожаловать, я сразу наткнулась на самый мощный «тренажер», который только могла встретить в Дубае.

Смерив меня раздевающим пронзительным взглядом, Оушэн выходит из машины, огибает ее и открывает мне дверь. Подает руку, но я игнорирую его жест, неловко выкарабкиваясь из высокой тачки самостоятельно.

Мне нравится его ладонь с длинными, но не тонкими пальцами. Такие могут быть у человека, виртуозно играющем на музыкальном инструменте.

Или на струнах человеческих душ.

– Прощай, – бросаю я, но не успеваю обойти Оушэна, как он берет меня за запястье и ставит на место перед собой. В его жесте нет агрессии. Только выверенная четкость действий, словно у робота. Его взгляд, вновь сканирует меня с головы до ног, заставляя чувствовать себя открытой книгой для незнакомца.

– Что ты делаешь? – возмущаюсь я, бросая тревожный взор на ближайшую уличную камеру. – За такое тут тебе штраф в две тысячи влепят, не трогай меня, – пытаюсь одернуть руку, но он сжимает мою кожу сильнее. Она пылает огнем, но мне не больно. Я слишком взбудоражена тем фактом, что бравада из его льда и холода треснула, а Оушен продемонстрировал мне свой истинный темперамент.

– Не волнуйся, я заплачу любой штраф, – с легкой наглой улыбкой, усмехается он. Наклоняясь ко мне ближе, вдруг шепчет на ухо:

– Она прячет свое одиночество за гордым взглядом и колкими фразами, демонстрируя всем свою гордость и независимость. Готов поспорить, она мечтает вырваться из клетки собственных рамок и ограничений, но как истинная «хорошая девочка» никогда не сможет себе этого позволить. Она говорит, что пишет книги…а я уверен, что она пишет жизнь, которую никогда не осмелится воплотить в реальность. Но в ней есть что-то неуловимое и цепляющее. Быть может, взгляд, в котором, несмотря на налет из грусти и боли, сияют миллиарды звезд.