Вик Разрушитель 3

— Да нарвался на одного ревнивца, — нехотя ответил я, прикрывая подергивающуюся от боли щеку. Спасло то, что сигарета почти потухла, легко отделался. Но все равно неприятно.

— Мазь надо наложить, — предложил Тесак. — Ладно, сейчас заедем в ближайшую аптеку, купим чего-нибудь. Мля! Говорил же, нужно сопроводить! Место какое-то сомнительное.

Барбос в это время заинтересовался происходящими возле дома событиями. Из подъезда, где проживал Хромой, выскочил разъяренный Федька Ефимов с каким-то парнем бойцовского вида, плотно сбитого, коренастого. На нем была кожаная коричневая куртка, под которой была лишь армейская камуфлированная майка.

— Он? — спросил Барбос, кивая на озиравшегося по сторонам Федора.

— Он, — нехотя ответил я. Повлиять на личников не получалось, парни все равно сделают по-своему. Оставалось надеяться, что они не пристрелят купчика на месте.

Между тем Федор заметил стоявшую чуть поодаль под багровеющей кленовой кроной машину с родовым гербом Булгаковых, и сделал пару шагов в ее сторону. Но товарищ схватил его за руку и что-то горячо заговорил. Мои телохранители с интересом наблюдали за развитием ситуации. Только бы купчику хватило ума остаться на месте.

— Как его зовут? — спросил меня Барбос, не отрывая хищного взгляда от Ефимова.

— Не знаю, — соврал я, опасаясь за жизнь этого придурка. Убить, конечно, не убьют, но покалечить могут. И будут в своем праве. Они защищали человека, входящего в клан Булгаковых. Оскорбление нанесено в физической форме — а это уже серьезное обвинение и повод к действию. — Оказывается, он где-то увидел меня с девушкой, которая сама недовольна его ухаживаниями, ну и закусило парня. А я его впервые в жизни увидел.

— Пойти спросить, что ли? — задумался личник.

— Да поехали! — Тесаку надоело глядеть на этот спектакль, и он чуточку раздраженно завел двигатель. — Пацану надо мазь наложить побыстрее, пока там все не разнесло. — После заедем и разберемся без свидетелей. Дом я запомнил.

— Не-не, подожди, — Барбос решительно вышел из машины и с легкой расхлябанностью направился к замершим купчиком. Подойдя к ним, он что-то спросил, и получив не самый приятный для себя ответ, резко вздернул обе руки и впился пальцами, как клешнями, в кадыки парней. Те аж на цыпочки встали, лица их побагровели. Интересно, что они не стали проявлять свои бойцовские качества, и дождавшись, когда личник уберет руки, судорожно задышали. Потом оба закивали головами, словно соглашались с чем-то.

Барбос вернулся обратно с таким видом, словно ничего не случилось, сел за руль и сказал:

— Был бы ты Булгаковым, уже завтра этим мальчикам расписали бы лица острой бритвой. Но даже в твоем случае нельзя спускать с рук такое дерьмо.

Шурша колесами по лежащим на асфальте листьям внедорожник медленно проехал по дороге мимо мрачно глядящих на нас парней. И успел заметить на щеке Федора приличную отметину в виде пятерни. Неужели это от удара ладонью? С удивлением разглядываю свою руку. Небывалое ощущение силы и мощи куда-то пропало, как отхлынувшая от берега волна. Радостная улыбка растянула мои губы. хороша в каких-то случаях, и отказываться от нее будет совсем глупо. А вот защита в виде физического воздействия, усиленного энергетическими потоками куда как ближе для меня. Что-то похожее демонстрируют монахи Тибета, китайские последователи и прочие любители экзотического у-шу.

Между тем Тесак остановился возле небольшого павильончика со светящимся красным крестом на вывеске, попросил Барбоса купить нужные мази. Через несколько минут тот вернулся и протянул мне тюбик.

— Держи. Продавец уверил, что этот новый гель очень эффективен при поражении кожи. А у тебя, по-моему, первая степень ожога.

