Видение

Пару недель назад следователь Милано согласился бы с доводами Бастона. Инспектор РКК был старше и опытнее, отлично разбирался в политике. Его словам можно было верить.

Но сейчас эти рассуждения казались ему глупыми и оторванными от жизни. Слишком мирными. Слишком детскими.

Как-будто пятилетний мальчик рассуждает о том, что он никогда не будет ссорится с друзьями из-за какой-то девчонки. А потом вспоминает свои слова лет через десять, оказавшись с этой особой в одной постели.

Слишком многое изменилось. И это мальчику лет пяти не понять.

«Да и мне тоже не понять», – признался самому себе Милано и поспешил «объяснить» свой интерес:

– Что ж, тогда выпьем за успех наших политиков и за мою легкую форму амнезии, что позволяет забывать их ошибки.

– Правильный подход, – одобрил инспектор, поднимая бокал. – Не беспокойтесь, Лео, все течет, все меняется, и у вас появится возможность все вспомнить… Если это будет выгодно и уместно.

Намек Милано понял и едва заметно кивнул.

– Тогда вы не откажете мне в одной просьбе?

– Работа, личное? – быстро спросил Жульен.

– Скорее работа… Вилли Форли. Пирокенетик. Возраст – от двадцати до двадцати пяти лет. Я хочу знать о нем все.

– Источник надёжный? – деловито спросила Бастон.

Лео отрицательно покачал головой.

– Крайне сомнительный. Возможно, этого человека не существует. Но я хотел бы убедится.

– Через несколько дней у вас будет на него все, – серьезно сказал инспектор.

Милано поблагодарил его и поспешил отклонятся. Выйдя из ресторана, следователь пробормотал:

– Нет, это кошмар, морок, наваждение. И ничего более.

По крайней мере, он очень хотел в это верить, когда шел на встречу. Но разговор с Бастоном сделал только хуже.

«Ладно, мне нужно успеть домой, или до страшного будущего я просто не доживу», – мысленно пошутил Лео, ловя извозчика.

Глава 4

Оставшихся трех дней Лео хватило, чтобы успокоиться и привести нервы в порядок.

«Переварить» наваждение малефика у него не получилось, одна мысль о нем вызывала холодок внутри.

Но он перевел эту проблему в разряд загадок. Чернокнижник вложил ему в голову это видение не просто так. Это часть какого-то плана, новая интрига. Значит надо не ужасаться, а работать: искать зацепки, улики и пытаться понять, чего же хочет противник.

С ним Милано не был согласен. В подвалах бюро он не обыграл Мясника, они сошлись в клинче, но тот раунд окончился ничьей.

Во втором его сделали «всухую».

Что ж, в третьем он должен победить.

Едва он вернулся в бюро, его сразу определили в группу Мишеля, который теперь возглавлял это расследование. Следователи работали сразу по трем направлениям.

Во-первых, пытались выяснить куда исчезли деньги. Сразу после проклятия жены депутат получил письмо с требованием подготовить выкуп в миллион франков. При этом деньги необходимо было перевести на определенный счет в банке, а не передать наличными в условленном месте.

Подобное требование заставило Леонардо скрипнуть зубами и глухо помянуть Прорыв и всех его демонов. В такой ситуации его талант оказался бесполезен. Привлеченные аудиторы пытались разобраться в хитросплетениях банковских переводов, но пока не добились никаких результатов. По их словам, деньги просто испарились.

Хотя франки были перечислены, проклятие не спало. Новых требования тоже не поступало. Поэтому, когда Мясник постучался в его дверь, депутат выполнил все его требования.

Почему Баннер не обратился в бюро раньше? Ответ был банален – он боялся навредить своей репутации и политической карьеры, которую ценил дороже денег и жены.

Во-вторых, следователи занимались покойным учеником малефика. Добытая Лео информация о двойной жизни Астора позволила сузить круг и начать проверять конкретные заведения..

В-третьих, велись поиски самого Мясника. И здесь, как и три года назад, все было плохо. Проклятый чернокнижник снова бесследно исчез.

Информацию, полученную в доме де Баннеров, было решено принять к сведению, но с осторожностью. Слишком ненадежный был источник.

Граммон определил Лео на второе направление, сказав, что в он слишком пристрастен в отношении их общего «друга». Милано скрипнул зубами, но признал правоту начальника. Признать и с головой погрузится в расследование.

– Хорошая у вас работа, посещаете рестораны и салоны, воркуете с прекрасными дамами, а потом отправляете счет начальству, – с улыбкой произнес Гийом Ногар.

Бывший полицейский эксперт, а теперь независимый оценщик выглядел броско: алый костюм за десять тысяч франков, золотые перстни с рубинами, тяжелая трость из черного дерева. Последним штрихом был телохранитель с характерной выправкой.

Вот только за спиной Леонардо стояло сразу два штурмовика. Без доспехов, но зато оба с талантами.

«Не будем провоцировать малефиков», – сухо объяснил свой приказ Граммон.

– Да, независимым оценщикам, услуги которых стоят от пяти тысяч франков, такого не понять, – усмехнулся Милано.

– Зато не каждого оценщика награждает лично консул спустя месяц службы, – парировал Гийом.

– Оказался не в то время не в том месте, – развел руками Лео. – Но сейчас я простой следователь, не более. Мои пятнадцать минут славы давно прошли.

Ногар наградил охрану Милано ехидным взглядам и, не скрывая иронии, произнес:

– Да, конечно, верю-верю. Когда сменишь главу столичного бюро пригласи старого друга на торжество.

– Старого друга приглашу. Тебя нет, – усмехнулся Милано.

– Подлец! – взмахнув тростью, воскликнул Гийом.

С одногруппником он встретился в салоне Мон-Шароне, главном убежище столичных гедонистов. Естественно, Милано был здесь в неурочное время, чтобы опросить хозяйку. Увы, полезной информации он не получил, но на выходе из особняка встретился со старым приятелем.

– Не докажешь, – хмыкнул следователь. – И мне еще два года служить. Быть может, потом я уйду из бюро.