Вглядываясь в солнце. Жизнь без страха смерти
Шрифт:
Все эти мысли обрели еще большую отчетливость два месяца спустя, когда произошло другое событие. Умерла ее мать, и на похоронах Барбара произнесла небольшую речь. Ей вспомнилась одна из любимых фраз матери: «Ищите меня в моих друзьях».
Эта фраза имела силу: Барбара знала, что заботливость, мягкость и любовь к жизни, присущие ее матери, жили теперь в ней, единственной дочери. Произнося свою речь и оглядывая собравшихся, Барбара физически ощущала те или иные качества матери, которые передались ее друзьям. Те, в свою очередь, передадут их своим детям, а те — своим…
С самого детства ничто не ужасало Барбару сильнее, чем мысль о небытии. Аргументы Эпикура, которыми я с ней поделился, не подействовали. Например, Барбара не почувствовала облегчения, когда я отметил, что ей не придется ощутить ужас от
«Ищите меня в моих друзьях» — какое утешение, какой надежный фундамент смысла жизни заключен в этой мысли! Вот извечное послание любому человеку: добрые дела остаются с нами до конца жизни и отзываются в последующих поколениях.
Год спустя Барбара пришла на могилу матери, где установили памятник, и испытала разновидность «волнового эффекта». Вместо скорби при взгляде на могилы матери и отца, расположенные рядом с могилами других родственников, она ощутила чувство необыкновенного облегчения и просветления духа. Почему? Барбаре было трудно выразить это словами, но можно сказать и так: «Если они смогли сделать это, то смогу и я». Даже своей смертью ее предки смогли что-то ей передать.
ДРУГИЕ ПРИМЕРЫ «ВОЛНОВОГО ЭФФЕКТА»
Примеров «волнового эффекта» очень много, и они хорошо известны. Кто хоть однажды не радовался, узнав, что сыграл важную роль в жизни других людей, будь то прямо или косвенно? В главе 6 я расскажу о том, как волны многих моих наставников достигли меня, а с помощью этой книги — и вас. Да, я тоже хочу быть значимым для других людей, и именно это заставляет меня сидеть за клавиатурой компьютера, хотя по возрасту мне давно уже пора успокоиться и отдыхать.
В книге «Дар психотерапии» я описал случай с пациенткой, потерявшей волосы в результате радиотерапии. Она испытывала крайний дискомфорт из-за своей внешности и очень боялась, что кто-то может увидеть ее без парика. Когда она рискнула снять парик в моем кабинете, я ласково провел рукой по ее немногочисленным оставшимся волоскам. Прошли годы, и мы вновь встретились для краткого курса терапии. Она рассказала мне, что недавно перечитала ту часть моей книги, где говорилось о ней, и очень обрадовалась тому, что я записал это событие и поделился им с другими психотерапевтами и пациентами. Ей было очень приятно узнать, что ее опыт принес пользу другим людям, пусть даже незнакомым.
«Волновой эффект» — дитя долгой традиции и родственник всем стратегиям, которые учитывают мучительное желание человека сохранить себя в будущем. Самое явное желание — сохранить себя биологически, с помощью детей, которым мы передаем наши гены, или с помощью донорства органов, когда наше сердце бьется в теле другого человека, а наши роговицы даруют кому-то зрение. Около двадцати лет назад мне сделали операцию по пересадке роговиц на обоих глазах и, хотя я не видел своего донора, я знаю, что внутри меня — частица другого, умершего человека, и испытываю благодарность к нему.
«Волновой эффект» также включает в себя:
завоевание выдающегося положения через политические, творческие, финансовые достижения;
создание именных стипендий;
внесение в фундаментальную науку вклада, на который смогут опереться другие ученые.
И над всем этим — извечная способность воссоединиться с жизнью, дав своим молекулам рассеяться по земле, чтобы потом стать строительным материалом для новой жизни.
Я так подробно останавливаюсь на волновом эффекте потому, что мое положение психотерапевта дает мне необычайные преимущества угла зрения на эти безмолвные, легкие и неуловимые волны, переходящие от одного человека к другому. Я надеюсь, что мои мысли откликнутся в других людях, но меня мало волнует, что останется от моего имени, моей культуры и моих работ — все это было бы абсолютно бесплодным тщеславием. Нас всех ожидает участь Озимандиаса.
