Видящий Победу

Наруч снова нервно задёргался как толстый червь, обвивающий запястье. Пришло новое сообщение. Прямо сейчас Никанор должен идти на внеплановое сканирование потенциала, о котором его предупреждали заранее. Мальчик замер на несколько секунд, подавляя желание подчиниться приказу. В его мыслях бесконечный поток дверей уже двигался перед глазами так, будто он стремительно уносится вниз по спирали башни общежития в комнату для сканирования.

«Нет» – подумал Ники и сделал несколько быстрых шагов вперёд. «Не пойду» – он решительно ускорился и полосы входов в чужие комнаты закрутились как оптическая иллюзия перед глазами. Не обращая на них внимания, Никанор мчался что есть духу к своей комнате. Мысли в его голове замерли на месте, будто организм направил все силы на то, чтобы бежать. Ноги гудели, умоляя отдохнуть хоть немного, сделать паузу, перерыв. Но он не мог останавливаться, он уже слышал вверху топот ног тысяч детей, которые спешили вернуться в свои комнаты и забрать вещи, чтобы переехать и разделить жилье с другими учениками.

Даже руки Никанора, которыми он придавал ускорение движению, уже ныли от усталости. Сдаваться нельзя, иначе его замысел откроется и с ним сделают что-то очень, очень плохое. Сердце тарахтело как 3Д-принтер, штампующий одинаковые тарелки одну за другой. Ники бежал так быстро, что казалось, будто он вдыхает тот же горячий, обжигающий воздух, который только что сам и выдохнул. Когда издалека стал виден номер его комнаты, мальчик немножко сбросил темп. Он знал, что если остановиться или значительно снизить скорость, ему станет дурно. А кому захочется шлёпнуться в обморок прямо во время побега?

Быстрым шагом подойдя ко входу в свою комнату, Ники придумал, что если не получится просто так открыть дверь, то он попробует создать образ ядовитой женщины. Он очень хорошо запомнил все детали её внешности. И если личность толстого больного мужчины получилось добавить в свою психику по данным из базы, то уж её, которую Никанор видел вживую, создать вообще не составит труда. Ники приподнял подбородок, чтобы отдать мыслекоманду черному квадратику, принимающему сигналы, но на прежнем месте управляющего устройства не было.

Его мгновенно прошиб холодный пот и будто бросили в глаза горсть мелкого песка. Сквозь пелену, затуманившую взор, он лихорадочно осмотрел, и даже прощупал, стену со всех сторон от двери, но нигде не было черного квадрата. Не было даже следов от него! И, при этом, дверь не открывалась. Ники уставился на навязчивый браслет, который без остановки сообщал, что его уже десять минут как ждут в лаборатории для сканирования потенциала. «Не пойду!» – крикнул он и стал кулаками тарабанить по двери в надежде, что его всё же впустят в свою комнату за вещами.

Гомон детских голосов и топот ног разного размера был уже витках в десяти от Никанора. Если дверь не откроется, придётся бежать прямо так, без вещей. Без браслета Рины, без её подарка. Но записка? Её нужно обязательно утилизировать, по ней, вероятно, можно вычислить отправителя. Но на это уже точно нет времени. Тогда… Тогда лучше забрать её с собой. Только для этого нужно как-то открыть дверь.

«Мои вещи!» – мысленно кричал мальчик. Он понимал, что начинает поддаваться панике, но, вспомнив про родителей и про Рину, смог решительно подавить секундную слабость. Смог успокоить себя и перестать громко и бесполезно стучать. Но никак не мог остановить желание выломать своими маленькими кулачками эту дверь, даже зная, что материал очень прочный и если его кто-то и сможет проломить, так только те два огромных мужчины, и то если одновременно приложат силу к одному и тому же месту. Да и то вряд ли. «Нет! Ну нет же! – взмолился Никанор, съезжая руками по стене, – я должен…».

Когда остальные школьники были совсем рядом, мальчик услышал, что с ними идёт их новый главный учитель. Ядовитый голос отравлял малышей и взрослых, вёл их за собой. И они безропотно шли. Шли словно крысы из древней доконвенционной истории, которые зачарованно бежали за хитрым музыкантом, играющим на флейте. И если она, эта мерзкая лягушка увидит Никанора, который пропускает сканирование и сидит здесь, возле своей двери на коленях… Если узнает, что у него есть вещи, которых быть не должно… И что он видел, то, чего видеть было нельзя… Это будет верная смерть. И не поможет ни гениальный потенциал, ни милый ребяческий взгляд, от которого таяли родители.

Мальчик понял, что он настолько охвачен ужасом, что оцепенел и не может даже встать, чтобы выбежать на улицу, спрятаться где-то в парке и решить, что делать дальше. Он попытался заставить себя очнуться, подняться, ведь с каждой секундой опасность становилась всё ближе. Холодная бездушная дверь не желала открываться ни при каких условиях. Электронное устройство на руке предательски жужжало и казалось, что прекрати оно вибрировать, рука ещё долгое время будет дёргаться по инерции. А то и всё тело.

Конец ознакомительного фрагмента.