Ветры перемен

– Так это не вы их сделали? Он совершенны! Тут же целая концепция на использование разнотипных доспехов для создания комфортного комплекта брони.

Гном чуть прикрыл глаза и начал расчесывать рукой свою седую бороду.

– Скажи мне, мальчик...Что ты видишь в этих кусочках?

– Дааа, Айзек задыхался не в силах выразить восхищенье. Этот гном знает! вот эти элементы с разным типом колец. Видите? Тут они меньше и лучше прикрывают от стрел. Тут форма колец изменена под крепления поверх легкой латной брони. Вот этот кусок относится к рукаву, эти подвижные пластины и кольчуга под ним выступает в роли компенсатора удара. Хм, возможно кольца кольчуги меняют форму, а потом возвращаются в исходную, старый кузнец приподнял бровь. Эта мысль была ему в новинку, тут не могу понять. Могу лишь догадываться о том, что это фрагмент грудной пластины, прикрывающий ключицу от большинства ударов.

В голове Айзека все эти элементы были представлены в виде трехмерной картины. Пытливый ум представил их десятками разных способов, но каждый раз у него возникало чувство, что доспех в его воображении не закончен. Дело не в металле или элементах доспеха. Тут все намного сложнее. Сама идея настолько сложна, что превосходит все ранее виденное на порядок. То есть, минимум десятикратная разница в технологическом уровне. Но, даже учитывая это, картина все равно была не полной.

– Дядя кузнец, он что, не завершен? Я не могу понять его...суть.

Гном указал на стул, а сам сел напротив.

– Я нашел части больше ста лет назад, путешествуя со своим кланом. Я был молодым воином, но увидев эти кусочки, сменил класс и стал кузнецом. Все это время я пытался создать аналогичный доспех, но не смог сделать даже макет для него.

– Ничего удивительного. Тут нужны два точных макета, потом подгонка. Это другой технологический уровень. Это, как работа учителя, десяти величайших гранд-мастеров кузнечного дела, Айзек задумался. От напряжения на лбу появилась морщина, придававшая ему сердитый вид, хотя нет, даже этого будет недостаточно. Этот доспех был чем-то большим, чем просто доспех.

Гном хохотнул себе в бороду. От его хохота рубашка разошлась по швам, оголив мощные плечи.

– Сынок, да ты меня совсем за мастера не считаешь. Я потому и не смог макет придумать, что не понимаю всей сути этого доспеха.

Это была первая из сотен бесед кузнеца и его подмастерья. Гнома звали Хабальд, а алхимик Гвалт, живущий в его доме, был его родным братом.

Айзек получил класс кузнеца, и работал в кузнице целыми днями, выполняя заказы от местных клиентов. Лавка не пользовалась спросом у обычных игроков, но все местные знали насколько хорош Хабальд в своем ремесле. Но каждый вечер, когда работа заканчивалась, кузнец и его подмастерье звенели металлом до самой полуночи. Иногда к ним присоединялся Гвалт, предлагая новые алхимические рецепты сплавов. Металл таинственного доспеха мог выдержать любую температуру, а если его разъедали кислотой, восстанавливался сам за пару часов. Единственная попытка трансмутации металла доспеха закончилась ужасным провалом. Металл рассыпался в прах, и из него вылетело облачко белого тумана, которое изо всех сил рвануло к закрытому окну и просочилось в мелкую щель. В тот день два гнома были так ошарашены действиями тумана, что не сразу сообразили, что он сбежал. А когда на улице раздался взрыв и появились призраки неизвестных существ, стало понятно, что доспех имеет свое собственное ментальное тело.

В тот день старый квартал ремесленников сгорел в результате "стихийного нападения злых духов". Оба гномы пришли к выводу, что это облачко обладало собственным разумом, несвязанным с духами, и желало защитить гномов от ярости высвободившихся призраков, которых оно сдерживало.

Эту историю Айзек услышал только через месяц экспериментов с различными сплавами. Хабальд настаивал на том, что сначала надо разработать сплав для доспеха и только потом приступать к его ковке. Именно он оплачивал все материалы для эксперимента, в то время как Айзек рисовал макет.

