Ветер в ночи

Шейиф.

Оно казалось знакомым, поскольку в ее языке — истинном языке ее народа — корневое слово «шефив» означало «порядок» и «спокойствие». Если оно значит то же самое на их диалекте, то может подразумевать в культуре Лхоинна некую касту опекунов и стражей, подобных анмаглакам… термину, который означал «похитители жизней». Предназначение анмаглаков состояло в том, чтобы забирать жизни людей, которые могут нести угрозу их народу.

Она должна была сказать что-то, поэтому в притворной растерянности оглядела доки.

— Начальник порта? — спросила она, надеясь, что произнесёт это достаточно похоже на их речь, и что ее акцент не покажется им слишком странным.

Мужчины немного нахмурились. Второй вскинул голову и сдвинул брови, но первый повернулся и указал на узкое здание между складом и чем-то, похожим на таверну.

— Это там, — сказал он, а затем быстро выдохнул. — Откуда вы?

Денварфи следовало немедленно уходить.

— Благодарю, — с поклоном сказала она и прошла мимо них. Она чувствовала их взгляды, но не слышала догоняющих шагов. Вокруг было достаточно людей, и она постаралась побыстрее смешаться с толпой. Только приблизившись к указанному зданию и потянувшись к двери, она оглянулась.

Два Лхоинна — шейиф — снова двигались вперед. Большинство невысоких местных людей выказывали им уважение или даже улыбались, тепло приветствуя их. Мужчины-эльфы ненадолго остановились, чтобы поговорить с молодой женщиной, за юбку которой цеплялось двое детей. И первый, тот, кто говорил с Денварфи, склонил голову и прижал руку к сердцу.

Этих шейиф уважали здесь и даже приветствовали.

В голову Денварфи закралась идея.

Она вернулась в толпу, чтобы следовать за Лхоинна. Визит к начальнику порта мог подождать, пока она не закончит с новой задачей.

Глава 5

Чувствуя укол вины, Винн вздохнула от желанной свободы. Опираясь на парапет «Терновника», она смотрела на волны. Она любила путешествовать, землей ли, морем, но воспоминания о причине этого плавания стирали удовольствие с её лица.

— Как хорошо видеть тебя счастливой, — сказал кто-то на эльфийском позади нее.

Винн обернулась и обнаружила в нескольких шагах за спиной Ошу, его распущенные волосы трепал бриз. Одетый в бриджи и темно-коричневую рубашку, он едва ли был похож на юного анмаглака, с которым она когда-то путешествовала. К сожалению, ей понравилось, как он теперь выглядел.

Чейн в дремоте лежал на своей койке, а Тень осталась с ним, возможно, на тот случай, если придёт Николас. И так как Оша подошел один, Николас, скорее всего, остался в их каюте.

Винн не могла сдержать ощущения, будто осталась с Ошей наедине, хотя вокруг сновали матросы. Её счастье угасло.

— Жаль, что мы опять что-то ищем, — не задумываясь, проговорила она. — Просто в Гильдии я чувствовала себя… словно под арестом.

Оша подошел ближе:

— Не сожалей. Я чувствовал то же самое. Нет никакого позора в счастье, особенно когда оно такое редкое.

По крайней мере, теперь он казался менее сердитым — как и решительно пытаться вспомнить прошлое. Хотя сейчас ей не то чтобы не хотелось полностью избегать всех элементов прошлого. Воспоминания, что показала ей Тень, встали перед ее мысленным взором: гладкий камешек в ладонях Оши, из-за которого он был вынужден покинуть Леанальхам и Глеанна.

Винн боялась, что её лицо может выдать это, когда Оша указал ей за спину. Она оглянулась и увидела две бочки, стоящие у мачты на небольшом расстоянии друг от друга.

— Помнишь плавание вдоль восточной береговой линии моего континента? — спросил он, его голос звучал гораздо мягче. — И как мы сидели в укромных местах на корабле моего народа и играли в дреуган… или просто говорили?

Винн с трудом сглотнула. Она не забыла время, проведённое с ним, и его рассказы о прошлом — то, что он никогда не рассказывал никому. И она прекрасно понимала, чего он пытается добиться теперь.

У него тоже были вопросы к ней и то, что он хотел обсудить. Возможно, учитывая его сегодняшнее настроение, это было не так уж плохо. Винн молча повернулась к мачте, уселась на одну из бочек и только тогда посмотрела на Ошу.

* * *

Оша замер, когда Винн развернулась и пошла прочь, а затем почувствовал смятение, когда она села на бочку и просто посмотрела на него.

Прошлым вечером он был зол, когда та не-мертвая вещь обустроилась в ее каюте. Все инстинкты кричали ему, что нужно вмешаться, но, поскольку Винн не возразила, он не мог сделать ничего.

Ночью он осознал, что там, где заинтересована она, открытый конфликт с этим монстром не сослужит ему хорошей службы. Такое поведение лишь оттолкнёт её.

Проснувшись этим утром, он обнаружил, что юный Хранитель, Николас все еще спит, иногда судорожно дёргая ногой. Оша понял, что у него появилось одно преимущество: Винн больше не проводит всё своё время за исследованиями или с премином Хевис. А Чейн целый день пролежит мёртвым и не сможет ему помешать.

Под солнцем Оша мог побыть с Винн.

Она сказала ему, что, как только сойдут на землю, они будут путешествовать по ночам, но сейчас-то они ещё в море. Он мог использовать это время, чтобы хотя бы отчасти вернуть то, что они потеряли. Никто никогда не говорил с ним — и не слушал — так, как она когда-то.

Но теперь Оша смотрел на нее почти с подозрением. Он не ожидал, что она согласится так быстро. Она приглашала его сесть рядом и поговорить, как когда-то давно?

Он медленно подошел и устроился на второй бочке напротив нее.

— Не всё в том путешествии было приятным, — произнесла она, отодвинув прядь своих легких, тёмно-русых волос от лица. — В Пиках Оспины было трудно.

Ему даже не пришлось подталкивать ее, так что он, ничего не говоря, осторожно кивнул.

— А позже было еще хуже, — прошептала она. — Путь через Пустоши и… смерть Сгэйля…

Оша не хотел говорить о смерти Сгэйльшеллеахэ, поэтому отвел взгляд.

— Но свадьба Магьер и Лисила… это был хороший день, — продолжила Винн.

Оша снова повернул голову к ней. Даже сидя она была намного ниже, чем он. И да, тот день и вечер, проведённые вместе с нею, были одними из лучших его воспоминаний, даже несмотря на ту печаль, которую он нес тогда в сердце.

— А затем мы распрощались в доках Белы.

Она наконец заговорила об этом, признала, что это действительно было. Но теперь, когда эти слова прозвучали в открытую, он растерялся и не знал, что сказать.