Видение

Я посмотрела на магазин, на веселость, которую она привнесла в него. Чувство юмора.

— Нет, что ты, — произнесла я, и мы снова обнялись. — Наверное, сегодня ты так и не попала в кофейню.

— Нет. Думаю, пока буду держаться поблизости. Но сейчас я испарюсь, как электроэнергия в Зоне, — она махнула рукой и вышла за дверь, зазвеневшую колокольчиками.

Лиам вышел из кухни с бутылкой воды в руке и огляделся.

— Ты ее выгнала?

Я зевнула, прикрыв рот рукой. Солнце только село, но я уже была готова пойти спать.

— Нет. Просто с нее на сегодня достаточно.

— Это был долгий день для всех, — согласился Лиам.

Я не смогла остановить еще один зевок.

— Нам нужно оповестить Дельту.

— Я сделаю это, — сказал Лиам. — Думаю, ты сделала достаточно на сегодня. — Он оглянулся на входную дверь. — Ты будешь здесь в безопасности?

— Насколько это возможно. Двери будут заперты, а я буду наверху со своей магией.

По-моему, его одолевали сомнения.

— Я смогу постоять за себя, если понадобится. К тому же Иезекииль тебя вызывал на разговор, а не меня. Он, вероятно, не знает, кто я.

И даже если бы он и знал, что мы могли сделать с этим, немедленно убраться из Зоны или нанять мне круглосуточного телохранителя? Ни один из этих вариантов не подходил.

Лиам кивнул.

— Наверное, я прокачусь. Хочу посмотреть на рекламные щиты, возможно, загляну на Ловер-Найнс.

— Снова будешь искать Духа? Ты не должен идти один.

Он усмехнулся.

— Милая, я много лет охотился один, прежде чем встретил тебя. Со мной все будет в порядке. Просто хочу пойти, осмотреться, может смогу узнать, где он был или где окапался. Если я найду его, мы сможем поймать его завтра днем. Возможно, Дельта к тому времени решит вопрос с новым местом для своего штаба, и мы с ними тоже поговорим.

— О Ревейоне.

Лиам кивнул.

— Звучит неплохо. Будь осторожен, когда будешь возвращаться домой, Лиам.

В конце концов, ему еще идти обратно на Остров Дьявола, а он уже и так разозлил Иезекииля сегодня.

— Буду, Клэр. А ты позаботься о себе.

Когда я кивнула, он двинулся в сторону Острова Дьявола, испаряясь в темноте. Я закрыла и заперла за ним дверь, остановившись на мгновение, чтобы проводить его взглядом, пока он не скрылся из виду, как будто это могло его защитить.

Но попробовать стило.

* * *

Мне нужен был сон и новый день, поэтому я налила стакан холодной воды и поднялась по лестнице на третий этаж, в мою длинную комнату с паркетом на полу и покрытыми известкой стенами, расположенными между двумя окнами от пола до потолка.

Я поставила стакан на бюро и приоткрыла передние и задние окна, надеясь, что ветерок пробьётся наверх.

Во дворе ворковал голубь, поэтому я проверила сообщения от Дельты, но ничего не нашла. Пятнистый голубь заторможенно и роботизированно наклонил ко мне голову, как и все голуби, поэтому я насыпала зерно в маленькую чашку, прикрепленную к столбу, и оставила его наедине с ужином.

Добравшись до своей кушетки, я расстегнула сапоги и позволил им упасть на пол. Мои джинсы и рубашка упали следом, я все еще оставалась достаточно прилично одетой. (Достаточно прилично одета, как когда-то сказал мне какой-то клиент, это когда ты все еще можешь открыть входную дверь).

Я упала на кровать, усталость просочилась в каждую кость и мышцу. Что-то из этого было физическими, что-то — эмоциональными, последствия пережитого ужаса и всплывающих в памяти страшных картин.

Я закрыла глаза и попыталась расслабиться в темноте. Но даже несмотря на то, что от усталости мои мышцы налились свинцом, мой разум не давал мне покоя. Он хотел представлять, вспоминать, повторять раз за разом образы смерти и насилия, вновь и вновь переигрывать мои разговоры с Лиамом и планировать, что мне нужно сделать завтра: поговорить с Дельтой; заказать товары для Лизи; снова извиниться перед Таджи, на всякий случай.

Когда этот список в голове пошел на новый круг, я открыла глаза и посмотрела на небо, заставила себя медленно рассматривать созвездия, образованные яркими звездами. Я смотрела на плечи Ориона, пояс и кинжал, на длинную линию скорпиона, на мощное тело льва.

На полпути мой разум споткнулся о Лиама, и мне пришлось начинать сначала. Когда я в деталях рассмотрела с десяток созвездий, то все еще не спала.

Поэтому я стала считать от ста до одного. Дошла до девятнадцати… и подумала о Лиаме.

— Прекрати, — приказала самой себе.

Представила, что прохожу через склад, пытаясь запомнить, где что стоит из мебели. Добралась до окон, почувствовала, как мое тело расслабилось… И подумала о руках Лиама, обнимающих меня.

Этот замкнутый круг повторялся снова и снова. Через полтора часа я все еще не спала.

— Твою мать, — пробормотала я, а затем села и потерла лицо, сердито глядя в темноту.

Не было никакого смысла ворочаться, поэтому я перекинула ноги на край кровати и встала. Надела пару боксеров, они были парой майке, в которой я уже была, прошаркала к дверному проему и направилась к лестнице.

Включив свет на складе на втором этаже, проверила, дали ли энергию. Электричество снова появилось.

Мне всегда нравилось чем-нибудь себя занимать, чинить сломанные вещи, организовывать складское помещение, восстанавливать антиквариат, который я находила или торговать другими вещами в магазине.

И узнав, что мой отец был Восприимчивым, я просматривала все здание — записи, антиквариат, личные вещи моего отца — в попытке найти хоть какие-нибудь подсказки о том, когда он стал Восприимчивым и что с этим делал.

Научился ли он сбрасывать магию, чтобы контролировать ее? Стало ли это причиной экранирования магазина от мониторов магии снаружи? И самый важный вопрос — единственное, что действительно имело значение: почему он не сказал мне?

— Он просто не успел сказать мне, — пробормотала я, повторяя это как мантру, которую сама себе придумала.

Я была слишком молода, всего восемнадцать, когда его убили. Он наверняка хотел мне рассказать, может быть, когда я стала бы старше. Он намеревался сказать мне, но был убит, прежде чем смог это сделать. От мыслей, что это было не так, болело в груди — вероятность того, что он никогда не собирался мне рассказывать, что он никогда не думал о возможности того, что я пойду тем же путем, но без его помощи или руководства, причиняла мне боль.

Я села перед книжными полками двух секретеров в хранилище и открыла стеклянную дверь на нижней полке. На этой неделе я обыскивала книги, собранные моим отцом. Переплеты были великолепны, кожа была выделанной и позолоченной, когда-то эти книги стоили приличных денег. Здесь так же были любимцы туристов во Французском квартале — «Сговор Остолопов» и «Новоорлеанские очерки Уильяма Фолкнера», наряду со множеством других классиков, которых мне не разрешалось трогать в детстве. С тех пор ситуация изменилась.