Ветер в ночи

Герцогиня Беауми, одной рукой придерживая подол бархатной юбки, начала подниматься по лестнице, будто охранников не существовало вовсе.

На третьем этаже она остановилась.

— Прошу прощения, но у нас нет гостевых покоев, — сказала она, совсем не выглядя извиняющейся. — Крепость мала, однако, у нас есть три свободные комнаты для слуг. Они уютны, хоть и почти без мебели.

Вниз по коридору Чейн заметил три открытые двери. Две служанки в белых фартуках выскочили из дальней.

— Все готово? — спросила Шери.

Вторая девушка остановилась, повернулась и склонила голову:

— Да, миледи.

Герцогиня остановилась у первой двери, жестом пригласила войти и повернулась к Винн:

— Госпожа…

— Хигеорт, — представилась Винн. — Странница Винн Хигеорт.

— Что ж, странница, вы можете занять первую комнату, — герцогиня двинулась дальше. — Ваши телохранители могут выбрать вторую, а молодой мастер Кольмсерн — третью, самую маленькую.

Чейн обратил внимание, что отведя эту комнату ему, она как бы напомнила Николасу, что он тут только гость. Юный Хранитель не ответил. Чейн, однако, боролся с желанием возразить, поскольку осознал одну не слишком приятную вещь.

Винн, как посланница Гильдии женского пола, разумеется, могла не делить спальню ни с кем из своих «охранников». Как сыну советника, Николасу также полагалось иметь отдельную комнату. Ещё хорошо, что двух «телохранителей», роль которых играли Чейн и Оша, оставили здесь, а не сослали в казармы. Герцогиня, вероятно, думала, что таким образом оказывает им услугу, но это означало, что ему придется делить комнату с эльфом.

Ему пришлось отказался от мысли затеять спор, поскольку Винн поймала его взгляд и покачала головой.

— Это замечательно, миледи, — сказала она. — Спасибо.

На лице герцогини отразилось облегчение, будто она закончила с неприятными обязанностями. Шери двинулась назад к лестнице, бросив через плечо:

— Еда скоро будет готова.

Чейн неуверенно посмотрел на Винн, но Николас заговорил первым:

— Думаю… я пойду устраиваться.

Юный Хранитель направился к последней двери, а Винн посмотрела на своих товарищей. После того, как Николас скрылся внутри, она кивнула на ближайшую открытую дверь — своей комнаты.

— Что ж, тогда помогите и мне с вещами, — громко сказала она, а затем скользнула внутрь вместе с Тенью.

Чейн и эльф оказались у двери одновременно. Чейн замер, но Оша отступил и молча уставился на него. Прожигая его испепеляющим взглядом, Чейн поднял руку, приглашая эльфа идти первым. Оша не шелохнулся.

Сердитый шепот Винн донёсся из комнаты:

— Вы оба, идите сюда… немедленно!

Чейн послушался, и раздражение Винн тут же утихло. Тень с ворчанием вскочила на одну из узких кроватей. Только когда Винн глазами указала войти, Оша шагнул внутрь и закрыл за собой дверь, что не понравилось Чейну. Он ожидал, что Винн будет упрекать их из-за противостояния в коридоре, но она только покачала головой и отвернулась.

Комната была проста, но вполне пригодна для жизни, с двумя узкими кроватями вдоль передней стены. Возле каждой стояло по потрепанному, низенькому столику, на ближайшем обнаружились кувшин воды и таз.

Единственный свет давала свеча из фонаря, принесенного Винн, что она оставила на дальнем столике. Она кинула сумку с посохом на дальнюю кровать и вдруг спросила:

— Что здесь происходит?

Чейн поднял руку, останавливая разговор. Он отступил назад и приоткрыл дверь. Из того, что он мог видеть, слышать и даже учуять, следовало, что охранники-суманцы отошли, но остались сторожить выходы: один рядом с лестницей, а второй — на другом конце площадки, где сводчатый проход вел в какой-то другой коридор.

Чейн тихо закрыл дверь:

— Похоже, нам не рекомендуется бродить по округе без сопровождения.

Оша нахмурился.

— Много охранников… это нормально? — спросил он на белашскийском.

Чейн понял, что у эльфа был небольшой опыт общения с человеческой знатью и проживания в замках.

— Нет, — ответила Винн. — Хотя их количество вполне нормально, обычно охранников не используют, чтобы запирать гостей в их комнатах, — она опустилась на колени рядом с Тенью. — Но, по крайней мере, здесь мы можем говорить свободно.

Это было верно. Без Николаса они могли разговаривать о чем угодно.

— Я не так давно на этой земле, — произнёс Чейн. — Часто местные дворяне нанимают охрану из суманцев?

— Не знаю, — отозвалась Винн. — И что здесь делает служанка Юсиффа Опша? Она не суманка, хотя я слышала, что южнее живут другие народы, по описанию похожие на нее.

— Я не знаю ее родины, — проговорил он. — Но она как-то связана с герцогиней и мастером-Хранителем. Может быть, она посыльный, которого мы ищем?

Винн покачала головой:

— Нет, она была под карантином из-за чумы, после того, как вместе с отцом Николаса ходила по деревням.

— А один из… суманских охранников мог быть… посыльным? — предположил Оша. — Они свободно ходят по крепости.

— Возможно, — кивнула Винн. — Но они, кажется, больше преданы герцогу, чем герцогине. Тем не менее, это возможно, — она повернулась к Тени. — Ты что-нибудь увидела в их воспоминаниях, хоть какой-нибудь намек?

Тень даже не подняла головы с лап, только дважды фыркнула.

— Что ж, отсюда и начнём, — продолжила Винн. — Если это кто-то из крепости, мы должны установить личность посыльного, — она посмотрела на Чейна. — Мне даже не нужно было спрашивать тебя, чтобы понять: все в том зале о чём-то да лгали.

Да, Чейн все-таки медленно развивал один из своих «талантов», которые были присущи каждому не-мёртвому. Предположительно, некоторые способности зависели от того, кем человек был при жизни.

Он жил на периферии аристократии Белашкии, где правду следовало тщательно охранять и применять лишь в том случае, если это могло принести пользу. Его недавно обретённая способность чувствовать ложь в словах проявлялась, когда он отпускал зверя внутри себя — тот предупреждал его. В главном зале было сказано много лжи, и его внутренний зверь буквально рвался из цепей.

— Хорошее начало… — Оша по-прежнему боролся с белашкийским языком. — Кто кому лгал… и зачем?

— Похоже, герцогиня слишком много на себя берет, — сказала Винн, — если это она послала сообщение в Гильдию, пока советник и Опша были в карантине. Оба письма были написаны одной рукой, а Николас не упоминал ничего странного, так что мы думали, что их написал его отец. Значит, либо герцогиня покрывает Юсиффа, либо она каким-то образом подделала письма и послала их без ведома герцога.

— Она не отправляла письма, — вмешался Чейн.