Ветер времени

Витя в смущении пожал плечами, не зная, куда спрятать взгляд. – Как она догадалась? И правда, настоящая ведьма!

Она весело рассмеялась.

– Ладно. Будь проще, зови меня Катей, не такая уж у нас и разница в возрасте, лет семь-восемь, не больше. Но на людях я для тебя Екатерина Карловна. А об этом со мной – забудь.

– Извините… - Витя покраснел.

– Ничего, ничего, мы же друзья. Мне очень приятно, что ты увидел во мне женщину, а не упитанную тетку.

– Что Вы… - Виктор зарделся.

– Давай кофе пить, – Катерина уселась удобнее напротив, не сводя с него темно-серых глаз. Неторопливо повела удивительный рассказ:

– Когда-то, очень давно, девятилетней девочкой, я с матерью гостила у бабушки. Она заболела, и мы ухаживали за ней, помогали по хозяйству, смотрели за скотиной. Однажды вечером, сразу после захода солнца, поднялся сильный ветер, и началась настоящая пыльная буря. Мы смотрели из окна как по двору гуляют крутящиеся смерчи, поднимая в воздух всякий сор, щепки, обрывки бумаги… Весь этот кружащийся вихрь полностью закрыл небо. Все село едва виднелось, окутанное пыльной пеленой. Проскакивали ломаные линии ослепительных молний, раскаты грома не умолкали, раздаваясь сплошной канонадой, но дождя не было. В оконные стекла, будто кто-то стучал, умоляя впустить, электрическая лампочка часто мигала, раскачиваясь.

Вдруг раздался громкий жалобный стон, и мы с мамой, испуганные, побежали в спальню бабушки. Она сидела на кровати, схватив себя за горло. Худая, косматая, очень страшная.

– Уйди… - сдавленно захрипела она матери, бешено вращая белками глаз и непрерывно задыхаясь. – Уйди сейчас же! – и указала черной костлявой рукой на дверь. Мать в страхе попятилась. – А ты детка, обожди, – вцепилась в меня пальцами, будто клещами.

Я стояла полумертвая от ужаса. Мама вышла, и мне стало очень, очень страшно. За окном бесилась пыльная вьюга, в трубе пронзительно ревел ветер, лампа погасла, и мы находились в темном сумраке озаряемые лишь частыми вспышками молний.

– Я умираю, ухожу… - бабушка говорила с большим трудом. Лицо заметно осунулось и на глазах быстро чернело. Нижняя челюсть уже почти не закрывалась, и я в ужасе увидела леденящий оскал черепа. Ноги онемели, я была будто в оцепенении. Лишь боль от сжимающей руки не давала мне потерять сознание.

– Внучка! Я все, все передаю тебе, – слова давались с трудом, с долгими паузами. – Придет… - раздался страшный удар грома, дом задрожал. Синие вспышки мерцали не переставая. Бабушка закрыла истлевающее лицо свободной рукой.

– Придет… - оглушительный удар выбил окно, стекло разлетелось вдребезги, бабушка страшно закричала. Ворвалась мать, кинулась разжимать коченеющие бабушкины пальцы, освобождая мою руку. Я чувствовала, зримо осязала, как в меня вливается тягучая холодная волна, как меня будто поднимают танцующие по комнате пыльные воронки, и все слышала, ясно слышала душераздирающий бабушкин вопль:

– Придет… Жди… Жди…

Кое-как мама вырвала меня из цепенеющей бабушкиной руки. Унесла, громко плача и причитая, положила в кровать, обняла крепко. За окном медленно затихала пыльная буря, а дверь в бабушкину комнату ходила ходуном. Вскоре все успокоилось, и я уснула.

Помню, хоронили бабушку в закрытом гробу. На ее лице почти уже не было кожи…

Виктор слушал внимательно, ужасаясь услышанному.

– Страшно тебе? – Катерина горько усмехнулась. – А как было мне, ребенку?

Вите стало очень жаль ее. Он представил маленькую девочку, пережившую этот невероятный кошмар.

– Что же было потом?

– Я расскажу, позже. А пока давай посмотрим в твою чашку. Опрокинь левой рукой.

Виктор опрокинул чашку, и кофейная гуща расползлась по подносу.

