Вихрь переправ

– Слушай, приятель, когда-нибудь стекло не выдержит твоего напора и разлетится к чертям. Ты бы лучше по раме колотил или карнизу что ли, – полушёпотом процедил Матфей, приоткрыв окно и впуская ворона. – Мы же недавно расстались, и ты вроде бы не собирался возвращаться сюда до вечера. Что-то случилось?

– Если бы я не знал, что ты так невоспитан, то решил бы, что ты не рад мне, – с незыблемым апломбом раскатисто прокаркал Гамаюн. – Я твой союзник и вольный, мне не нужно заведомо уведомлять тебя о своих визитах. Это унизительно и лишне.

– Я рад тебе, но буду признателен, если ты не будешь шуметь, – шёпотом попросил юноша и тут же пояснил, – родительская спальня напротив моей комнаты. Нам же не нужны лишние проблемы?

– Ты прав, молодой человек, – согласился ворон и заговорил тише, – но обстоятельства несколько изменились. Поэтому я здесь.

До сего момента Сеера недвижно возлежавшая на подушке как на пьедестале, словно египетская кошка в древнем храме, поднялась и сошла с нагретого ложа, предпочтя перекочевать на колени человека, который устало плюхнулся на постель. Рарог осторожно высунул голову из своего укрытия внизу, считая разумным оставаться до поры под кроватью.

– Что произошло, Гамаюн? – спросил Матфей. Его ладони опустились на гладкую шёрстку кошки и рассеяно принялись гладить её голову и спинку, в ответ раздалось довольное мурлыкание.

– Когда мы распрощались в парке, по пути обратно ты ничего необычного не заметил? – поинтересовался ворон, он был крайне чем-то обеспокоен, его глаза потемнели и стали черны, как шкурка Сееры.

– Даже не знаю, – задумчиво произнёс Матфей, поглаживая навострённые кошачьи ушки. – Не считая одного наглого типа, ничего.

– Что за тип? Расскажи подробнее, – потребовал Гамаюн, его хриплый голос наполнился волнением и тревогой, как в тот день, когда он выяснил, что Матфей – необычный демон.

– Да какой-то никакой, серый. В первый раз встречаю человека одетого во всё серое, – заметил Матфей и тут же нахмурился. – Безликий тип. А вот птица его была сущая гадость. Грубила, обзывалась. Противная сова.

– Что?! Ты сказал сова? – встрепенулся Гамаюн, гладкие, аккуратные пёрышки на голове и шее птицы тут же взъерошились, как у ежа иголки. – А точнее? Филин?

– Не знаю, я не разбираюсь в совах. Может, и филин. У неё ушки были, – неуверенно отозвался юноша. – А что не так с совой-то?

– Ой-ой-ой! Ой-ой! – раздался испуганный возглас из-под дивана. Саламандр снова забился в своё укрытие, выдавая писклявые завывания – ну точь-в-точь азбука Морзе.

– Дьявол Вездесущий! Да всё не так! – прокричал Гамаюн, тотчас позабыв об обещании не шуметь. – Матфей, это же филин праведника!

– Только не это! – кошка напряглась и вздрогнула на коленях.

– Какого праведника? Того в сером? – переспросил юноша. Неприятный холодок прошёлся меж лопаток, хотя Матфею было даже жарко после полуходьбы-полубега домой.

– Да. А ты думал, что сотрудники этой службы ходят в чёрном? – с иронией произнес ворон и издал клокочущий звук, который однозначно означал нечто неприятное, но непереводимое на человеческий язык.

– И что из того? – Юноша нахмурился, думать ещё об одной проблеме не хотелось. Слишком уж их много скапливалось на одной неделе. А что же дальше тогда его ждёт?

– Да ты просто неуч непробиваемый! – воскликнул Гамаюн так громко, что Рарог, испугано пискнув, утих, а Сеера недовольно фыркнув, неодобрительно зыркнула в сторону птицы. – Сколько я тебе твердил – читай, учи, наматывай на корочку. А ты? Тебе бы где-то шляться, да с девицами болтать. Конечно, это приятнее, чем образование повышать. Я же тебе говорил: ты – мишень номер один для праведников и лакомый кус – для вурдалаков. Горе, горе, горечко! То-то я чуть не столкнулся в небе с филином, смотрю, тот несётся, как ошпаренный в сторону запада. Наверняка в Аркону навострился, там их центральный штаб.

– Может не всё так плохо? Просто чудак какой-то с совой, – осторожно предположил Матфей, хотя в такого рода крупное совпадение верилось не то чтобы с трудом, вообще не верилось.

Сеера спрыгнула с колен на пол и встала под подоконником, на котором в тревоге расхаживал ворон. Кошка села на задние лапы, вновь напомнив изящную статую древности, её зелёные глаза сохраняли покой, а месяц поперёк левого глаза белел ярче обычного.

– Ворон прав, господин, – наконец и она вступила в напряжённый диалог. – Вне всяких сомнений то был праведник. Я подобных навидалась. Не в этой жизни, но в предыдущих достаточно. Это скользкие и опасные демоны. Они не лучше вурдалаков, даже хуже.

– И что же теперь делать? – задал самый очевидный вопрос Матфей.

– Бежать! Линять! Рвать когти и крылья! Сматываться! Спасать шкуры и головы! – запищал особо тонко и гнусаво Рарог.

Саламандру надоело отсиживаться в тени, и он выполз на свет, заняв позицию между кошкой и человеком.

– На этот раз я согласен с саламандрой и советую принять совет, как можно скорее, – назидательно каркнул Гамаюн. – В нашем случае любое незначительное промедление может стоить жизни каждому из нас.

– Ну и что же? Мне сию минуту паковать чемодан и вместо завтрака расцеловать мать в щёки, обнять отца и свалить в неизвестном направлении невесть на какой срок? – иронично заметил Матфей. – Вы это мне посоветуете? Поддаться всеобщей панике и бежать, куда глаза глядят?

– Панике не стоит поддаваться, молодой человек, – осёк его ворон, он пристально посмотрел на кошку, затем на ящера и после продолжил. – Не бежать, а уходить, необходимо сегодня до наступления ночи. Эта праведная братия запланирует захват в тёмное время, когда демоны особенно расслаблены и особого отпора не смогут дать. Прислужники не в счёт. Их первыми устранят, как помеху.

– То есть, Ксафан и мамин хорёк…

– Да, они будут первыми, если ввяжутся в бой, – сурово подтвердил Гамаюн.

– А если нас здесь не будет, а праведники об этом знать не будут, то они же всё равно нападут и тогда, тогда…, – юноша запнулся, от жуткой мысли и живо представившейся картины бойни в родном доме дыхание спёрло до глухой колкой боли в груди.

– Если мы покинем дом задолго до вечера и дадим знать этим мерзавцам, что тебя, господин, там нет, то, думаю, они отменят облаву, – промурлыкала Сеера.