Японский режиссер Акира Куросава мастерски отразил волновой эффект в своем шедевре «Жить» (Ikiru). Фильм снят в 1952 году, но его до сих пор показывают во всем мире. Это история Кэндзи Витанабэ, начальника отдела городской
управы, который узнает, что у него рак, и жить осталось всего несколько месяцев. Рак оказывается пробуждающим переживанием для этого человека, чья жизнь была настолько ограничена и безлика, что сослуживцы прозвали его «мумией».Узнав свой диагноз, он впервые за тридцать лет не идет на работу, снимает со своего счета большую сумму денег и пытается взять свое от жизни, расхаживая по шумным ночным клубам. В конце своего бессмысленного кутежа он случайно встречает бывшую подчиненную, которая ушла с работы, сочтя ее слишком отупляющей. Ей же хотелось жить. Восхищенный ее живостью и энергией, Витанабе следует за ней и просит, чтобы она научила его жить. Новее, что она может ему сказать, что она ненавидела свою бывшую работу из-за ее бессмысленности. Теперь она работает на фабрике кукол, и ее вдохновляет мысль, что ее труд приносит радость многим детишкам. Когда Витанабе рассказывает ей о раке и о том, как мало ему осталось, она приходит в ужас и поспешно уходит, бросив через плечо одну-единственную фразу: «Сделайте что-нибудь!»
Преображенный, Витанабе возвращается на работу, отказывается подчиняться бюрократическим ритуалам, нарушает все правила и посвящает остаток жизни созданию детского парка в своем квартале. В последней сцене Витанабе, уже при смерти, сидит на качелях в своем парке. Он не обращает внимания на снегопад, безмятежно и с вновь обретенной жизненностью готовится он встретить смерть.
Феномен «волнового эффекта», создания того, что продлится в жизни других людей, превратил его ужас в глубокое удовлетворение. В фильме подчеркивается и то, что главное здесь — именно парк, а вовсе не личность Витанабе. На поминках подвыпившие чиновники муниципалитета долго и иронично обсуждают, как следует относиться к Витанабе после создания этого парка.
«ВОЛНОВОЙ ЭФФЕКТ» И МИМОЛЕТНОСТЬ
Многие люди признаются, что редко задумываются о собственной смерти, однако мучаются от осознания ужаса мимолетности. Любой радостный момент отравлен для них подспудной мыслью: все происходящее сейчас — мимолетно и скоро закончится. Приятная прогулка с другом омрачается мыслью, что все обречено на исчезновение — друг умрет, на месте этого леса вырастет городской квартал. Какой и в чем может быть смысл, если все обратится в прах?
Этот аргумент (и контраргумент) очень удачно раскрыл Фрейд в одном из своих второстепенных эссе «О мимолетности». Он описывает летнюю прогулку с двумя товарищами, поэтом и коллегой-психиатром. [20] Поэт сетовал на то, что вся красота в мире обречена на увядание и смерть, а все, что ему дорого, лишается своей ценности из-за неминуемого исчезновения. Фрейд не согласился с мрачным выводом поэта и яростно возразил, что мимолетность вовсе не отнимает ценности или значения.
20
Freud, S. «On Transience». In J.Strachey (ed. and trans.). Standard Edition of the Complete Psychological Works ofSigmund Freud. Vol.14. London: Hogarth Press, 1955, pp.304–307 (Originally published 1915).
— Наоборот, — воскликнул он, — прибавляет! Ограниченность удовольствия только увеличивает его ценность!
Затем Фрейд предложил прекрасный контраргумент идее о том, что мимолетность влечет за собой потерю смысла.
Непостижимо, заявил я, что мысль о мимолетности красоты должна мешать нам наслаждаться ею. Посмотрите на красоту Природы — каждую зиму она умирает, но воскресает в следующем году. По этим меркам наша жизнь представляется вечной. Красота человеческого лица и тела исчезает с течением времени, но мимолетность лишь добавляет ей свежего очарования. Цветок, который благоухает всего одну ночь, не кажется нам от этого менее прекрасным. Я не могу понять, почему красота и совершенство произведений искусства или интеллектуальных достижений должны терять свою ценность из-за того, что они ограничены во времени. Да, придет время, и полотна и статуи, которыми мы сегодня любуемся, обратятся в пыль, и вслед за нами придут поколения, которые уже не смогут понять произведений наших поэтов и мыслителей.