– Ну-у… – протянула гадальщица, все прямо сходится во многих подробностях, – она удовлетворенно и весело потирала руки.

– А теперь ты должен заплатить мне за работу. Только не жалей денег. И это должна быть одна купюра – Катя иронично смотрела на него, а в глазах прыгали лукавые бесенята. Достала откуда-то игральные карты…

Витя вышел в коридор, вытащил из кармана деньги. Долго думал, какую купюру взять. Взял пятидесятирублевую, больше у него не было. На то время самая крупная купюра в стране была достоинством в сто рублей.

– Да, парень ты не скупой, – одобрила Екатерина Карловна. – Это хорошо.

Она заглянула в свою дамскую сумочку, достала бумажник.

– А я тебе сейчас разменяю, – веером разложила на столе деньги. Двадцать пять, десять, пять, трехрублевую, и шесть рублевых банкнот.

– Вот тебе сдача, рубль я забираю себе. Теперь слушай внимательно. Когда у тебя будут неприятности, выбрось рублевую купюру за дверь. Если будут проблемы с женщиной, никак не сможешь забыть ее, хотя очень бы этого хотел – тогда подари, или потрать на нее трехрублевую купюру. Возникнут проблемы со здоровьем - какая-то болезнь или травма - на эти пять рублей купи необходимых лекарств, и все быстро пройдет. Если вдруг тяжело заболеют твои близкие или дорогие тебе родственники, ты должен пойти к церкви и подать десятирублевую купюру первому же попавшемуся нищему. А последнюю двадцатипятирублевую банкноту используй лишь в самом крайнем случае, когда возникнет смертельная опасность или крайне безвыходное положение. Ты должен сжечь купюру. И в ближайшее же время все наладится.

Катерина сказала это серьезным тоном и принялась тасовать колоду.

– Посмотрим, что нам карты скажут…

Виктор присел на диван и стал смотреть, как она раскладывает пасьянс.

– Ну, вот и друг твой, Малыш, – червовый король. Хороший парень, тонкий, чувствительный, но никак со своими грехами справиться не может, оттого и кажется ему, будто он сильно несчастлив. Ищет забвения, добиваясь женского внимания на стороне, и тем обманывает себя. Его счастье – в собственной семье, в семейных хлопотах, в жене, сыне. Не понимает этого, - Катерина вздохнула.
– И видимо не поймет.

– А вот и жена твоя бывшая – дама крестовая. Брюнетка?

Витя согласно кивнул.

– Брюнетка. И глаза черные. Ух, и глаза у нее… Нехорошие глаза.

Катя долго смотрела на него.

– Повезло тебе, Виктор. Отпустила она тебя. Твое счастье впереди. А у нее, вижу, проблемы.

– Что? – напрягся он. Витя ничего не слышал о бывшей семье уже около года.

– То, о чем мечтала, не сбылось. А то, к чему стремилась, уплывает из рук. И другого человека делает очень несчастным.

– Повезло тебе, – повторила она. – Это бионегативная личность. Энергетический вампир. Разрушитель. Просто у нее заряд отрицательный. Таких немало, кстати. Она еще появится в твоей жизни, но без особых последствий.

– Пойдем дальше, – Катя быстро переворачивала карты.

– Ты, оказывается, однолюб! И все не можешь забыть ее? Ай-яй-яй! Забудь уже! – она внезапно остановилась и, подняв веки, долго и загадочно смотрела на него.

– Вообще, я скажу тебе, Виктор… Совершенно не твой это тип женщины. Я не имею в виду внешнюю красоту. Ты личность открытая, трепетная, возвышенная. Много в тебе романтики, мечтательности, откровенности. Отсюда и обидчивость, ранимость, мнительность. Душу свою не бережешь, прикрывать ее не умеешь. Из-за доверчивости боль сильную испытываешь, муки принимаешь, обидой упиваешься. И не можешь простить от этого. Страдаешь, ропщешь, жалуешься сам себе. Поэтому неспокойно тебе. Некомфортно. Постоянно в напряжении. Постоянно натянуты нервы. Расслабляться не умеешь. Мечтаешь об идеальной женщине. Но нет идеала, как ты понимаешь. Могу лишь сказать, какой женский тип необходим именно тебе.