Ветер вернётся
Шрифт:
Костя ступил внутрь, пошёл на звук метронома. Что-то капает, но почему так громко и равномерно?
Шаги гулко отдавались под сводами.
– Эй! – крикнул он тихонько. Но его голос полетел неожиданно далеко, и стало страшно – не разбудит ли он тут кого?
Костя шёл, стараясь обходить лужи, натёкшие с дырявого потолка… а, вот в чём дело.
Сверху капли воды попадали точно в жестяную банку, а потом этот звук отражался сводами и гремел, как через динамик. И даже когда Костя видел источник звука – всё равно было жутковато и не верилось, что это простая жестянка.
Лестница без
Хотя Костя уже прекрасно понимал, что никакой группы здесь нет. Здесь, кажется, вообще никого нет. И не было.
– Эй! – услышал он. И вздрогнул… как будто его же голос долетел издалека. Сколько времени прошло? Может ли звук болтаться под сводами полчаса?!
До верха он не дошёл, стало страшно. Спустился и вышел наружу, на бетонные плиты. Несколько десятков шагов – и он у моря.
Вот удивительно. Какие бы жуткие строения ни стояли на берегу – море всегда море. Тихое, тут залив. А на бетонном берегу сушатся рыбацкие сети. То есть, наверное, это не просто берег, а как раз лётное поле, расчерчено – сюда приземлялись самолёты. А это что ещё за буквы?..
Подошёл ближе. Да, краской нарисована сетка, похоже на огромную игру «Скрэбл». По ней раскиданы большие фанерные карточки-буквы.
Костя подошёл ближе и прочитал:
«Послезавтра».
Что послезавтра?.. Кто сложил из букв это слово, что это за послание, кому?
Отдельно лежали две фанерки вниз лицом. Он зачем-то перевернул их и вздрогнул: К. и Н.
Константин Найдёнов.
Он ещё раз взглянул на башню и только сейчас заметил – наверху был большой циферблат, но стрелок и цифр не было, только пустые щели.
Времени нет.
Костя отвернулся и сел на фанеру, на свою букву К. А что, если… если он провалился в другое время?.. Вот и родители дозвониться не могут. Что это ещё за «послезавтра»? Он в будущем? Сейчас вернётся, а там… Никаких домов, никакого парома… никого нет.
Пошёл опять к берегу, к зарослям облепихи. Вот неожиданно – облепиха у моря. Костя сорвал горсть, запихнул в рот – ещё не созрела, но ничего, ничего… кисло…
Он сидел у моря, давился облепихой и смотрел на большую рыбацкую лодку. У лодки не было дна, из неё росли стройные стебли иван-чая.
Потрогал рукой воду. Так хотелось в этой поездке найти в море настоящий янтарь, но не удалось. Костя перебрал камешки – совсем простые, но один всё-таки сунул в карман. На память. Если он отсюда выберется… Стоп, какое ещё «если»?!
– Смотри, как красиво!
Обернулся и выдохнул – парень и девушка с велосипедами, совершенно нормальные. Девушка тут же распустила волосы и начала позировать на фоне разрушенного аэродрома. Парень щёлкал её на телефон.
Костя сглотнул. Потом подошёл к ним и спросил:
– Вы не подскажете… время?
Голос звучал странно. Как-то совсем обыкновенно. Как будто всё вокруг только притворяется обычным и немного переигрывает.
– А? Время. Да, сейчас… семнадцать сорок.
Семнадцать сорок. А из кафе он вышел в полтретьего… это что же, три часа прошло? Не может быть!
Паром в четыре он пропустил, следующий в шесть… Паром!
Надо бежать!Не могли же они уехать в четыре, оставить его… ужас, как это могло пройти три с лишним часа?!
А если он сейчас опоздает?
Ну нет… не оставят же его здесь!
Костя мчался, уже не стараясь огибать лужи, – ноги давно промокли. И оказалось – совсем близко, вот уже и вереница машин на погрузку. Остановился, пошёл шагом, стараясь отдышаться. Одно непонятно – если тут идти всего минут пятнадцать, то где он болтался всё это время? На аэродроме он был полчаса максимум… Ну час. Сейчас должно быть четыре, а не шесть! Куда делось время?
Может, сейчас уже и день другой? Послезавтра…
А, вон и малиновая голова той девушки из группы и… Мама!! Папа!!!
Всё в порядке. Тот же день, только пара часов куда-то делась. Подумаешь. Что он сейчас им скажет? Но почему они его так бросили?!
…Удивительно, но они не сказали ничего. Совсем ничего. Прошли рядом с ним на паром, показали билеты – и всё.
Костя стоял на корме и смотрел, как отдаляется берег. Фермы аэродрома… ничего таинственного – просто разрушающийся бетон.
И тут он заметил на берегу мальчика. Этот мальчик был в такой же зелёной куртке, как Костя… и даже хохолок на макушке такой же.
Мальчик поднял руку и помахал вслед парому. Костя несмело поднял руку и ответил ему.
Почему-то они с родителями совсем не разговаривали об этом дне. Как будто его не было. Костя уже приготовил было защиту – да вы сами меня бросили! Я пошёл вас искать, телефон сел… Но никто и не думал его ругать за отсутствие. Потом стало странно: что же они, совсем за него не волновались?
И только в Москве, когда разбирали фотографии на папином ноутбуке, Костя всё же спросил об этом.
– Подожди, Костя. Какой аэродром… Когда это ты туда ходил? Ты же всё время с нами был!
– Как это с вами?! – опешил Костя. – Вы… вы со мной говорили? – Ну как такое может быть, а? Раздвоился он, что ли?
– Нет, вы с Олесей разговаривали всё время, и мы с папой подумали – отлично, что ты нашёл себе компанию, вы так хорошо общаетесь…
– С какой ещё Олесей?!
Кто бы мог подумать, что у девушки с малиновой чёлкой и черепом в ухе такое нежное имя.
Папа листал фотографии. Живописные руины форта, море, птица… Длинный пирс, и вот правда – Олеся, а рядом с ней стоит… Костик. Зелёная куртка, хохолок на макушке… Смотрит в сторону, но всё равно видно – это он. Как это?!
Костя достал свой телефон, но фотографии аэродрома не сохранились. Никаких доказательств… кроме того, что он видел это место, может описать его в подробностях! Хотя… хотя эти подробности можно и в интернете посмотреть.
Может быть, он просто заснул и ему всё приснилось? А про аэродром насмотрелся в интернете…
Да нет. Ерунда это всё – они были вместе в кафе, потом он разглядывал на стенах старые фотографии. А потом все исчезли, и он пошёл их догонять… где он тогда заснул? И почему совсем не помнит, как ходил с родителями, разговаривал с Олесей?