Видящий 2

– А давай!
– соглашается Саша и достает из бара бутылку с парой пузатых рюмочек.

– Мы тут, знаешь ли, пашем, а они пьют!!!
– раздается от входа двойной негодующий вопль Шамана и Земели, вернувшихся с объектов.

– Вот это нюх!
– переглядываемся мы с Бариновым, - Борьку там тоже позовите, пусть закроет кабинет на десять минут. Сока ему нальем.

– За что хоть пьем?
– спрашивает Шаман, дождавшись конца коротких приготовлений.

– За Васина Александра - директора московского "Кистеня"!
– провозглашаю я тост под одобрительные возгласы собравшихся.

Нанятым Костиным ветеранам веры теперь не было, поэтому со всеми повторно побеседовали и от всех троих отказались, выплатив компенсацию за беспокойство. Такое решение всем сторонам пришлось не по вкусу, но лучшего у меня не нашлось. Разве что деньги взял из заныканных сумок, а не со счета агентства.

Замотивированный Баринов позвонил куда-то на малую родину, и к концу недели у нас уже был полный штат. Окрыленный перспективой смены рода и начальством над успешной конторой, он, не стесняясь, зазвал несколько человек своих друзей и знакомых, так что за возможный бунт на корабле я больше не переживал. Но те несколько летних дней, что за ответственных лиц пахали только мы с ним, да Земелей - вспоминать совсем не хочется.

А ночью у Костина, выписанного накануне домой, случился обширный инфаркт, об этой новости мы узнаем от Мирославы, позвонившей в офис с утра пораньше. Скорая успела вовремя, Ярослава откачали, но восстанавливаться ему теперь придется очень долго. На пристальный взгляд Баринова отвечаю своим спокойным.

– Все-таки уволен за несоответствие?

– По состоянию здоровья, и согласись, эта формулировка куда лучше.

– Не боишься?

– Чего?

– Не знаю, расследования, например...

– Саш, ты переработал! У Костина проблемы с сердцем уже десять лет, я в карте смотрел. А год у него тяжелый выдался: банкротство, сорванный заказ, последнее дело удачным тоже не назвать! Даже у здорового человека сердце могло надорваться.

– Что теперь делать будешь?

– Съезжу сейчас в больничку, челюсть и руку ему залечу, все врачам полегче будет.

– А инфаркт?

– Не мой профиль, там манипуляции гораздо тоньше нужны. Восстановится постепенно сам, методики реабилитации разработаны. Страховка на этот случай у него есть, сам документы всем работникам подписывал. Раз сразу не умер, значит, поживет еще.

Саша хочет еще что-то спросить, но прикусывает язык - умный поступок с его стороны. Все в той же больнице, куда он меня отвез на нашем джипе, нахожу Котенка и прошу провести меня в реанимацию. Караулящие в коридоре крупная дородная женщина и заплаканная Мирослава пытаются прокрасться следом, но дежурный врач захлопывает перед ними и Бариновым дверь в отделение.

– У вас есть медицинское образование?
– интересуется реаниматолог в ответ на мою просьбу, подкрепленную заверениями хирурга.

– Только самое начальное. Ну и еще в травме стажировался у Константина Михайловича. Не волнуйтесь, в вашу область не полезу, только кости сращу.

– Он сможет?
– спрашивает у Котенка кардиолог.

– Да, ты его не застал, но он тут чудеса у нас творил в свое время, - вступается за мой профессионализм Котенок, - Пределы своих сил он знает, так что не навредит.

– Костя, под твою ответственность!
– предупреждает хозяин палат.

– Я за него ручаюсь!
– подтверждает хирург.

– Хорошо, приступайте, но я буду за вами наблюдать.

Равнодушно пожимаю плечами в ответ - со стороны лечение никак не смотрится. Есть категория целителей, устраивающих из своей работы шоу, но остальное большинство предпочитает делать работу молча и без эффектов.

Бледный и местами желто-фиолетовый Костин вызывает жалость и шевеления совести, которые я тщательно задавливаю - этот человек мог отнять у меня парочку близких людей и навесить крупных проблем. Под бдительным присмотром двух врачей сначала накладываю целительный сон на замену бессознательному состоянию, а потом залечиваю переломы, попутно убирая синяки. Котенок сразу же ловко снимает шину с челюсти и гипс с руки. При манипуляциях область сердца старательно обхожу стороной, хотя все равно благодаря моим действиям приборы начинают пикать ровнее. Безымянный кардиолог равнодушно отмечает этот факт, делая отметку в карте. Заодно с лечением заряжаю несколько "лечилок", используемых в медицинских артефактах. Ушлый доктор подсовывает еще и парочку разряженных из своего стола, явно сожалея, что не хранил больше. Закончив, выходим все вместе из отделения в коридор. Женщины с тревогой бросаются к дежурному, но тот важно успокаивает их благоприятными прогнозами.

– И не надо больше тут караулить! Угрозы жизни сейчас нет, завтра-послезавтра в общую палату переведем, тогда и приходите!
– закончив разговор, отправляет он женщин домой

Те послушно идут на выход, но направляются домой не сразу, а вначале на этаж к Брониславу. В компании Баринова и Котенка иду за ними.

– Спасибо, Егор Николаевич!
– здоровой рукой Слава вцепляется в мою.

– Не за что. Извини, но больше помочь твоему отцу не мог - не моя специализация, теперь только лекарства и покой. Но прогноз хороший, так что встанет на ноги.

С разрешения Константина Михайловича подлечиваю парню плечо, так что тот восхищенно цокает языком, тщательно рассматривая место состоявшейся операции:

– Везет тебе, парень! Не будь у вашей семьи Егора в знакомых, тебе бы инвалидность грозила, а теперь швы только снимем, и отправишься домой, как новенький! Еще и отца твоего подлечил, так что и там теперь все хорошо будет!

Новую волну восхищения и благодарности прерываю на корню, оправдываясь усталостью. Выставив ненадолго женщин из палаты, опрашиваю Костина-младшего:

– Какие теперь планы?

– Какие планы у безработного? Вы ж меня теперь уволите?

– С чего тебя-то увольнять? Отца твоего даже здорового уволил бы, скорее всего, - уж извини, но напрячься он меня капитально заставил. Для вашего прикрытия даже ПГБ задействовать пришлось. А ты... Выздоравливай! Не захочешь дальше у нас работать - напишешь заявление, нет - значит, долечишься и выйдешь. Остальные ведь все работают, как работали. Директором "Кистеня" теперь Александр Владимирович будет, ты его знаешь.

– Отцу это не понравится.

– Отцу твоему много чего не нравится, но его лечение вам в копеечку влетит, даже несмотря на страховку. Так что мой тебе совет - не майся и выходи на работу, как поправишься. Деньги вам теперь ой, как нужны будут!

– Спасибо, Егор Николаевич! Александр Владимирович!
– отчаянно уверяет он Бока, так и стоящего безмолвной тенью за моей спиной, - Я обязательно скоро выйду!

Уже на обратной дороге Саша интересуется:

– А Бронислав-то мне зачем?