— Надеюсь, он не на магических компонентах? — сразу спросил я.

Барбос озадаченно почесал затылок.

— Совсем запамятовал, что у тебя с магией никакой любви нет, — хмыкнул он. — Ну попробуй. Ничего страшного, думаю, не произойдет. Просто пойду и куплю другой, обычный.

Я выдавил из тюбика прозрачную массу на палец и щедро размазал по волдырю. Замер, тщательно отслеживая реакцию своей ауры на воздействие лекарства. Нет, не слышно хрустального звона магических плетений, разбивающихся о защиту.

— Все нормально? — спросил Тесак.

— Да, полегче стало, — кивнул я с благодарностью. Дерганье прекратилось, болевые импульсы утихли. Придется придумать какую-нибудь историю для Людмилы Ефимовны, которая по своей женской натуре обязательно станет возмущаться, да еще Старейшине претензии предъявит. Дескать, приставил телохранителей к ребенку, а они даже защитить его не смогли! А у «ребенка» длань стала такой, что людей валит с ног! Теперь я могу использовать эту силу в экзоскелете. Получится ли разрушить бетонную стену, к примеру? Надо потом попробовать на клановом полигоне, а то совсем забросил свой «скелет».

Лишь бы до визита в Зарядье волдырь прошел, мелькнула мысль. Появляться с неприятными струпьями от ожога перед очами императорской семьи совсем не хотелось. Тем более, остается всего четыре дня.

— Домой едем? — повернулся ко мне Барбос. — Или еще к какой зазнобе? Чтобы для симметрии поцеловала!

Он снова заржал, радуясь солнечному дню, прозрачному небу и теплому ветерку, влетающему в салон внедорожника. Даже Тесак, не удержавшись, улыбнулся. Я тоже скривил губы в улыбке и назвал адрес, где проживал майор Рудаков. Если уж и просить Илану составить мне компанию, то лучший способ — официально у родителей. Чтобы потом не возникло никаких проблем.

Рудаковы проживали на Таганке, на одной из уютных улочек с трехэтажными аккуратными домиками на шесть семей. Неширокая проезжая часть была заставлена машинами жильцов, возвратившихся с работы. По тротуарам бегала галдящая ребятня с палками, на лавочках сидели старушки или молодые мамочки с колясками. Тесак аккуратно вел мощную машину по дороге, изредка ругаясь на кошек, то и дело порскающих под колесами. Раздавишь одну такую мурлыку — проклятий от местных наберешь на две жизни.

Остановившись возле нужного дома, личник с усмешкой поинтересовался:

— Может, тебя сопроводить? А то беспокоюсь я, опять вляпаешься во что-нибудь.

— В доме офицера из кураторской службы? — удивился я и покинул салон. — Не, это уже перебор будет.

Квартира Иланы была на первом этаже. Я поднялся по широкой и удобной лестнице, оказался на площадке, выложенной коричневой метлахской плиткой и отыскал взглядом нужную квартиру. На тяжелой солидной двери, покрытой темно-красным лаком, помимо цифры висела табличка с фамилией жильцов. Странно, что в доме нет консьержа. Впрочем, это и к лучшему. А то бы не пропустил с такой рожей.

Нажал на кнопку звонка, вслушиваясь в звуки, потом еще раз. Ага, щелкнули замки! Дверь открылась наполовину, удерживаемая цепочкой. На меня с интересом глядела женщина в домашнем халате. Чуть удлиненное светлое лицо, красивое очертание скул, насыщенные чернотой брови и густые волосы, собранные в тугой калач на затылке — возможно, в будущем Илана обретет черты матери, и это радовало. Госпожа Рудакова оказалась милой и симпатичной женщиной.

— Добрый вечер, Марина Ерофеевна, — я кивком поприветствовал хозяйку дома. — Я Викентий Волховский. Позволено ли мне повидаться с вашей дочерью Иланой?