Вик Разрушитель

Щелк! Тонкие пальчики хлопнули меня по нижней челюсти, зубы лязгнули от удара.

– Фи, Викентий, как вульгарно! – со смешком произнесла Света, наклоняясь ближе. Гремевшая музыка заглушала одобрительные хлопки и возгласы с трибун. Шумно очень. – Рот прикрой! Ни разу не ходил в цирк, что ли?

– Такого я не видел, честно! – отрываясь от зрелища с акробатическими девушками, ответил я. – А кто они такие?

– Наша танцевальная группа, – пояснила Света. – Выступают на различных соревнованиях между гимназиями страны. Уже целую кучу медалей и кубков завоевали. Я потом тебе покажу стенд с их наградами.

– А кто их учитель? – с подозрением спросил я, внезапно кое-что вспомнив.

– Господин Кирш, – Света захлопала в ладоши после очередного кульбита акробаток. – Он у нас танцевальную акробатику преподает и хореографию.

– Его имя случайно не Самсон Яковлевич?

– Откуда ты знаешь? – удивилась девочка.

– Да так, услышал краем уха, – я про себя улыбнулся. Если он обучает таких симпатичных особ, можно и рискнуть своей репутацией. Пожалуй, не буду отказываться от нескольких уроков по пластике.

После огненного выступления танцовщиц-акробаток на поле вышли двое парней в черных плащах и в дурацких шляпах-колпаках. Они встали напротив друг друга и стали пассировать руками, поднимая в воздух разноцветные шары. Их уже было штук сорок, когда фокусники разошлись в разные стороны, а из музыкальных колонок раздалась торжественная дробь. Взмахнув полами плащей, они закружились на месте – и вдруг пропали, только пыль взметнулась вверх серыми язычками. А шары, перестав кружиться, взорвались яркой россыпью звезд, превращаясь в огненных саламандр и фениксов, летающих вдоль трибун и осыпая ликующие трибуны серебристыми блестками и конфетти.

– Ох…, - у меня чуть скабрезность не вылетела изо рта, вовремя язык прикусил. – Кто это такие?

– Братья Измайловы! – прекратив вопить от восторга, выдохнула Света, обсыпанная конфетти. – Они телепортаторы, а еще стихийники Огня! Шикарно же, скажи!

Я только кивнул, придавленный мощной энергетикой происходящего. Даже говорить не стоило, что никогда с таким зрелищем не встречался. Вокруг орали, топали ногами, хлопали в ладоши – и все с таким энтузиазмом, не напускным, а настоящим, выплескивающим радость от встречи друзей. Хорошо, Света схватила меня за руку и потащила вниз по ступенькам, на ходу поясняя:

– Все! Теперь пойдем в кабинет! Видишь, флажки развешаны в разных местах? Ищи оранжевый! Там наш класс собирается!

До сих пор не очухавшись от праздничного представления, я едва успевал за «сестрой». Ромка с Леной растворились в толпе, но Света за них не переживала так, как за меня, после каждого шага проверяя, не потерялся ли я.

На небольшом пятачке собралась говорливая толпа ребят, радостно приветствующих друг друга. На меня поглядывали с интересом, но пока никто не подходил и не пытался выяснить, кто я такой, собственно. Подошла худощавая молодая женщина в белой блузке и серой однотонной юбке до колен. Блеснув позолоченной тонкой оправой стильных очков, она кивнула, выслушав гвалт приветствий, и приказала идти в класс.

«Щукинская» гимназия, как я успел выяснить до первого занятия, не разделяла мальчиков и девочек на отдельные классы, и продвигала современные методы обучения. Помещение, где мне предстояло учиться – возможно, до восемнадцати лет – оказалось не таким большим. Уютным, чистеньким, с двумя большими окнами, задернутыми бежевыми шторами, и с кучей горшков с разнообразной зеленью на подоконниках, с тремя рядами парт по три в каждом. Не трудно подсчитать, что в нашем классе не больше восемнадцати человек. Но оказалось, и того меньше, после того как все расселись по местам. Пятнадцать вместе со мной. Быстренько подсчитал. Девчонок восемь, нас, пацанов – семеро.

– Эй, новичок, чего застыл? Примерз, что ли? – выкрикнул вихрастый паренек со слегка сдавленной пипкой носа. – Или класс попутал?

Большинство засмеялось, но никто, вроде бы, враждебности не проявлял. Я же продолжал стоять возле доски, дожидаясь учительницу. Лучше пусть она скажет, куда мне сесть. Хотелось бы рядом со Светланой, но там уже местечко оказалось занятым. Худой, как щепка, с нагловатым взглядом пацан, с очень короткой стрижкой и шрамом под нижней губой, смотрел на меня оценивающим взглядом. Соперник? Отлично!

Вошла та самая учительница. Шум сразу утих. Положив на стол кожаную коричневую папку, набитую какими-то бумагами, женщина повернулась ко мне.

– Правильно ли я понимаю, что ты и есть Волховский Викентий?

– Викентий-Иннокентий! – громко фыркнул кто-то на задней парте.

– Не смешно, Татищев! – холодно произнесла классная дама. – Ты бы так остроумно на уроках отвечал, пользы больше было бы. Итак, Викентий, добро пожаловать в наш класс. Надеюсь, тебе понравится здесь. Ребята дружные, хоть и из Родов, имеющих серьезные трения между собой. Я так понимаю, ты под опекой семьи Булгаковых?

– Так и есть, – подтвердил я, краем глаза поглядывая на реакцию новых однокашников. – Я из обедневшего рода, отдан в приют после смерти родителей. Сам из Новгорода. Не знаю, что больше сказать.

Кто-то опять хохотнул, но девчонки, заметил я, поглядывали уже с сочувствием.

– Хорошо, разберемся, – улыбнулась дама. – Мое имя Антонина Елизаровна. Запомнил?

– Да.

– Ну что ж, тогда садись рядом с…, - Антонина Елизаровна обвела взглядом затихшие ряды. – Ага! Девочек не боишься?

– А чего их бояться? – пожал я плечами. – Если не кусаются и не царапаются, переживу как-нибудь.

И что я такого веселого сказал? Пацаны заржали, а некоторые девчонки, сузив глаза, мгновенно занесли меня в списки самых страшных врагов.

– Садись с Рудаковой, – показала классная дама на последнюю парту, за которой сидела невысокая девочка с милым, но рассеянным и мечтательным лицом.

Услышав свою фамилию, она встрепенулась и звонким голоском попыталась отстоять свою обширную территорию:

– А почему ко мне? Можно его к Сережке Ушакову? Он тоже один сидит!

Паренек с густой кудрявой шевелюрой показал ей кулак. Видать, это и был Ушаков. Он с довольным видом развалился на всю парту и нахально вытянул ногу, когда я проходил мимо.

– Вырву, – предупредил я тихо.

Тот мгновенно убрал ее под парту.

А я сел рядом с этой самой Рудаковой и оценил, какая у нее роскошная темно-русая коса, заплетенная толстым жгутом и свисающая до самой поясницы.

– Привет! – стараясь быть вежливым, я улыбнулся.