Целый год ушел на то, чтобы сопоставить размер верхнего и нижнего слоев. Все это время братья гномы искали сплав с аналогичными свойствами. Но Айзека терзали сильные сомнения в том, что все дело в сплаве. Дух! Доспех обладал душой, делавшей его таким уникальным. Значит ли это, что доспех был вершиной кузнечного искусства? Разве найдется кузнец, готовый отдать жизнь, свою душу ради своего финального творенья?

В этот момент пришло озарение, которым он поделился с Хабальдом. Все дело в металле, который сам восстанавливает себя и обладает душой. Нет, он не просто зачарован. Он способен проводить ментальную часть тела. Другими словами, сам металл должен уметь не просто хранить наложенные чары, а свободно пропускать ментальную энергию.

Когда Хабальд услышал теорию Айзека, то сильно напрягся и увел его в комнату в подсобке.

– Мой дорогой ученик. Я расскажу тебе чуть больше, чем должен знать простой кузнец. Что ты знаешь о палирине?

– Проклятый металл, добывается только в мире Инферно. Используется для изготовления оружия духа, способен про...

Глаза Айзека расширились, а гном продолжил слова ученика.

– Именно. Способен не просто пропускать энергию, а содержать в себе душу определенного существа. И его могут использовать только мастера с огромным ментальным сопротивлением. Надо иметь развитый кузнечный навык, навык ремесла и знать рецептуру переплавки руды. В мире есть только пять кузнецов способных его обрабатывать. Один на Конгуле, второй на Радааме работает на императора. Оставшиеся бродят по миру, скрывая свои истинные навыки.

– Мастер...но я никогда не видел и даже не слышал, чтобы палерин использовали для изготовления доспехов.

– Это дорого и нелогично. Все верно, Айзек. Но еще есть скрытый запрет от Академии Магии, который был передан всем квалифицированным кузнецам. К примеру, наш архимаг Тиберий Сен носит комплект из трех предметов, созданных из палерина. Для зачарования использовались души трех братьев-великанов. Использование близких по роду душ один из способов получения сетового эффекта. И для этого Архимаг получил специальное разрешение от императора и совета правления Академии.

– То есть доспех, который мы делаем, был из сплава на основе палерина. И зачарован множеством однотипных душ. Но это же бред! Хабальд, там же два слоя брони и больше сотни компонентов. Там же сетовый эффект потеряется полностью из-за множества разрозненных духов.

– Вот ты и пришел к главному, мой мальчик, старый гном прислушался, но посторонних шумов не было, что ты знаешь о предельном искусстве ремесленников?

Безумие! Он, что, намекает, что доспех был таким предметом?

– Предельное искусство ремесленников это умение вкладывать часть своего опыта в свое творение. Чем выше уровень ремесленника, тем больше он может вложить в свое творение.

Гном улыбнулся и начал расчёсывать рукой свою седую бороду.

– А если я скажу, чтоэто лишь предпоследняя ступень? Что кузнец может вложить всю свою душу в свое творение?

– Это невозможно!

Гном прислушался к какому-то звуку в мастерской.

– Айзек...нет ничего невозможного. Когда навык кузнеца достигает двухсот пятидесяти, он может делать уникальные вещи, пятисот легендарные, семисот пятидесяти масштабируемые. Но когда навык достигает тысячи ничего не происходит. И вот тут начинается настоящая история.

Хабальд включил артефакт антипрослушки.

– Мой дед был кузнецом отшельником и жил так глубоко, что родные навещали его раз в месяц, а то и в два. Когда его нашли мертвым, он улыбался, а рядом лежал меч...его последняя работа. Рядом с мастерской грудой валялись масштабируемые вещи, которые он и за предметы не считал. Он был безумен, всего себя отдавал кузнечному искусству. Понимаешь, он был нулевого уровня, когда нашли его тело. Он отдал весь свой опыт на создание этих безделушек, а потом отдал душу ради своего финального творения. Сейчас этот меч передается в королевской семье гномов, как фамильная реликвия, и только мой род знает, кто его автор.