Видишь принца - целуй! И так восемь раз

Стою с милым у реки,

Слушаю всегдашнее.

Просит он, но не руки,

А опять вчерашнее.

На окошке два цветочка,

Гладиолус и розан.

Если милый изменяет,

Догадаюсь по разам!

На окошке два цветочка,

Голубой да аленький.

Милому давать не буду,

Сам возьмет, не маленький!

Я девчонка боевая,

Из соседней волости,

Могу любить, могу забыть,

На все хватает совести!

* * *

– Народу понравилось, и отстаньте, - заявила двумя часами позже парням Васла. Путешественники собрались за вечерним чаем в девчачьем номере. Предприимчивая сельчанка после концерта обошла зал с футляром от балалайки, и теперь удовлетворенно пересчитывала добычу. Среди горы меди нашлось и несколько серебряных монет.

Парни выглядели несколько ошарашенными. Алки впервые задумался о том, что же пели его подруги Тонату и, казалось, ревновал сразу всех четверых. Вайорель, как представитель высокого искусства, был слегка шокирован приземленностью услышанных текстов.

– Нет, ну ты скажи, - добивалась от него Полина, - разрешат нам выступать в столице с таким репертуаром?

– Не знаю, - протянул балерун.
– Грубо. Озорно. Непривычно. Разве что с предварительной лекцией о том, что такое есть народное искусство. Это если перед чистой публикой выступать. А если где-нибудь в клубе, на ярмарке или в трактире - сойдет, наверное. Особенно, если слухи уже расползутся. А они расползутся.

– Ну, не сразу же по прибытии в Сигошар вы побежите выступать, - прервал рассуждения двух артистов Алки.
– Нам будет надо для начала где-то устроиться. С учетом козлов. Какие будут предложения?

– А чего тут думать?
– неожиданно заявила Васла, оторвавшись от пересчитывания денег.
– Родители оставили нам дом в столице. Мы ждали только совершеннолетия, чтобы от опеки всяких дядюшек и тетушек уплыть. Приглашаем всех, правильно же, Сониа? Не знаю, в каком дом состоянии, но, думаю, там нам всяко будет лучше, чем на постоялом дворе.

"Ага, - отметила про себя Аглая, - теперь постоялый двор. Полиглот, ты такой затейник!"

– Спасибо!
– первым откликнулся на приглашение Алки.
– Я пробуду в городе шесть дней. Помогу вам устроиться, закуплюсь прялками - и домой.

– Императорский двор вернется с моря через пятнадцать дней. К этому сроку я должен быть в столице, - поделится своими планами Вайорель.
– Дорога может занять дня четыре. Значит, в Сигошаре я задержусь максимум на одиннадцать дней. Посещу достопримечательности, помогу чем могу девчатам с концертами.

– Мы мечтаем выступить при дворе Вазелики, - напомнила Полина.
– В любом случае отмоемся, отдохнем, пробежимся по лавкам. Отсюда поедем к гномам. В общем, до каких пор пробудем в Сигошаре, не знаю.

– Живите сколько хотите, - сказала Сониа.
– Вы еще мне эскизы паранджи обещали нарисовать.

– Обязательно, - оживилась Полина, одним из любимых предметов которой в училище была история костюма, - и паранджи, и других нарядов. Накидаю вам столько идей - будете в Сигошаре лучшими!

– Я тоже много чего могу подсказать, - заявила Аглая.

– Я даже шить умею!

– О!
– обрадовалась Сониа.
– Ну-ка, подсаживайся поближе.

Васла меж тем закончила пересчитывать деньги.

– Держи, Полина, ваш гонорар. Здесь пятьдесят шесть медных и две серебряных монеты. Удивительная щедрость.

Аглая и Сониа перешли от обсуждения рюшечек к обсуждению выточек. Заметив заинтересованные взгляды еще не вовлеченных в разговор девиц, многоопытный Алки понял, что сейчас всю компанию засосет в водоворот тряпочных тем. Он подхватил Вайореля под руку и попытался утащить от греха подальше, как вдруг увидел загоревшиеся интересом глаза балеруна. Возница скривился и заявил, что идет спать и что завтра всех поднимет с рассветом.

* * *

Сигошар встретил пропыленных путешественников хорошей погодой и на удивление приветливыми лицами стражей, у которых поминутно приходилось спрашивать дорогу. Однако все, абсолютно все прохожие косились на Алкиных козлов. Хотя по улицам столицы то и дело проезжали различные экипажи, козлиная упряжка оказалась единственной в своем роде. Возница начал что-то подозревать.

– Васла, Сониа, а в вашем особняке есть дворик или сарайчик? Куда я дену козлов? Вряд ли их примут на какой-нибудь конюшне.

Сестры переглянулись. По правде говоря, они вообще не помнили, что представляет из себя родительское наследство. По завещанию до их совершеннолетия имуществом распоряжался банк, который должен был сдавать здание в аренду, а вырученные деньги класть на их счет. В банк вся компания сейчас и направлялась, и близняшек вдруг осенило, что являться туда с козлами было не очень хорошей идеей. С другой стороны, менять что-либо было уже поздно - до банка оставался один квартал. В итоге, Алки и народный дуэт остались дожидаться результата на улице, а Вайорель, который и сам намеревался зайти в банк снять деньги со счета, отправился вместе с сестрами.

– Вот опять нас оставили сторожить колымагу, - разглагольствовала Аглая, подперев спиной деревянный бортик, - а сами отправились решать вопросы мировой важности. Тенденция, однако. Жизнь проходит мимо!

– Мы всего лишь статисты в этом спектакле, подруга, и с этим приходится смириться, - подхватила Полина.
– Но будет и на нашей улице бенефис!

Скучающий Алки поинтересовался, кто такие статисты и что такое бенефис.

– Самое важное, - начала развернутый ответ Полина, - не путать статистов и статистиков.

– Пожарных и пожарников, - ввернула Аглая.

– Благодарю, коллега. Кадета Биглера и корвет "Бигль", бенифис и Бонифация...

– ... льва, - пояснила Аглая.

– ... конфуз и Конфуция, столяров и плотников...

– И кто, скажите на милость, способен перепутать столяров и плотников?
– перебил Алки, уловив в потоке слов кое-что знакомое.
– Это же совершенно разные ремесла.

Болтушки смущенно замолчали, поскольку были на это способны обе.

– Семь лет мак не родился, а голода не было, - охарактеризовала свою заносчивость Аглая.